руке.

Анжела представила Роури владельцу салона, и тот почтительно провел ее вдоль ряда разноцветных платьев. Ее внимание привлекло одно – из синего и белого миткаля, подшитое изнутри зеленым шелком.

– Это платье будет выглядеть на вас восхитительно, мадемуазель, – восторженно откинулся назад француз, видимо, представив девушку в этом платье.

Роури оглянулась на него с удивлением: она и забыла, что с ней идут владелец салона и Анжела.

– Да, это очень красивое платье, сэр, – согласилась Роури. – Думаю, оно украсило бы любую женщину.

«Далеко не любую», – подумал Дюбонне. Ему, художнику платья, рожденному одевать самих богинь, претило выполнять заказы дам с большой талией, маленькой грудью или слишком широкими бедрами. У этой прелестной юной девушки было все, чтобы прославить его салон. Опытный взгляд оценил ее фигуру. «Просто прелесть, – подумал он. – А обаяние ее молодости и сияние лица просто чарующи. – Он перевел глаза на женщину, стоящую рядом. – Как и у мадам Стюарт».

– А не хотите ли подобрать что-либо на платье, мадемуазель? – вился Дюбонне вокруг Роури, выкладывая перед ней материю самых разнообразных расцветок.

– Думаю, нет, – отказалась та. – Да и ваше платье, наверное, вы не продадите? Оно здесь служит образцом?

– Ну почему же? Мадам Стюарт сообщила мне, что вы скоро покидаете Сент-Луис.

– Это так, месье Дюбонне, я уезжаю утром, – приветливо произнесла Роури. – И я хотела бы купить это платье.

Владелец салона изящным жестом хлопнул в ладоши, и мгновенно появилась девушка, которая отвела Роури с Анжелой в примерочную и наметила, что нужно подправить, чтобы платье сидело на Роури идеально. Дюбонне заверил ее, что платье будет полностью готово через час.

– О, Роури, платье на тебе действительно выглядит восхитительно. Давай пока продолжим прогулку по магазинам, – предложила Анжела.

Роури тут же согласилась Она переоделась в свое платье и вышла из примерочной.

Проходя мимо столов с рулонами материи, Роури остановилась, заметив атласную ткань гранатовой расцветки с розовыми, белыми и зелеными цветами.

– Как красиво! И расцветка такая необычная. – Она приподняла краешек материи и всмотрелась в замысловатый узор.

Дюбонне в восторге поднял глаза к небу.

– Да, мадемуазель, вы выбрали самый лучший образец. Получили совсем недавно!

Роури вздохнула и попробовала ткань пальцами.

– Как жаль, что я не встретила вас пораньше, месье Дюбонне! Но теперь я уже почти на пути в Огден.

Перед тем как уехать, Роури решила сделать еще одну покупку – подарок для Кэтлин Рафферти. Она приобрела для нее шелковые чулки белого цвета с красными полосами. Не удержалась Роури и от покупки коричневой тирольской шляпы с бархатной кокардой и зелеными перьями.

–  Теперь я стану самой модной дамой в штате Юта! – воскликнула Роури, покидая магазин.

«Ах, дамы, дамы, – покачал головой Дюбонне, закрывая за ними дверь. – Мы, портные, никогда не сознаемся, что не наше искусство рождает вашу красоту и что тут ни при чем самые последние парижские фасоны».

Немного позже, завершив свой восхитительный, но несколько утомительный поход по магазинам, Роури и Анжела сидели в ресторане гостиницы, ожидая Томаса и Рурка.

– Я отлично провела время, Анжела, – сказала Роури. – Не могу выразить, как я благодарна тебе и Рурку за ваше гостеприимство. Неудивительно, что Томас так любит вас обоих.

– Тебе, наверное, показалось, что мы чересчур дружны.

Роури на миг растерялась, застигнутая врасплох. Именно так она и думала, но тут же принялась это отрицать:

– Нет, конечно, нет. Но, должна признаться, временами я чувствовала себя так, как будто вторглась в чужую жизнь.

– Я тебя понимаю. Когда я встретила Рурка и Томаса, их было водой не разлить.

– Но Томас говорил мне, что вы подружились сразу.

Лицо Анжелы стало серьезным.

– Он говорил тебе, что случилось со мной в Нью- Йорке? – Роури кивнула. – И о том, как родился Томми? – Роури подтвердила и это. – Тогда ты, конечно, можешь понять, что за этой широкой улыбкой и южными манерами скрывается железный характер. Когда я вспоминаю о том времени, я с ужасом думаю, что бы могло произойти, если бы не Ти Джей.

Роури увидела, как тяжелые воспоминания на миг исказили прекрасное лицо ее собеседницы. Видимо, отношения Анжелы и Рурка прошли долгий и сложный путь. Будут ли такими же сложными ее отношения с Томасом?

– Думаю, я понимаю, как вы благодарны Томасу. За то короткое время, что мы знакомы, он уже спасал меня не раз.

– Мне повезло, что я встретилась с ними, – продолжила Анжела. – В Рурка я влюбилась сразу и навсегда. Для меня он почти Бог. Он невероятно много знает и обладает уникальным даром предвидения. Это очень важно в его профессии. Думаю, если бы он захотел, то смог бы сдвинуть горы. – Ее глаза заблестели. – Но, между нами, Роури, Ти Джеем я тоже всегда восхищалась. – Она весело рассмеялась. – Впрочем если ты скажешь об этом кому-нибудь из них, я буду все отрицать.

Глаза Анжелы вспыхнули, как два сапфира.

– Рурк и Ти-Джей иногда ведут себя как дети. Но никогда не суди по их поведению. Это очень сильные, и мужественные люди.

– Я в этом никогда не сомневалась. И я видела, как они были счастливы увидеть друг друга.

– Спасибо, что ты меня поняла.

– Для него приезд сюда – это как возвращение домой. Томас говорил мне, что Стюарты – единственная его семья.

Улыбнувшись, Анжела произнесла:

– Между прочим, имя Томас мне нравится гораздо больше, чем Ти Джей. Звучит более солидно. – Она посмотрела на дверь. Их разговор был мгновенно забыт, глаза Анжелы потеплели – в дверях показалась высокая фигура ее мужа.

Вечером того же дня, когда маленький Томми был уложен в кроватку, а почтенная Сара Стюарт удалилась к себе, все четверо собрались на последний дружеский ужин.

На следующее утро Рурк и Анжела проводили Томаса и Роури на вокзал. Мужчины долго трясли друг другу руки.

– Скоро снова увидимся, совсем скоро, – сказал Рурк. – Я буду участвовать в церемонии соединения дороги. Она затрагивает и мои интересы: я вложил деньги в шахты, расположенные у Огдена. Обязательно привезу Анжелу и Томми.

Иначе сын потом мне не простит, что я не взял его на это историческое мероприятие.

– Тогда до встречи в следующем месяце, старина, – ответил Томас.

Поезд тронулся, и Рурк прокричал последнее наставление:

– И побереги свою голову до этого момента!

Когда поезд покидал Сент-Луис, начал моросить дождь. В вагонах оказалось на удивление много народа. Томас отгородился от попутчиков толстым медицинским журналом. Роури попыталась было читать купленный в Сент-Луисе специально для поездки роман «Маленькая женщина», но книга оказалась скучной.

Некоторое время она пыталась смотреть в залитое дождем окно, но непогода сделала окружающий пейзаж серым, и ничто в нем не привлекало ее внимание. «Равнина вообще намного скучнее гор», – решила она.

В полдень ребенок, сидевший напротив нее, начал капризничать. Роури предложила свою помощь, но и ей не удалось успокоить малыша – он стал мокрым, и Роури пришлось удалиться, чтобы привести в порядок платье. Вернувшись, она увидела, что ребенок уже спит на руках у Томаса. Тот гладил малышу животик.

–  Это действует даже на крокодилов, – сообщил он ей.

Как оказалось, это действует и на докторов. Скоро Томас откинулся на сиденье и задремал. Роури почувствовала, что и ее клонит в сон. Она тоже откинулась назад, и через пару минут ей стало казаться, что все звуки доносятся откуда-то издалека.

– Пах! Пах! Ты убита!

Она открыла глаза. Мальчик не старше девяти лет целился в нее из игрушечного пистолета. Расправившись со своей жертвой, он побежал к своему брату, который «расстреливал» пассажиров с противоположной стороны.

Эта игра явно не нравилась пассажирам. Только Томас Грэхем остался равнодушным, поскольку погрузился в глубокий сон. Вскоре одного «расстрела» мальчикам стало мало. Один из них скинул с сиденья шляпу Роури и наступил на нее ногой. Роури строго отчитала их и потребовала, чтобы они вели себя хорошо.

Мальчишки побежали к матери и привели ее с собой.

– Вот она! – крикнул один, показывая на нее трясущимся пальцем. Другой при этом держался за юбку матери.

Рассвирепевшая мать уперла руки в бока и пригрозила Роури, что за своих мальчиков вырвет ей все волосы. Роури предложила ей попробовать исполнить эту угрозу.

Их крики разбудили Томаса. Знающий свое дело доктор тут же показал парням, как нужно делать из листов журнала бумажные кораблики, что вызвало у мальчишек живейший интерес и предотвратило назревающий скандал.

Начавшись невесело, этот день и дальше продолжал быть таким же неудачным. Изменения в расписании заставили их поволноваться при пересадке на другой поезд. Им едва удалось перекусить, да и то только хлебом и кофе.

В Каунсил-Блафс они прибыли голодными и усталыми. В тот день оставалось только переправиться на пароме в Омаху, где можно было остановиться на ночь, чтобы на следующее утро сесть на поезд «Юнион пасифик».

Стоя на пароме, Роури прикрывала рот ладошкой, чтобы скрыть зевоту. Томас в это время энергично давал указания носильщикам, которые несли их чемоданы. «Если бы не Томас, – подумала она, – это путешествие было бы невероятно тяжелым».

Она повернулась к реке и замерла в восхищении. Лунный свет проложил дорожку по Миссури, и Роури, несмотря на усталость, была зачарована красотой