– Это так плохо? – спросила она ласково.

– Я не привык к тому, чтобы кто-то ждал меня, – промолвил Эмброуз, словно этой фразой можно было все объяснить.

Хотя… Возможно, отчасти так оно и было. Конкордию охватило какое-то непривычное, странное чувство.

– Я тоже, – отозвалась она.

– Я хочу тебя.

– Это хорошо. – Она провела по его подбородку кончиками пальцев. – Я тоже тебя хочу.

Не сводя с нее глаз, Эмброуз развязал узел на поясе ее халата. Конкордия видела мохнатую поросль на его груди и странную татуировку в виде цветка. Заинтригованная, она скользнула руками под полы расстегнутой сорочки, прижалась ладонями к его коже, наслаждаясь его силой и теплом.

Халат упал, Конкордия осталась в ночной рубашке. Он провел рукой по ее бедру. Почувствовав, что его пальцы оказались около самого сокровенного ее уголка, Конкордия сильно вздрогнула. Впрочем, первоначальный шок быстро прошел, уступая место горячему желанию.

Эмброуз поцеловал ее шею и расстегнул пуговки на рубашке. А затем, внезапно, она ощутила его губы на своем соске. Ее чувства были наэлектризованы до предела.

Конкордия запустила пальцы в его волосы; теперь все ее тело содрогалось от неистовой дрожи.

– Эмброуз!

Расстегнув брюки, он с силой прижался своей восставшей плотью к ее обнаженному бедру.

Когда он коснулся влажного уголка между ее ног, изнывающего под его прикосновениям, Конкордия ощутила, как в ее теле заплясали электрические искорки. Ее тело потянулось за его рукой, стремясь быть поближе к нему, получать то неведомое наслаждение, которое доставляли его прикосновения. Новые ощущения заставили Конкордию забыть о скромности, вихрь страсти закружил ее, ей безумно захотелось узнать, куда он ее приведет.

Его отвердевшая плоть вызвала у нее такое любопытство, что она сжала ее рукой. В ответ Эмброуз громко застонал – непонятно только, от удовольствия или от боли.

– Я сделала тебе больно? – встревожилась Конкордия.

– Я в агонии, – отозвался он.

– Ох, Эмброуз, я не хотела…

– Сделай это еще раз! – грубо приказал он.

Конкордия исследовала его плоть своей рукой, а Уэллс тем временем осыпал горячими поцелуями ее шею, плечи и грудь. Внезапно он оторвался от нее и – нехотя, кажется, – приподнялся. Его пальцы обхватили лодыжку Конкордии.

Решив, что Уэллс хочет довершить начатое, она обхватила себя руками.

Однако он не вошел в нее. Вместо этого Эмброуз закинул ее ногу на спинку дивана и стал целовать ее снизу вверх. Когда его губы коснулись того места, которое он только что ласкал руками, у Конкордии появилось такое чувство, будто ее охватило пламя. Она не могла промолвить ни слова, не в силах была остановить его.

Когда к ней наконец вернулся дар речи, было уже поздно. Все его тело было напряжено, словно сжатая пружина Внезапно что-то с ней произошло – что-то непонятное, непривычное. Тело содрогнулось от переполнявшего ее восторга, от рвущихся наружу, пляшущих где-то в глубине ее существа огоньков. Это было настолько потрясающее ощущение, что Конкордия даже не заметила, что лицо Эмброуза вновь склонилось над ней. Она открыла глаза, чтобы поймать на себе его внимательный взгляд, и тут он скользнул в ее разгоряченное лоно, жаждущее его проникновения.

Невыносимо! Боль смешалась с удовольствием, поднимая Конкордию на вершину наслаждения. Она громко застонала. Губы Эмброуза зажали ей рот, принимая в себя ее сладострастный стон. С его уст тоже сорвался крик страсти, тело ритмично задвигалось.

Конкордия вцепилась в его плечи руками и, сжав зубы, заставила себя забыть о боли и некотором чувстве дискомфорта, словно понимая, как ему нужно получить разрядку, зная, что у нее есть тот дар, который Эмброузу так нужен.

Его толчки становились все сильнее, резче, все неистовее. Вдруг на мгновение он замер.

– Держи меня! – прошептал Эмброуз.

Неожиданно его тело сотрясла сильная дрожь, он застонал, дернулся, его голова упала на плечо Конкордии.

Время для обоих остановилось…

Спустя немало времени Конкордия почувствовала, что Эмброуз зашевелился. Приподнявшись, он встал с дивана. Открыв глаза, она наблюдала за тем, как он натягивает брюки, и лишь в это мгновение ощутила собственную наготу.

Что-то изменилось в атмосфере библиотеки. Ночь уже не казалась обоим раскаленной – напротив, несмотря на то, что в камине еще тлели угли, стало как-то холодно и неуютно.

Быстро сев, Конкордия завернулась в халат. Эмброуз подошел к камину, взял ее очки и вернулся к дивану. Осторожно надев их на нос Конкордии, он взял ее за руку и рывком поднял.

– Ты в порядке? – спокойно спросил он.

– Да, разумеется, – ответила Конкордия, расправляя полы халата и стараясь не обращать при этом внимания на тянущую боль в самом сокровенном уголке ее тела и небольшие кровавые пятна на ночной