услышанном. — Что ж, это несколько меняет дело, — навиец смягчился. — Я дам добро на торговлю: теперь я могу быть уверен, что пробужденные обсидианы к Крогану не попадут… по крайней мере, законным путем, — поморщившись, добавил он.
— Ты говорил, что ждал, когда я объявлюсь, — припомнил Кан. — Почему?
— Я ждал, когда Кроган решит ступить на мою территорию. И слышал, что у него есть ученики, достаточно отчаянные, чтобы это сделать, — Сейвел Нансар откинулся на спинку кресла и продолжил: — Он вещает о добре и зле все, что видит. И часто сам тащит зло за собой… Ты сделал то же самое.
— Тимай… — с горечью признал Кангасск. — Да… я знаю… Не удержался.
— Ты изменил будущее этой девушки, — сурово заявил Сейвел. И заговорил с жаром, словно о наболевшем: — То же обычно и делает Кроган: меняет судьбу своими предсказаниями. Говорит то, чего говорить нельзя, не нарушив незримого баланса судьбы… Есть вещи, которые, будучи узнаны не вовремя, ломают человека, оставляют его с чувством обреченности, толкают на необдуманные поступки… Глубинная природа этого явления вообще не ясна. Ясно одно: нельзя сообщать человеку то, к чему он еще не готов. В этом искусство и честь гадальщика. Как для врача, первая заповедь для него — не навреди!..
Твоя вина меньше, чем вина Крогана. Твои слова стали тем перышком, которое перевесило чашу весов в пользу чужого счастья. Ты уловил момент. Почувствовал? Повезло? Неважно… Теперь девушка останется жива. И проживет долгую и счастливую жизнь… Но ты не знаешь, даже не подозреваешь, что еще мог изменить. И чем это обернется.
— Понял… — Кангасск понуро опустил голову и добавил шепотом: — Многое понял…
…И он еще задавался вопросом, что могло сломать такого волевого человечка, как маленькая Занна, оставшаяся в его памяти!..
Гадальщики не заглядывают в собственную судьбу. Для них нет ничего страшнее… Но так случилось, что Занна в судьбе парня, пришедшего погадать к ней, увидела и свое будущее. Все так, как есть. И уже не было рядом ее мудрой бабушки, которая, увидев все то же самое, не сказала внучке ничего лишнего, словно лекарь, умеющий подобрать дозу сильного лекарства так, чтобы соблюсти баланс между лечебным действием и ядом.
И что останется от воли и жизнерадостности человека, за которым четырнадцать лет всюду следовал призрак того, несвоевременного предсказания? Предсказания, которому душа противится всеми силами и которое не изменить…
… Учитель, Влада… почему она не объяснила всего этого тогда, когда совершенное зло еще не успело возыметь тяжелых последствий?!. Почему приходится слышать все это не от нее, а от едва знакомого человека?!!
Не успев до конца озвучить в мыслях этот вопрос, Кангасск уже ответил на него: Влада была права, промолчав о свершившемся… Она поступила как настоящий гадальщик — не сказав того, что будучи оглашено несвоевременно, способно сломать судьбу человеку… а именно глупому и беспечному Кангасску Дэлэмэру. Теперь же, когда пришло время, он все узнал сам.
— …Почему я не ощущаю тебя через харуспекс? — до ушей Ученика донесся настойчивый голос Сейвела Нансара. Похоже, он задавал этот вопрос уже не в первый раз.
— Я ношу три обсидиана… — рассеянно, еще пребывая в собственных мыслях, произнес Кангасск.
— Носитель трех обсидианов?.. — шепотом произнес Сейвел и аж привстал. Он был просто ошеломлен услышанным. — Ученик миродержцев?.. Ты?.. Здесь?..
— Да, — только и ответил на все это Кан.
— Прости, не знал, — сокрушенно покачал головой Нансар. — А ведь я столько слышал о тебе… — он невесело усмехнулся. — Знаешь, я представлял тебя иначе. И никак не ждал, что ты вдруг придешь сюда, да еще как простой наемник…
— Ты мог просто спросить мое имя… — пожав плечами, произнес Кан.
— Да… — Сейвел замолчал, потом издал смущенный смешок: — Это бы все упростило… Подумать только… носитель трех обсидианов, здесь, в моем городе… — он процитировал: —
Тогда Кангасск рассказал ему о Занне. Без особой надежды, просто чтобы успокоиться и избежать сожалений в будущем. И ответ наследника Нансарской династии был таков: мертва…
Глава тридцать четвертая. Ларец с гарпионами
— Она жива, Сейвел. Я знаю…
— Да что ты можешь знать, бессмертный мальчишка с тремя харуспексами?!. Я последним покинул Таммар. Я видел, как они все остались так. Все! Даже дети. Они предвидели свою смерть и ничего не пытались изменить. Они даже благословили мой род… после двух тысяч лет вражды — благословили… на продолжение традиции.
И вот приходишь ты и говоришь, что кто-то остался жив? Твои доказательства? Ты даже не чувствуешь никого из них своими тремя харуспексами! И я говорю тебе: это оттого, что они мертвы, Ученик миродержцев. Ты гоняешься за призраком…
…Как быть, когда сталкиваются два правды: правда сердца и правда разума?.. Их нельзя примирить, можно лишь поверить какой-то одной…
После всего, что выпало узнать в этот день, верить Кангасск уже ничему не хотел. Закутавшись в дорожный плащ, он сидел в углу гостевого дома, тупо уставившись в стену. Невыразительный, неподвижный взгляд ушедшего в себя человека…
Поодаль с глиняным кувшином светлого эля расположился Немаан. Сладко потягиваясь и вальяжно прихлебывая свой хмельной напиток, он выглядел старым котом-мышеловом, напустившим на себя ленивый и полусонный вид, в то время как на самом деле он весь собран и сосредоточен на охоте.
Час спустя к нему подсела Тимай.
— Что с ним, Тартен? — спросила девушка.
— Это у него бывает, — успокоил ее маг. — Он часто задумывается так, что ничего не замечает, хоть из пушек пали. А так все нормально. Дела с Сейвелом Кан уладил; даже Кирт доволен.
— Тартен…
— Да?
— Ты его друг и хорошо его знаешь, — Тимая зябко повела плечами, хотя в доме вовсе не было холодно. — Скажи, зачем ему все это?.. Наниматься в караван, рисковать жизнью и многое другое?.. Ведь он… он бессмертный и друг бессмертных. Он наследник тех, кто творил Омнис. И, в конце концов, он, должно быть, просто сказочно богат. Одно его слово — и мир изменится так, как ему угодно: власти у таких, как он, на это хватит. И вместо того, чтобы месить грязь сапогами, он мог просто взять трансволо куда угодно — почему же он этого не сделал? Какой смысл?
— Всегда поражался вам, Марнсам, — Немаан звонко прицокнул языком в знак восхищения. — Вы лет с шести начинаете задавать недетские вопросы… В общем, задала ты старику задачку!.. Но попробую ответить… — отхлебнув еще эля, он продолжил: — Этот парень тринадцать лет спал, представь себе такое, — просто, даже с улыбкой объяснял девушке иллюзионист. — Он как бы выпал из времени. В мире за это время война началась и закончилась. Эпоха сменилась. Из тех, кого он знал юнцами, кто-то умер, кто-то забылся, кто-то поднялся на такие высоты, что другие позавидуют. За это время у него подросла дочь,
