Всё. Пора перестать обманывать и утешать себя. Что-то происходит. Какие-то тучи сгущаются над головой. И надо разбираться в этом, а не закрывать глаза на происходящее.
…Когда заалела дальняя полоса горизонта, Кангасск с Немааном оставили постоялый двор и продолжили свой путь. К ночи должен был уже показаться Лур. Город первой волны…
Глава двадцать четвертая. Простые вещи
— Кангасск… — осторожно окликнул попутчика Немаан.
— Я думал, ты спишь, — не оборачиваясь, холодно отозвался Ученик; потрепанная книга с письмами Макса тут же перекочевала в дорожную суму.
— Ты на меня в обиде… — после долгого молчания вновь подал голос маг. — Верно?
— С чего ты взял? — Кан перевернулся на другой бок, чтобы видеть Немаана.
Тот лежал на спине поверх расстеленного на земле плаща и отрешенно глядел в чистое, отмытое вчерашним дождем небо. Тонкие стебельки луговых трав — костра, овсюжки и лисохвоста — колыхались над ним, почти не загораживая лица.
— Ты не умеешь врать, — с грустной улыбкой произнес Немаан. И добавил: — Ты прости за вчерашнее…
Кангасск опешил: он ожидал от заносчивого и своевольного Немаана чего угодно, но только не искреннего раскаянья. Тот, кого он чуть ли не во враги уже записал, сложив воедино все свои страхи и подозрения, какими-то несколькими словами, сказанными от души, ясно дал понять, что никакой он не монстр… что он просто человек, который малость перегнул палку…
«Обезоружил…» — рассеянно подумал Кан. Под сердцем больно трепыхнулась совесть. Что ответить теперь, он не знал.
— …Я ведь раньше таким не был, — с тихой досадой продолжал Немаан. — Не помню, когда успел измениться… Когда-то в войну, наверное… Наглее стал… а по сути, такой же неудачник, как и всегда… — маг приподнялся на локте и, перестав наконец созерцать небо, встретился взглядом с Кангасском. — Сегодня, на свежую голову, я вспомнил, что сказал и сделал вчера, так мне жутко стало, — сказал он. — Я рисковал. Непростительно. Глупо… И я одного не пойму: ты-то зачем поплелся со мной туда? Ладно я, я ничего не почувствовал, тебе тоже не внял и полез напролом, наплевал на все… Но ты знал, что там опасно, и все равно пошел. Почему? — в этом последнем слове сквозило удивление, граничащее с гневом. Все-таки даже сейчас это был тот же самый Немаан, вспыльчивый и нетерпеливый.
— А что я должен был сделать? — спокойно ответил ему Кангасск. — Бросить тебя и удрать?
— Хех… — Немаан усмехнулся и опустил глаза. — Иногда это самый верный выбор… Но спасибо. Правда… Спасибо…
— Не за что… — пожал плечами Кангасск. Поразмыслив, он спросил: — Как думаешь, что это было?
— Да мало ли что… — всплеснул руками маг. — Но обычно, когда кто-то начинает, как я, лезть на рожон, за этим стоит кто-то из детей тьмы. Веталы, чаще всего: они лихо манипулируют слабовольными людьми.
— Слабовольными? — переспросил Кангасск.
— Да, вроде меня, — без всякой жалости к себе уточнил Немаан. — Я такой. Не смотри, что наглый: это тоже своего рода иллюзия: чтоб никто не заметил, какой я есть… я этому еще до войны научился, — он замолчал, нахмурился, а потом вздохнул: — Пришлось…
Монотонность дороги навевала сон. Синее вечернее небо было пушисто-облачным, а падающий с него свет уходящего дня — неярким и печальным. Немаан, обычно такой разговорчивый и неунывающий, теперь все больше угрюмо молчал. Но когда вдали показались стройные башни Лура и блестящие на солнце городские крыши, иллюзионист нехотя, но заговорил:
