Это оказалось для Барбары новостью, но ничуть её не удивило. Она знала, что Анджелина на четырнадцать месяцев исчезала из жизни дочери под тем предлогом, что желает стать профессиональной танцовщицей. То, что исчезала она не в одиночестве, Хадии никто сообщать не стал.

Анджелина засмеялась.

— Эстрадной танцовщицей, вот как? Ну, мы с тобой никому об том не скажем. — И тут же она обратилась к Барбаре: — Выпьешь с нами чашечку чая? Хадия, включи чайник. Нам просто необходимо отдохнуть после дневных трудов.

— Нет-нет, я не могу остаться, — ответила Барбара. — Я просто забежала…

Она только теперь осознала, что и они тоже ничего не заметили. Столько долгих часов в кресле этого проклятого дантиста — и никто, никто… и это значило… Барбара взяла себя в руки. Боже, да что с ней происходит?..

Она вспомнила, что держит в руке пакет, в котором лежат блузка и шарфик.

— Просто я купила кое-что. Вот и подумала, что неплохо бы получить одобрение Хадии, прежде чем надевать всё это завтра.

— Да-да! — закричала Хадия. — Давай посмотрим! Мамуля, Барбара решила сменить гардероб и вообще измениться! Она теперь покупает новую одежду и всякое такое. Она сначала хотела пойти в «Маркс и Спенсер», но я ей не позволила. Ну, то есть мы там купили какую-то юбку, ведь так, Барбара, но это и всё, потому что я ей сказала, что в «Маркс и Спенсер» ходят только бабушки, и…

— Ну, это не совсем верно, милая, — возразила Анджелина.

— Да ты же сама говорила…

— Я говорю множество глупостей, на которые не стоит обращать внимания. Барбара, покажи нам обновки. То есть лучше надень их.

— Ой, да, наденешь, ладно? — пришла в восторг Хадия. — Ты просто должна это надеть! Можешь в моей комнате переодеться…

— В твоей комнате всё вверх ногами, — сказала Анджелина. — Лучше пойди в нашу с hari спальню, Барбара. А мы пока приготовим чай.

И таким образом Барбара очутилась в последнем месте, где ей хотелось бы очутиться: в спальне Анджелины Упман и отца Хадии, Таймуллы Ажара. И, глубоко вздохнув, закрыла за собой дверь. «Ладно, — сказала она себе, — я могу это сделать». Ей только и нужно было что достать блузку из пакета, развернуть её, снять с себя пуловер… Ей незачем было смотреть куда-то, она могла смотреть прямо перед собой.

И естественно, она обнаружила, что это просто невозможно, и она даже начинать не хотела думать, почему это так. Она видела то, что и ожидала увидеть: признаки жизни мужчины и женщины, которые были партнёрами во всём, и в особенности в том, что необходимо для создания ребёнка. Не то чтобы они хотели сделать второго, потому что противозачаточные таблетки Анджелины лежали прямо на виду, на тумбочке возле кровати, рядом с радиобудильником. Но сами по себе таблетки говорили о том, что применять их необходимо…

«Ну и какого чёрта?» — спросила себя Барбара. Чего ещё она ожидала и в любом случае ей-то какое дело? Таймулла Ажар и Анджелина Упман состояли в браке. То есть вернее будет сказать, что они вернулись к брачным отношениям в какой-то момент после повторного появления Анджелины в жизни Ажара. И то, что она бросала его ради какого-то другого мужчины, теперь явно было забыто и прощено, и всё на том. Они жили счастливо… Барбара сообщила себе, что и ей надлежит следовать их примеру.

Она застегнула блузку и попыталась разгладить складки. Потом достала из пакета шарф, который купила вместе с блузкой, и неловко повязала его вокруг шеи. Потом подошла к зеркалу на внутренней стороне двери и посмотрела на себя. И её затошнило. Лучше бы она купила тортик, решила Барбара. Это обошлось бы дешевле и доставило бы больше удовольствия.

— Ты переоделась, Барбара? — спросила из коридора Хадия. — Мама спрашивает, не надо ли тебе помочь.

— Нет. Я уже, — откликнулась Барбара. — Выхожу. Ты готова? Солнечные очки надела? Смотри, как бы не ослепнуть!

Она была встречена молчанием. Потом Хадия и её мать заговорили одновременно.

— Потрясающий выбор, Барбара! — это выдохнула Анджелина.

— Ох, нет! Ты забыла о линии подбородка и линии выреза! — вырвалось у Хадии, причём прозвучало это как стон, к которому девочка добавила: — Они же должны как бы отражать друг друга, Барбара, а ты забыла!

«Очередная модная катастрофа», — подумала Барбара.

Что ж, не зря же она последние пятнадцать лет своей жизни носила только футболки с напечатанными на них лозунгами и бесформенные брюки.

Анджелина поспешила сказать:

— Хадия, это совсем не так!

— Но она должна была выбрать округлую линию, а она выбрала…

— Милая, она просто шарфик повязала не так, как следовало! Эффект плавной линии можно создать с его помощью. И незачем придерживаться убеждения, что только один вариант линии декольте… Барбара, позволь, я тебе покажу.

— Но, мамуля, ведь цвет…

— …безупречен! И я рада, что ты это заметила, — твёрдо произнесла Анджелина.

Она сняла шарф с шеи Барбары и несколькими ловкими, почти неуловимыми движениями повязала его по-своему. Это заставило её подойти к Барбаре гораздо ближе обычного, и та уловила её запах: Анджелина благоухала, как тропический цветок. И ещё у неё была самая прекрасная кожа, какую только доводилось видеть Барбаре.

— Вот так, — сказала Анджелина. — Теперь посмотрись в зеркало, Барбара. И скажи, что ты думаешь. Это делается очень просто. Я тебя научу.

Барбара вернулась в спальню, где лежали противозачаточные таблетки, на которые в этот раз она постаралась не смотреть. Ей хотелось проникнуться неприязнью к Анджелине — женщине, которая бросила свою дочь и отца своей дочери, чтобы броситься в продолжительную авантюру (за которую её уже простили?), — но поняла, что ничего не получается. Но зато ей стало более или менее понятно, как и почему Ажар простил блудную жену.

Барбара увидела своё отражение и вынуждена была признать: чёртова баба действительно знает, как нужно повязывать шарф. И теперь, когда кусок ткани был уложен как полагается, она могла видеть, что на самом деле он совершенно не подходит к блузке. Чёрт побери, подумала Барбара, и когда же она наконец всему этому научится?

Она уже собралась выйти и спросить Анджелину и Хадию, не согласятся ли они в следующий раз поехать за покупками вместе с ней, потому что у неё не было лишних денег, которые можно было бы тратить на вещи, по сути никуда не годные. Но тут услышала, как открылась дверь квартиры — это Таймулла Ажар вернулся домой. Вот уж чего Барбаре никак не хотелось, так это того, чтобы он застукал её в спальне, которую он делил с матерью своего ребёнка, так что Барбара поспешно развязала шарф, сняла блузку, запихнула всё это в пакет и быстро натянула пуловер, в котором ходила на работу в этот день.

Когда она вышла в гостиную, Ажар восторгался новым цветом стен, Хадия цеплялась за него, а Анджелина держала мужа за руку. Ажар обернулся, и отразившееся на его лице удивление сказало Барбаре о том, что ни Хадия, ни её мать не упомянули о её присутствии.

Он сказал:

— Здравствуйте, Барбара! А вы что думаете обо всём этом?

— Я найму их обеих, когда надумаю сделать у себя ремонт, — ответила Барбара. — Хотя мои цвета — оранжевый и пурпурный. Думаю, они сочетаются друг с другом, а, Хадия?

— Нет-нет-нет! — закричала Хадия.

Её родители засмеялись. Барбара улыбнулась. «Кто скажет, что это не счастливая семья? Картина прекрасной жизни!» — подумала она.

Но ей самой пора было покидать сцену. И она сказала:

— Ладно, пойду, вам пора ужинать. — И добавила, обращаясь уже к Анджелине: — Спасибо, что помогли мне с шарфом. Я вполне поняла разницу. Если бы вы помогали мне одеваться по утрам, я стала бы