Ты чудесно выглядишь…
Девушка не отвечала. Кьюбитт взял ее за руку и отвел чуть дальше, туда, где их фигуры были бы не видны снизу.
— Я так удивляюсь самой себе, — прошептала Дессима. — До сегодняшнего утра я что только не пыталась почувствовать. Стыд. Не вышло. Потом — хотела полюбить Билла. Тоже провалилось. И даже всеобщая тревога меня не заразила. Не знаю, почему я вдруг так влюбилась в тебя…
— Это только для тебя было вдруг, — заметил Норман. — Но не для меня.
— Но… Это правда? И давно ты?..
— Еще с прошлого года. С первой же недели прошлого года.
Дессима слегка отшатнулась.
— А ты… ты разве не знал? Мне казалось, что ты догадываешься…
— Насчет тебя и Люка? Да, я догадывался.
— Обо всем?
— Да, моя милая, обо всем.
— Ох, как бы я хотела, чтобы всего того со мной не было, — горько вздохнула Дессима. — Мне стыдно… Нет, не потому что я нарушила какие-то там запреты, вовсе нет, просто я повела себя как распоследняя дура. Я-то думала, что мне нужно
— Э, ладно тебе, — прервал ее Кьюбитт. — Не надо так чиниться. Разве дояркам нет места в рядах прогрессивного пролетариата, или как там говорит ваше левое учение?
— Хамишь, — нежно прошептала Дессима, пряча мокрое лицо у него на груди.
— Я тебя очень люблю, — тихо шепнул Кьюбитт.
— Как странно, ты совершенно этого не показывал… Никому и в голову бы не пришло, что ты вообще меня замечаешь…
— Ошибаешься. Это кое-кому пришло в голову.
— Кому?! — вскрикнула Дессима в ужасе. — Биллу?
— О нет. Мисс Даррах. Она могла бы мне и не говорить — и так все время чувствовал на себе ее взгляд, стоило мне оказаться с тобой в одном помещении. И я пытался не подходить к тебе близко… Это было для меня чертовски мучительно.
Однако через пару минут Дессима высвободилась из его объятий.
— Нет, не надо, — сказала она, переводя дыхание. — Не надо сейчас этого.
— Ладно, — хрипловато ответил Кьюбитт. — Вернемся на грешную землю. Я решил не терять головы раньше времени. Вот тебе сигаретка, сядь, покури и успокойся… Вот так, умница. А теперь послушай. Ты помнишь утро того несчастного дня?
— Когда Себастьян поднялся на холм?
— Да. Именно в тот момент ты сказала Люку что-то в том смысле, что готова убить его. Но ведь ты не собиралась этого делать, правда?
— Нет.
— Ну конечно, я так и думал. Но видишь ли, мы уже наломали дров. Мы с Себастьяном отрицали, что видели Люка в то утро, и думаю, что этот Аллейн нашу ложь вычислил. Потом меня прямо как током стукнуло, когда он объявил, что идет поговорить с тобой. Я прямо не знал, что делать. В конце концов я поплелся вслед за ним. Но я подошел слишком поздно. Ты ему рассказала?
— Я объяснила ему, что мы с Люком в то утро поссорились, потому что… Потому что Люк приставал ко мне. Ох, Норман, в общем, я ему солгала насчет остального. Я сказала, что между мной и Люком ничего не было. Я была напугана. И я не знала, что вы с Себастьяном ему могли сообщить о нас. И я боялась, что если Аллейн узнает, что я была любовницей Люка и что мы поссорились, то решит, что я могла… В общем, я потеряла голову и уж не помню, что говорила. Ведь полиция обычно думает, что яд — оружие женщин, правда? А этот помощник, как его, Фокс, все строчил и строчил в своем блокнотике… А когда ты пришел, я сразу… Сразу почувствовала, что меня есть кому защитить.
— Почему ты не осталась со мной, когда они отошли?
— Не знаю. Мне надо было побыть одной, обдумать все…
— Я уж боялся, что ты и вечером сюда не придешь.
— Мне и не следовало приходить. Что же мы будем делать с Биллом?
— Скажи ему.
— Мне его ужасно жалко, — пробормотала Дессима.
— А ты бы вышла за него, если бы ничего этого не случилось?
— Но я пока еще не сказала, что я
— Зато я это сказал, — заметил Кьюбитт.
— Я, знаешь ли, не могу ручаться, что верю в священный институт брака…
— Ты поверишь, когда попробуешь это со мной. Пусть все решит эксперимент.
— К тому же я дочь фермера.
— Самое скверное в английских коммунистах — это то, что они ужасные снобы, — проворчал Кьюбитт. — Все боятся насчет чистоты своих классовых симпатий. Иди ко мне.
Через пару минут Дессима спросила:
— Норман, а кто это сделал?
— Не знаю… — Кьюбитт постарался взять себя в руки и заговорил спокойно: — А Билл догадывался насчет тебя и Люка?
Дессима отшатнулась.
— Неужели ты можешь поверить, что Билл способен на такое?
— Так он догадывался?
— Я… я не могу сказать наверняка…
— Так я и думал! Билл обо всем догадался, — угрюмо заключил Кьюбитт.
Когда Аллейн вышел, атмосфера в пивной переменилась. Периш стал болтать с Эйбом, мисс Даррах защебетала с Леггом, а мистер Нарк прочистил горло и привлек к себе всеобщее внимание простейшим методом, а именно — перекричав всех.
— Ага! Так он поспрошал дорогу на Шанкли Курт? Так я и думал!
Эйб вполголоса пробормотал мрачное генеалогическое проклятие в адрес Нарка.
— Я ждал этого! — продолжал Нарк. — Сегодня поутру я с инспектором перебазарил!
— Он свое дело знает крепко, — проворчал Эйб. — Да только на его месте я защелкнул бы кой на ком наручники, вот и весь сказ!
— Стыдно, Эйб! — помотал пальцем Нарк. — Но я тебя не виню. Просто человек с таким грузом на совести, как у тебя, не может отвечать за свои слова…
— На совести? — взъярился Эйб. — При чем тут моя совесть? Ты что, хочешь сказать, что это я убийца?!
— Вовсе нет. Ты не убийца, ты просто был халатен.
Вмешалась мисс Даррах:
— Мне кажется, мы все должны надеяться на скорейшее завершение этого жуткого дела. Был ли то несчастный случай или еще что, мы все здорово переволновались, и не стоит усугублять страданий…
— Точно, мисс, чем скорее они схватят убивца, тем лучше нам всем! — кивнул Эйб, искоса глянув на Легга, который, повернувшись к обществу спиной, производил весьма неаппетитные буровые работы в своем ухе при помощи несвежего носового платка.
Периш тоже посмотрел на Легга.
— Лично я не успокоюсь, пока не буду знать, что убийца моего брата понес заслуженное наказание, — сказал он.
— Ой, не надо, мистер Периш, — прочирикала мисс Даррах, — а то вы мне напоминаете грозного мстителя, графа Монте-Кристо!
