сильно ударили по голове.

— Я прекрасно себя чувствую. — Оливия с раздражением взглянула на него. — Почему работающие на меня слуги должны приглашать вас?

— Потому что они работают и на меня. — Стерлинг выпрямился, кивком указал троице слуг на дверь, и они двинулись к выходу.

— Стойте на месте, — резко окликнула их Оливия, и лакеи замерли как вкопанные. — Я настаиваю на объяснении. Гиддингс?

— Лорд Уайлдвуд рекомендовал этих лакеев и дал им прекрасные характеристики. — Гиддингс наградил лакеев неприязненным взглядом. Дворецкий был слишком хорошо вышколен, чтобы адресовать подобный взгляд графу. — По мнению лорда Уайлдвуда, нанять более крепких физически лакеев, чем обычно принято, было отличной идеей.

— Да, конечно. — В этом был определенный резон. И все же это вызывало беспокойство. Оливия взглянула на Гиддингса. — Когда их нанимали, вы знали, что они работают на графа?

Гиддингс обиделся.

— Конечно же, нет, миледи. Я ни за что не допустил бы этого. Если бы я заподозрил нечто подобное, тут же доложил бы вам.

Оливия кивнула и обратилась к Теренсу:

— Значит, я плачу вам жалованье наряду с лордом Уайлдвудом?

— Да, миледи.

— Вы хотите и дальше работать на меня?

Теренс взглянул на Стерлинга.

— Им надлежит пробыть здесь столько, сколько понадобится, — заявил Стерлинг.

— Вы имеете в виду, сколько вы посчитаете нужным?

Стерлинг чуть нахмурился.

— Да.

— Понятно. — Учитывая сегодняшнее происшествие, она предпочла бы, чтобы мужчины остались в доме хотя бы на ближайшее будущее. — Если вы, трое, останетесь в моем доме, то должны прежде всего уяснить, что отчитываться будете только передо мной. Если вы согласны на это, то я намерена обсудить с Гиддингсом вопрос о повышении вашего жалованья до уровня, покрывающего суммы, который выплачивал вам лорд Уайлдвуд. — Оливия перевела взгляд на Стерлинга. — Выплаты с вашей стороны должны быть немедленно прекращены. Я вполне могу позволить себе оплачивать работу своих слуг.

— Они не совсем слуги, — тут же отозвался Стерлинг. — Их подготовка больше ориентирована, скажем, на… защиту, чем на обязанности лакеев.

— Вот это сюрприз. — Оливия оглядела троицу. Следовало сразу догадаться, принимая во внимание их внешний вид, что это не простые лакеи. — В любом случае, особенно учитывая сегодняшние события, я хотела бы, чтобы вы остались.

Вся троица, как по команде, воззрилась на Стерлинга. Тот ответил едва заметным кивком. Оливия стиснула челюсти.

— Спасибо, миледи, — ответил за всех Теренс.

— Что ж, тогда все свободны, а я хотела бы сказать несколько слов лорду Уайлдвуду.

— Да, миледи, — сказал Гиддингс. — Когда доктор…

— Когда придет, скажите, что со мной все в порядке, и отправьте восвояси.

Гиддингс взглянул на графа. Пропади оно все пропадом! Если еще хоть кто-то посмотрит на Стерлинга в ожидании одобрения ее распоряжения, она его тут же уволит.

Стерлинг поднял бровь.

Оливия обреченно вздохнула.

— Скажите ему, если мне станет плохо утром, я пошлю за ним.

— Да, миледи. — Кивнув, Гиддингс вывел слуг из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

— Не припомню, чтобы раньше вы были столь несговорчивой, — беззлобно заметил Стерлинг.

— Не припомню, чтобы раньше вы были столь надменным и властным, — огрызнулась Оливия.

Он пожал плечами.

— Похоже, мы оба изменились за эти годы.

Она поднялась с дивана, от злости позабыв о боли в затылке.

— Вы не имели права внедрять своих… телохранителей в число моих домочадцев.

Он кивнул.

— Возможно, нет.

— Возможно? — Оливия с негодованием посмотрела на него. — Возможно?

— Возможно. — Стерлинг невозмутимо смотрел на нее. — Я опасался, что вы не отнесетесь к угрозе всерьез и не станете предпринимать предупредительных мер по обеспечению своей безопасности.

— Я позаботилась о мерах предосторожности!

— О? — Он изобразил крайнее изумление, снова взметнув вверх брови, отчего ей захотелось запустить в него чем-нибудь. — И что же это за меры?

— Я отдала распоряжение Гиддингсу, чтобы он проверял, закрыт ли дом, и чтобы оставляли на ночь освещение, и… — Ей самой показалось все сказанное несущественным. — И… — она беспомощно взмахнула рукой, — все остальное.

— И подобные меры вы считаете эффективными?

— Во всяком случае, это адекватные меры.

— Вы, наверное, положили пистолет в изголовье кровати?

— Это было бы смешно, и вы прекрасно это знаете. Я случайно могла бы застрелить кого-то из слуг или… — Оливия усмехнулась, — непрошеного графа.

— Или помешали бы кому-то ударить вас по голове.

Она снова отмахнулась.

— Это не ваша забота.

— О, совсем наоборот. Ваш отец, придя ко мне, вверил мне заботу о вас. Под мою ответственность, так сказать. Будучи уверенным, что вы не озаботитесь собственной защитой, я сам предпринял меры для обеспечения вашей безопасности.

Оливия, не веря своим глазам, смотрела на него.

— О Господи, как вы самонадеянны!

Стерлинг не отвел взгляда.

— Я всегда серьезно отношусь к любой взятой на себя ответственности.

— Опекать меня не входит в ваши обязанности.

— Когда ваш отец…

— Я могу сама позаботиться о себе.

— Да, это видно. — Он помолчал. — А как ваша голова?

— Прекрасно! — Пальцы Оливии были стиснуты, и она разжала кулаки, чтобы расслабиться. Неужели она сдерживала эмоции на протяжении десяти лет, терпела все эти годы одного заносчивого мужчину, чтобы позволить другому тут же вторгнуться в ее жизнь и начать давить на нее?

Она взяла себя в руки и сказала уже спокойнее:

— Я не хотела бы показаться неблагодарной за оказанную вами помощь.

Едва заметный намек на улыбку тронул уголки губ Стерлинга.

— Тем не менее вам это удается.

— Приношу свои извинения, милорд. Могу объяснить недостойное поведение только поздним часом и болезненными ощущениями в голове.

— А также нежеланием снова лицезреть меня.

Оливия пожала плечами.

— Я думала, что это и так понятно. Однако я действительно ценю вашу помощь и сердечно благодарю вас. С содроганием представляю себе… — Она вздрогнула, вспомнив ужас, пережитый в результате ночного нападения со стороны, неизвестных лиц в ее собственном доме, — что могло бы произойти, если бы в доме не оказалось ваших людей. — Она глубоко вздохнула. — Правда, я очень признательна вам.