сердиться.
Несколько секунд Эдди не спускал с нее загадочного взгляда, потом широко ухмыльнулся.
У красного светофора, через два квартала от школы, Эдди посигналил, показывая жестом, что хочет ехать впереди. Она уступила. На следующем перекрестке, вместо того чтобы держать прямо, он повернул налево. Но так нельзя доехать до ее дома!
Вскоре девушка сообразила — он взял курс в район, в котором они жили детьми.
— Что ты задумал, Эдди? — спросила она, когда на Фулл-стрит тот остановился у тротуара.
— Да вот, решил навестить родные пенаты. Я не был здесь с тех пор, как отец и мать переехали.
Он выбрался из своей спортивной машины и уставился на довольно большой дом, где прошло его детство. Джесси неохотно припарковалась рядом, но двигатель машины не выключила.
— Это нелепо, Эдди, — сказала она, выглянув в окошко. — Какая сентиментальность.
Он не слушал, прошел вдоль фасада, заглянул во двор, оглядел крышу с башенками, потом крыльцо. Кто-то украсил парадную дверь рождественской золотой фольгой с широкой красной лентой.
— Не очень-то он изменился, ведь правда?
Джесси не ответила. Она смотрела через улицу, где стоял белый, обшитый досками, в колониальном стиле дом с зелеными ставнями, в котором когда-то жила она сама, и невольно сглотнула ком в горле.
— Здесь было здорово, а?..
— Поехали уже, Эдди.
— Минутку. Боже, глянь, как выросло это дерево! — Он вдруг замер. — Нет, ты только посмотри-ка!
— Что там?
— Дом Дергудов продается.
Джесси выглянула через запотевшее ветровое стекло. Эдди пересек улицу по диагонали, жестом позвал ее за собой. Нехотя она последовала за ним.
Дом, где когда-то жили их друзья Робби и Лиза, произвел бы впечатление в любом окружении. Здесь же, на скромной улочке, он выглядел как замок.
Эдди стоял у одного из стрельчатых окон, за которыми, как припомнила Джесси, располагалась комната-библиотека.
— Они съехали. Дом пуст, — сообщил он.
Ее и саму уже разбирало любопытство. Джесси пересекла замерзший газон, пробралась между кустами и заглянула в окно гостиной, поразившей ее когда-то огромным каменным камином.
— Гм, интересно, почему они решили продавать?
— Откровенно говоря, мне плевать. Они были такие скряги. Никогда не забуду, как на День всех святых нам раздавали полугнилые яблоки. — Эдди хохотнул.
— Но зато превзошли себя на Рождество. Три елки, помнишь? Одна в гостиной, другая в столовой и третья, пятнадцатифутовая, в холле. В праздники дом выглядел дворцом!
— В будни тоже, — бросил Эдди, думая о чем-то своем. Возвращаясь по дорожке из кирпичей, он еще раз оглянулся: — А теперь поехали, я ужасно проголодался.
Они ели за маленьким столиком в ее украшенной воздушными шариками кухоньке, наблюдая, как мягко кружат снежинки за окном во дворе.
Джесси помалкивала, позволив Эдди вести разговор, ибо не могла взять в толк, что происходит с ними. Еще несколько часов назад она жутко злилась на него и, если честно, все еще была вправе злиться. Но тот был настроен миролюбиво, и это, как ни странно, обезоруживало.
— Кстати, вот тебе еще одна причина, почему я сегодня приехал раньше… Как ты насчет того, чтобы провести уик-энд в Детройте?
— Опять? Я же только что побывала там, — удивилась Джесси.
— Не так, как в прошлый раз! Почему бы не приехать с ночевкой? У тебя будет время в субботу днем ознакомиться с городом, вечером сходить на симфонический концерт, а в воскресенье можно и обратно.
— Звучит соблазнительно. Но я предвижу, что Евгению это будет не по душе.
— А ты одна не хочешь?
— Эдди! Как ты себе это представляешь? Ладно Евгений, а как быть с Рут? Что они вообще должны подумать?
Эдди заворчал:
— Ты права, права. И все же предложи Евгению, кто знает, может, он и согласится поехать.
Она-то знает. Евгений терпеть не может поездки, тем более в выходные. Провести же уикэнд у Эдди одной — да это просто смешно!
Тот посмотрел на часы:
— Батюшки, мы опаздываем на репетицию. Ты не боишься, что Эндрюс тебя взгреет?
— Я скажу, что виноват ты, — не удержалась от шутки девушка.
— Узнаю Джесс, — улыбнулся Эдди. — Ты всегда ухитрялась свалить все на меня.
— Спасибо. Сам приучил…
Репетиция затянулась. Долго не получался финал. Эндрюс требовал повторить, пока всех не измочалил. Наконец позволил разойтись. Когда Эдди остановился у дома Джесси, она из простой вежливости спросила:
— Зайдешь выпить чего-нибудь? Кофе? Горячее какао?
Она не ожидала, что тот согласится, — выглядел он тоже очень усталым.
— Конечно, если к какао добавишь нечто покрепче.
— О… Ну, ладно.
— Какие-нибудь трудности? Я могу и уехать…
Трудность-таки была. Джесси и хотелось, чтобы он к ней зашел, и в то же время она сомневалась. В голове крутилась куча доводов за то, что ей спокойнее все-таки без него, а сердце подсказывало совсем иное.
— Твой камин действует или одна показуха? — крикнул Эдди из гостиной. — Здесь прохладно.
— Так включи отопление, — отозвалась девушка.
На скорую руку она готовила тосты с беконом, разогревала в масле кукурузу для мексиканского салата, в результате провозилась минут десять.
Когда же вошла в гостиную, в камине вовсю пылали поленья. Чуть раздраженно Джесси подумала: хозяйничает, будто у себя дома. Решив, однако, не реагировать, поставила поднос и включила стереосистему. Зазвучала музыка, и она поняла, что Эдди и заложенную ею кассету умудрился заменить.
Джесси заметила его внимательный взгляд и жалобно вздохнула.
— У меня ушло три недели на то, чтобы записать музыкальные произведения в определенной последовательности. А ты классику предпочел року!
— Ну, дружище, перестань ворчать, — ответил он добродушно.
Джесси присела рядом с ним на софу, поджав под себя ноги. Они долго молча смотрели
