— Ты хочешь купить меня? Чего ради ты навязываешь мне свои деньги? Какой тебе в этом прок? — спросила Саския.

— Еще раз спрашиваю, сколько тебе нужно? — тщательно проговаривая слова, произнес Алекс.

— Нисколько! Твоих денег я все равно не возьму. Я рассчитываю только на свои силы. Но надеюсь, ты поможешь мне собрать полное досье.

— Так ты далеко не уедешь. Представь на минуту, что это состязание выигрывает Кармен, она становится главным редактором, получает все полномочия и высокую заработную плату. Как ты думаешь, она оставит тебя в штате или вынудит уволиться?

— Этого не произойдет, я намерена победить.

— Какое-то ребячество! В тебе говорит упрямство. Пойми, это всего лишь деньги! Я дам их тебе просто так.

— И ничего не попросишь взамен? Просто подаришь очень крупную сумму женщине, которую не слишком высоко ценишь, и отпустишь ее на все четыре стороны?

— В нашем конфликте виновата только ты. Что я должен был подумать о человеке, сидящем с фотоаппаратом в кустах под окнами моего дома в тот самый момент, когда папарацци с ног сбились, разыскивая мою сестру? Ты сама на моем месте как бы поступила? Обрадовалась бы и пригласила нежданного гостя в дом на чашечку чая?

— Ты просто хочешь от меня откупиться. Думаешь, тогда то, как ты обошелся со мной и с моим отцом, навсегда останется для всех тайной? Ты даже не знаешь, сколько мне нужно. Ты заранее готов дать любую сумму. Довольно подозрительно, не находишь? Так, сколько же мне попросить, даже не знаю… Пятьсот долларов? Нет. Сто тысяч? Мало. Дай-ка мне миллион, и будем квиты. Интересно, а вообще на какую сумму потянет твое чувство вины?

— Все! Достаточно этого бреда!

— Бреда, может быть, и достаточно, а вот денег много не бывает. В восемнадцать лет я была наивной, влюбленной в тебя девочкой. Тогда ты обращался со мной как с королевой, я чувствовала себя особенной, нужной… Но все было ложью, ты играл со мной, сознательно привязывал к себе, чтобы потом побольнее ударить, посмеяться надо мной, а на следующий день расквитаться с моим отцом. Ты одурачил нас обоих. А теперь снова пытаешься унизить меня. Только второго шанса я тебе не дам.

— Твой отец получил по заслугам. Ты зря стараешься обелить его в моих глазах. Он хладнокровно предал мою семью.

— Двадцать пять лет назад. Пусть так. Но я-то в чем перед тобой виновата?

— Если бы я сделал то, что намеревался сделать, было бы гораздо хуже.

— Объяснись, я не понимаю.

— Я мог овладеть тобой, а на следующий день все равно разорил бы твоего отца. Именно так я изначально задумывал свою месть.

Волна холодного ужаса окатила Саскию:

— Ты прав. Господь миловал.

— Впереди официальная часть, после которой мы уедем, — тихо проговорил Алекс.

— Так скоро? А я думала, веселье только начинается.

Девушка холодно кивнула ему и скрылась в дамской комнате. Он отправился разыскивать главного распорядителя вечера, только так можно было спастись от внезапно накатившего смущения и презрения к самому себе.

Уборная оказалась столь же восхитительной, как и бальная зала: обитые темным бархатом стены, роскошные драпировки, удобные антикварные кресла. Она скорее напоминала гостиную в богатом доме.

Саския застыла над раковиной, приложив к лицу освежающую салфетку. Она слышала, как открылась дверь, и в уборную кто-то вошел. Отняв салфетку, девушка увидела Кармен. У этой ведьмы замечательное чутье на чужие несчастья!

— Что случилось? Между вами будто кошка пробежала, — сделанным сочувствием проговорила Кармен.

— С чего ты взяла, просто мне в глаз что-то попало. Не могла бы ты посмотреть? Хотя нет, благодарю, кажется, уже все прошло. Как тебе этот бал? Алекс сказал, сейчас будет официальная часть. Надо спешить, он просил присоединиться к нему до начала.

— Тебе не победить, Саския, — холодно проговорила Кармен. — Эта должность будет моей.

— Ты очень самонадеянна, Кармен. Гораздо больше, чем этого требует здравый смысл. Но я все равно желаю тебе удачи, — улыбнулась Саския.

— Как ты этого добилась? — с ненавистью прошипела соперница.

— Добилась чего, Кармен?

— Как тебе удалось раскрутить Котофидеса на помолвку? Если не ошибаюсь, именно он разорил твоего отца восемь лет назад и прибрал к рукам его компанию?

— Откуда ты узнала об этом? Как ты посмела рыться в моем прошлом?

Кармен ликовала, ей наконец-то удалось вывести Саскию из себя.

— Сбор информации — моя работа. А ты думала, почему тебе для исследования достался именно Александр Котофидес? Мне достаточно было намекнуть, кому следует…

— То есть ты хочешь сказать, что все члены правления танцуют под твою дудку? Не слишком правдоподобно.

— Ты больше никого не обманешь своим амплуа простушки. Знаешь, даже я сначала забеспокоилась, прослышав о вашей с Алексом помолвке, но, как оказалось, зря. Теперь-то я вижу, что и это мне на руку. Интересно, как Правление отнесется к твоей возможной беременности и временной нетрудоспособности? К тому же замужняя женщина вряд ли может позволить себе сверхурочную работу и частые командировки.

Их гневные взгляды встретились.

— Ой, Саския, ты стала такой чувствительной, вот-вот разрыдаешься! Может быть, ты уже беременна от этого дикаря?

— Твоя интуиция тебе изменяет, Кармен. Мы с Алексом вместе меньше недели, — парировала Саския.

— Кто знает… Да, обручиться вы успели вовремя. Если не секрет, каков он в постели? Драго, например, хорош только на словах.

— С чего ты взяла, что я с ним сплю?

— Не смеши меня, Саския. Не хочешь же ты сказать, будто он готов жениться, даже ни разу не переспав с тобой?

— Кармен, неужели ты еще не поняла, нет никакой помолвки, и свадьбы никакой не будет. Ты прочла о них в светской хронике, вот и относись к этому соответственно. Ведь это я простушка, а не ты.

— Если это правда, то совсем скоро ты останешься и без работы, и без мужчины.

— Кармен, ты по долгу службы так подличаешь или по зову сердца?

— Если я чего-то не сумела добиться, никто не поинтересуется, насколько честно я поступала, да и мне мое благородство будет плохим утешением. Зато всем издавна известно, что победителей не судят.

— Как бы тебе жалеть об этом не пришлось.

— Жалеть буду не я, — отмахнулась Кармен. — Не боишься пропустить речь своего суженого?