'Ни хрена себе калькуляторы! Ты ж говорил, что у тебя нет оружия? Зачем же врать представителю при исполнении?'

'Да какое ж это оружие? Калькулятор он и есть'.

'Да нет же, калькулятор — он маленький, с кнопочками'.

'А-а, знаю! С кнопочками — тот для предварительных расчетов, а этот — для окончательных'.

Закончив веселую байку, Владимир состроил озабоченную мину сосредоточенности и принялся тщательно заряжать и проверять не только свой 'ТТ', но и позаимствованный у начальника берговской охраны 'калькулятор для окончательных расчетов' — пистолет-автомат 'узи'.

А после того, как подготовка была завершена, Берг вторично вызвал к себе начальника охраны и торжественно объявил ему, что с сегодняшнего дня он может считать себя уволенным.

Дочь в целом одобрила такое решение отца.

***

Дом Никиты Корнилова по прозвищу Крот в той же мере походил на небольшую крепость, в коей особняк Берга напоминал резиденцию потомственного английского дворянина. Он был обнесен высоченным металлическим забором с острыми навершиями, выполненными в виде наконечников стрел.

При всем при этом, как не замедлил заявить Свиридов, завидев в лобовом стекле дом Крота, гостеприимный и радушный владелец этой миникрепости не удовольствовался абсолютно неприступным видом ограды и на ночь пропускал через нее ток высокого напряжения.

— Однажды тут фокинского собеседника едва не убило. Шарахнуло знатно, волосы дыбом стояли, а из ушей дым валил, — сказал Владимир.

Через несколько секунд после того, как берговский 'мерс' подъехал к ограде корниловского дома, к массивным литым воротам подбежали два внушительного вида парня и, ухватившись каждый за свою створку, оперативно открыли и пропустили машину во двор.

Слабо освещенный неярким светом высокого фонаря в нескольких метрах от передней стены, дом Крота казался заброшенным, глухим и мрачным. Этакой многократно увеличенной кротовой норой.

Высоченная стена с узкими, встроенными на манер бойниц окнами, из которых, казалось, вот-вот просунется дуло 'калькулятора для окончательных расчетов', была увита плющом, а в живой занавеси просматривалась огромная, метра два с половиной, стальная дверь, окрашенная в красновато-бурый, керамзитового оттенка, цвет.

Во всем фасаде горело только одно окно — на втором этаже.

Несмотря на то что от него до земли было добрых шесть метров, оно было зарешечено, и решетка, судя по всему, была прочнейшая.

'Никак не отвыкнет Крот от привычки видеть небо в клеточку, — подумал Владимир. — Все-таки десять лет отбарабанил в казенном заведении с нарами, парашей и прочими удобствами'.

— Никогда тут бывать не приходилось, — сказала Саша. — Мрачное место.

— Да-а уж… — тоном Ипполита Матвеевича Воробьянинова протянул Берг.

В этот момент перед 'мерсом' вырисовалась весьма значительных размеров темная фигура и помахала рукой, сигналя остановиться.

Свиридова, Берга и Сашу в абсолютном молчании проводили в глубь двора, за дом.

С обратной стороны жилище Крота оказалось далеко не такого зловеще-готического вида.

Здесь наличествовала вполне привлекательная и уютная терраса.

Уютная-то уютная, но застекленная бронебойным стеклом. Возле дома был фонтан, ныне не работающий, с водруженной на него бесформенной мраморной скульптурой сомнительного упадочного толка.

Детина-проводник впустил визитеров на террасу и закрыл на замок хрупкую на первый взгляд дверь, которую на самом деле можно было бы демонтировать разве что скромным и непритязательным выстрелом из гранатомета. На террасе долгожданные гости — и особенно Владимир, которого, как показалось Бергу и Саше, здесь видели не в первый раз — попали под шквальный перекрестный огонь подозрительных взглядов трех уголовного вида молодцов в спортивных костюмах и с массивными шеями, на которых сидели стандартные мини-головы а-ля 'бильярдный шар', Крот ждал в доме, в роскошной, отделанной глубокого бордового оттенка бархатом и обставленной красной мебелью — невероятно безвкусной комнате. Увидев Берга, Свиридова и Сашу, он приподнялся навстречу.

Это был невысокий, плотный здоровяк с довольно длинными для джентльмена подобного криминального профиля темными волосами и подозрительно поблескивающими маленькими глазками под густыми бровями.

Под рубахой виднелась толстенная цепь с массивным, типично бандитским — как то ни святотатственно звучит — золотым крестом.

— Я был уверен, что вы приедете, — без всяких предисловий сказал Корнилов. — Располагайтесь. Чувствуйте… типа как дома.

— Что вы хотели мне сказать? — сухо спросил Берг, присаживаясь на краешек кресла.

Крот покосился на Владимира, и в этот момент в комнату вошел высокий и статный парень лет двадцати семи, с красивым хищным лицом приятного оливкового оттенка. На армянина, коим он являлся, вошедший походил куда меньше, чем, скажем, на итальянца.

При виде его Саша вздрогнула и вжала голову в плечи.

— Микаэл… — пробормотала она.

— Мое почтение, уважаемые, — почти совершенно без акцента произнес он. — А, Саша, привет. Давно не виделись. Ник, я тут пасижу, паслушаю, а?

Ника да Мика, промелькнуло забавное словосочетание в голове Свиридова, и он неожиданно для самого себя широко улыбнулся, а потом под недоумевающим взглядом хозяина дома сказал:

— Мы вас внимательно слушаем, Никита Павлович.

Крот, которого Никитой Павловичем называли, наверно, только при оглашении приговоров суда, вздрогнул и посмотрел на Свиридова несколько более нервно, нежели можно было ожидать от преуспевающего бандита. И наконец сказал то, что от него ждали:

— Я позвал вас затем, чтобы сказать: мне поручили устранить вас, Иван Германович, и… — Он с сомнением посмотрел на Владимира, качнул головой и договорил:

— И тебя, Свиридов.

— Почему-то это меня не удивляет, — сказал Владимир. — И ты, конечно, вызвал нас сюда, чтобы отработать прямо на дому. Решетку на окошко надел, чтобы не выпрыгнули.

— Да не шути ты так, — устало и серьезно сказал Крот. — Этот козел в самом деле, кажется, спятил! Я больше не хочу иметь с ним дела.

Я не собираюсь ввязываться из-за него в ссору с Китобоем. И особенно…

И он выразительно посмотрел на Владимира.

— Ты меня сегодня разглядываешь, словно я Наташа Ростова на первом балу, — критически заметил Свиридов. — Что ты хочешь сказать, давай говори.

— Хорошо, — после некоторого колебания сказал Крот. — Был базар, что ты, Свиридов, и есть Робин. Тот самый, который устраивает заказное мочилово по наводке Китобоя.

Саша вздрогнула, Владимир покосился на нее краем глаза и произнес:

— Все это разговоры в пользу бедных, Крот.

Если бы я даже и был этим Робином, ты что, думаешь, я прямо так тебе все и рассказал, как деревенская девушка на исповеди в страстную пятницу, или какой там день недели? Кто сказал тебе это?

— Я сказал, — неожиданно прозвучал голос Микаэла, — я сказал. Да, била у мэня такая информация.

— Кажется, мы отклоняемся от дела, — сказал Берг. — Неважно, кто такой мой личный телохранитель. Мне рекомендовал его уважаемый мною человек, и я не хочу больше говорить об этом.

— Канэчно, уважаемый человек, — подтвердил Карапетян. — Китобой очень даже уважаемый человек. Вэдь это он рекомендовал Свыридова, своего друга, скажем так… нэ так ли?

— Какое это имеет значение? — нетерпеливо проговорил Берг. — Ближе к делу. Какой человек нас заказал?