Превращения. Когда он сосет кровь, то весь пропитывается ею, словно губка. Только таким образом он может поглотить содержащуюся в ней жизненную энергию. Большая ее часть, естественно, пропадает впустую. Другое дело, если человека, предназначенного для превращения в вампира, сначала умело убить, а потом соответствующим образом хирургически препарировать, например удалив ненужные кишки и легкие, глотку же подключив к сердцу, – и лишь затем наложить чары Превращения. Такая тварь уже не потеряет бес толку ни единой капли выпитой крови. Она будет сильнее, выносливее, и ей не повредит солнце. Защищенный от разложения мозг легко воспримет приказы и поддастся дрессировке. Для этого достаточно простого управляющего амулета. Много есть таких, кто заплатил бы приличную цену за послушного и держащего язык за зубами убийцу.

– Думаешь, и с Ридой было так же?

– Нет, тут речь шла о чем-то другом. Может быть, о том, чтобы замести следы?

– Какие?

– Об этом знал Декело.

– Он сдох так, как того и заслуживал. И ничего больше не скажет… – Мино мстительно усмехнулся.

– Ты читал документы процесса Риды?

– Нет.

– Жаль. Тогда бы ты узнал, отчего умерли сыновья Декело. Это были чары, замаскированные под обычную болезнь. Очень похожую на ту, с помощью которой умерщвляют людей при создании вампиров с большим сердцем… Думаю, кто-то сделал это для него.

– Отдать на смерть собственных детей?!

– Чему ты удивляешься, сам же говорил, что Декело был скотина каких мало.

– Но чтобы…

– В этом случае легче управлять действиями такого маленького чудовища, а отец остается вне всяких подозрений… Не понимаю, как можно было на такое пойти, но я дурная упыриха и не разбираюсь в извращениях высокорожденных.

– Не преувеличивай, – обиженно буркнул Мино.

– Извини. Дальше могло быть так: убийство всплыло, и нужно было спасать собственную шкуру. Декело обвинил Риду, а тот таинственный маг использовал ее после смерти и избавился от неудобного свидетеля, то есть Декело. Заодно и палач с судьями свое получили. Потом во все это вмешался ты со своими романтическими порывами.

– Я оказался дураком. – Он опустил голову.

– Влюбленным многое прощается, – уклончиво ответила Ириан. – Надеюсь, теперь ты перестанешь наконец страдать и поможешь мне, Я хочу заполучить этого чародея.

– Но сперва я перережу ему глотку! – прошипел парень.

– Лучше оставь это палачу. Ты мог бы резать чересчур быстро, а такие, как он, должны подыхать медленно. Идем. – Она отошла от балюстрады. – Нам нужно просмотреть много бумаг.

Они вошли внутрь и подошли к судейскому столу, на котором по приказу Ириан были сложены все судебные документы за последние десять лет. Часть лежала на полу, двух креслах и столике для писаря. Вокруг ощущался запах пыли и свежего дерева – поломанные во время драки скамейки уже заменили на новые. Мино поставил на место принесенное с балкона кресло третьего судьи, после чего внимательно огляделся вокруг. С той ночи прошло четыре дня, и за это время исчезли все следы поединка чудовищ. Пятна крови смыли, заменили дверь в помещении для преступников. Тела Молино и Риды сожгли. Мино при этом не присутствовал. Вне себя от горя, безразличный ко всему, он заперся у себя дома и сидел там до сегодняшнего утра, когда Ириан уговорила его прийти с ней сюда.

– Эти я уже смотрела, – показала она на кипу бумаг, – займись теми, в том углу…

– Что мы, собственно, ищем?

– Упоминания о чудовищах, чарах и делах, касавшихся Декело. – Она взяла лежавший сверху лист и бегло пробежала его глазами.

– Знаешь, – помолчав, сказала она, – если бы эти судьи хоть немного соображали или по крайней мере чаще разговаривали друг с другом, то до такого бы не дошло. Марон знал о вампире, но отнесся к нему как к теленку с двумя головами, подписал документ о вскрытии и забыл. Тарес, честный дурак, раскрыл убийство мальчиков, но не подумал о том, откуда простая горожанка могла знать столь сложные чары. Молино немного разбирался в магии, но слишком легко поддался влиянию тех двоих. До этого, например, они заставили его отказаться от расследования дела об исчезающих висельниках…

– О чем?

– О трупах с Холма Висельников. Молино заметил, что раз в два-три месяца куда-то пропадает труп одного из казненных. Из тела человека, умершего насильственной смертью, получают множество чародейских ингредиентов. Здесь, судя по количеству случаев, одного только висельничьего сала можно было вытопить столько, что всем магам в Суминоре хватило бы на десять лет. Однако Марон и Тарес решили, что виной всему вороны и дикие звери, и доклад Молино оказался в архиве. Недоучки-идиоты!

– Есть! – прервал ее Мино. – Иск против Декело. Шесть лет назад.

– Чей?

– А чтоб его! Это тот же самый крестьянин, что заколол вампира. Фрето из Деры. Дело о части поля и праве пользования пастбищем. Декело якобы подкупил землемера.

– Чем закончилось?

– Декело проиграл. Землемер отправился на дыбу.

– Ха! Значит, у Декело были причины наслать на Фрето кое-кого с длинными зубами. Интересно, почему ему не удалось?

– Здесь написано, что этот Фрето в молодости был подмастерьем у истребителей.

– И его наверняка выгнали, поскольку ученик оказался способнее мастера. Это на них похоже! Надо с ним поговорить, но как-нибудь потом. Теперь нам уже известно, что Декело знал этого чародея по крайней, мере пять лет. Должны быть какие-то свидетели.

– Или письма… – подсказал Мино.

– Я проверила, нет. Думаю, надо прогуляться на Холм Висельников.

– Почему туда? – недовольно поморщился Мино. – Лучше давай встретимся с тем крестьянином.

Ириан отрицательно покачала головой.

– Не знаю, – серьезно сказала она. – Предчувствие. Я чувствую, что там мы что-то найдем.

– Ну, раз так… – развел руками Мино. – А что с этим? – Он показал на груду бумаг.

– Пока оставим. Будет надо, еще покопаемся. Знаешь дорогу?

Мино содрогнулся.

– Может быть, не столь хорошо, как Рида, но достаточно… – холодно сказал он.

– Не хочешь вспоминать? – Вуаль Ириан сверкнула сочной зеленью. – Пойду с кем-нибудь другим, а ты возвращайся домой и пиши мрачные стихи. Или можешь себе вены перерезать…

– Хватит издеваться! – взорвался он. – Думаешь, такое легко забыть? Я не умею меняться, как ты. Я всего лишь человек!

Ириан вздрогнула. Какое-то мгновение Мино казалось, что она что-то скажет, но она лишь опустила голову и замолчала.

– Отведи меня туда, – наконец велела она.

Всю дорогу до вершины холма они не обменялись ни единым словом. Проторенной тропой они не пошли. Ириан уже с самого начала двинулась напрямик, через кусты и завалы каменных обломков. Несколько раз они натыкались на каменистые осыпи, отступали, петляли и карабкались, цепляясь за пучки травы. Никто не желал принять помощь от другого. Иногда Ириан делала вид, что не замечает протянутой к ней руки. В другой раз Мино упрямо обходил пригнутые к нему ветви и наскоро выкопанные девушкой импровизированные ступени. Она шла впереди, часто останавливаясь и прислушиваясь, он спешил за ней следом, все время размышляя над тем, зачем, собственно, это делает. Он чувствовал себя несколько глупо, но гнев и злость на Красноглазую полностью заглушили чувство вины. Он был сыт по горло ее колкостями и насмешками. Возможно, она поступала так для его же добра, чтобы вырвать его из отупения, но ее слова ранили, а она явно не умела отличить скальпель от мясницкого топора!

Дурное настроение исчезло, когда они оказались на вершине Холма Висельников. Здесь находилось