лишь какое-то неясное беспокойство, из которого не следовало ничего конкретного. Он просто шел следом за чудовищем, думая, что будет дальше.
В лесу царила темнота, значительно более густая, чем на открытом пространстве, однако и здесь быстро светлело. Мино ускорил шаг, желая лучше разглядеть шедшую впереди него упыриху. Пока что он успел заметить, что в этом уродливом создании не было ничего от своеобразной красоты Ириан. В какой-то момент упыриха оказалась в более светлом месте и обернулась в очередной раз. Мино вскрикнул от ужаса. Перед ним стоял труп женщины, убитой когда-то ударом дубины или чего-то в этом роде. На месте левого глаза и половины лба зияла огромная дыра, заканчивавшаяся на макушке. Размозженные ударом мягкие ткани успели сгнить до того, как наступило Превращение. Видно было, что череп внутри пуст. Разорванные щеки окружали широкую пасть, из которой торчали два ряда остроконечных клыков. Правый глаз горел красным огнем. Сияние такого же цвета исходило из остатков левой глазницы. Когтистые пальцы свободно свисали с вывернутых рук, из-под волокон почерневших мышц виднелись голые кости. Видно было, что сила Онно, воздействуя на прогнивший труп, остановила разложение, после чего преобразовала останки, создав организм, подчиняющийся сверхъестественным законам. До Мино неожиданно дошло, что для Онно не существовало разницы между вонючей падалью и телом, сохранившим большинство жизненных функций, то есть таким, какое имела Красноглазая. Все, что перешагнуло порог смерти, в равной степени подчинялось природе Онно. Кем же на самом деле была Ириан? Название «демон» ничего не объясняло. Это слово лишь маскировало людское неведение. Подобные мысли позволили Мино на какое-то время забыть о мучившем его беспокойстве. Стало совсем светло. Упыриха извивалась и шипела, когда на нее падал дневной свет. Лучи солнца явно обжигали ее, но, несмотря на это, она шла дальше не останавливаясь. Однако Мино не обращал на подобную странность никакого внимания. Дорога становилась долгой, а доспехи напоминали о своей тяжести. Подумав, он отвязал и бросил сначала кольчужный фартук, о который все время цеплялись ветви и сучья, а потом массивные наплечники, защищавшие от ударов сверху. Ему стало несколько легче, и появилась некоторая свобода движений, но усталость удалось обмануть лишь ненадолго. Около полудня появилась навязчивая мысль о том чтобы избавиться от остального железа и оружия… Желание это было очень похоже на мысленный приказ, заставивший его прийти сюда, но на этот раз Мино ему не поддался. Взяв, себя в руки, он раздавил чужую волю, словно червяка. Он по-прежнему был уставшим, но вчерашний душевный надлом был уже в прошлом. Он решил примириться с судьбой.
Упыриха внезапно свернула в сторону и направилась к ближайшему вырванному с корнем дереву. Мгновение спустя она застыла неподвижно. Мино подошел и бесцеремонно толкнул ее носком сапога. Потом пнул. Та не дрогнула – она уже погрузилась в спячку. Мино остался один. Он удивленно огляделся по сторонам. Где-то неподалеку между деревьями более обильно просачивался солнечный свет. Он пошел в ту сторону и вскоре выбрался на большую поляну. Там стояла покосившаяся хижина, а напротив нее рос раскидистый дуб, в тени которого виднелась могила. Две серые струйки дыма медленно поднимались из-под крыши. Мино положил левую руку на рукоять короткого меча и быстрым шагом направился к дому. Пусть будет, что будет!
– Приветствую, рыцарь! Приветствую! Заходите, отдохните…
Мино застыл как вкопанный.
– Так это ты меня сюда привела? – воскликнул он. – Это твоя упыриха?
– Упыриха? – Женщина явно перепугалась. – Я не знаю, господин. Ничего не знаю! Заходите, поешьте, отдохните.
– Ты ведьма? – Он подошел ближе.
– Э-э, какая там из меня ведьма. Я так… только… – Она обезоруживающе улыбнулась.
– Тагеро – твой господин?
– А кто это?
– Не прикидывайся! – разозлился Мино. – За дурака меня принимаешь?!
– Заходите, рыцарь, будьте гостем, всему свое время… – Она жестом пригласила его войти.
– Он сюда придет? Когда?
– Я ничего не знаю, светлый рыцарь, сейчас горячей похлебки вам дам!
Мино осторожно перешагнул порог. Ничего не случилось. Он подождал, пока глаза привыкнут к полумраку. Дьявол!.. В этой топившейся по-черному хижине была печь! Тяжелая, вмурованная печь со сломанной трубой, заканчивающейся под самой блестящей от сажи крышей. Что-то тут было не так. Если уж кому-то захотелось сложить такую большую печь, почему он не вывел трубу на крышу? Бессмысленно!
– Садитесь, рыцарь. – Старуха показала на лавку возле стола.
Мино сел так, чтобы за его спиной оказалась стена. Поправил топор, но вынимать из-за пояса стал. В двух локтях над его головой висел густой серо-голубой слой дыма. Балки, поддерживающие крышу, были едва видны, однако, приглядевшись внимательнее, Мино с удивлением обнаружил, что на них коптится не такая уж маленькая стайка летучих мышей.
«Интересно, живы ли они еще?» – подумал он, с трудом удерживаясь от улыбки.
На стенах висели пучки трав, а на длинных полках стояли многочисленные глиняные сосуды. Пол был земляным. Ведьма склонилась над стоявшими на печи горшками и котелками. Гудел огонь, в нос били запахи трав, дыма и еды. Еды… Мино почувствовал, как его внутренности завязываются в один огромный узел. Он судорожно сглотнул слюну.
– Кушайте на здоровье, рыцарь. – Старуха поставила перед ним миску дымящегося супа.
– Сперва ты! – Он быстро взял себя в руки.
Не говоря ни слова, она взяла ложку и проглотила немного похлебки.
– Ты должна съесть по кусочку всего, что тут плавает, – приказал он.
Она язвительно посмотрела на него и принялась вылавливать куски мяса, мучных клецек и овощей. Она делала это очень медленно, долго жуя и с наслаждением смакуя каждую порцию. Она специально тянула время, дразня Мино, но он с каменным спокойствием выдержал до конца, после чего подвинул миску к себе и сам начал есть. Не торопясь, медленно… Если бы, однако, ведьма перестала на него таращиться, то он наверняка бы повыбивал себе зубы ложкой или попросту подавился. Голодный зверь в его разуме перестал свирепствовать лишь тогда, когда миска опустела наполовину, по усталому телу разлилось приятное тепло. Когда он закончил, старуха убрала со стола а присела на корточки в противоположном конце хижины, убавившись куда-то вдаль.
Тишина и покой. Мино начало клонить в сон. Это было настолько естественно, что он не смог заставить себя хранить бдительность. Опершись о стену, расслабившись, он все глубже погружался в бездну непередаваемого блаженства. Действительность размывалась, исчезала. Продолжая упорно твердить самому себе, что не следует забывать об опасности, он сам не заметил, как заснул…
– Мино Дерго, проснись!
Он вскочил, чуть не опрокинув стол. Рука метнулась к оружию. На месте! Он облегченно вздохнул.
Мелькавшие перед глазами темные и светлые пятна сложились в единую картину. Была уже ночь. Хижину освещал блеск пламени, пробивавшегося через отверстия в печной топке, У стены сидел мужчина в женской одежде.
– Не бойся, тебе ничто не угрожает.
– Ты, Тагеро?! Что за шутки? – Мино стоял напрягшись, готовый драться.
– Успокойся, если бы тебе суждено было погибнуть, твой труп давно бы уже окоченел… – Тагеро встал и не спеша сбросил платье. Под ним была мужская одежда.
– Я хочу с тобой поговорить, а поскольку тебя не удалось убедить оставить оружие в лесу, пришлось прибегнуть к этой уловке… – Хозяин иронически усмехнулся. – Человек, когда он устал и голоден, обычно бывает зол и с ним невозможно разумно разговаривать. Хорошо заточенное железо под рукой еще больше осложняет беседу. Теперь все иначе, не правда ли? – Чародей, в лице которого было что-то кошачье, снял с одной из полок кувшин и две кружки.
– Я не стану с тобой пить, тварь! – прошипел Мино.
– Отчего же? – искренне удивился Тагеро. – Не любишь меня?
– Ты, падаль! Еще спрашиваешь?! – Парень схватился за меч.
– Да, спрашиваю, – спокойно ответил маг. – А что я тебе такого сделал?
– Рида!
– Не я ее обвинил, не я вынес приговор, не я его исполнил. Я дал тебе и ей шанс победить смерть…
