– Но что ты потребуешь взамен? – спрашивает рыжеволосая, не сводя взора с мужчины в белом. – Только не говори, будто предлагаешь помощь по доброте душевной.
– Сказать так – значит солгать, и солгать напрасно. Ты бы все равно мне не поверила, – в уголках его рта появляются морщинки, а глаза на мгновение светлеют. – Но уверен, от тебя не укрылось, как неохотно мастера Отшельничьего используют свои возможности, чтобы сеять добро за пределами острова. И – в этом я тоже уверен – не раз ты задавалась вопросом: почему же они не приходят на помощь страждущим? Зачем, например, ими устроена блокада Фритауна?
Рука его вяло указывает на темное, занавешенное окно.
– Возможно, правители Фритауна далеки от совершенства, но такого рода меры меньше всего задевают власть имущих. Бедняки, люди, живущие своим трудом – вот кого блокада лишает работы и куска хлеба.
Рыжая слегка переминается с ноги на ногу.
– Звучит это красиво, Мастер Антонин, но чем обвинять других – не лучше ли самому помочь страждущим? Ты ведь не бедствуешь, если раскатываешь всюду в золоченой карете,
– Но разве ты своими глазами не видела, как я кормил голодных и обогревал замерзавших?
Слова его звенят серебром. Рыжая подается назад, не находя возражений.
– Мне нужно это обдумать.
– Непременно. Но размышлять можно и путешествуя. Я предлагаю тебе поездить со мной по Кандару и своими глазами увидеть, как я пытаюсь облегчаю участь людей, ввергнутых в нужду по воле Отшельничьего.
Рыжая угрюмо молчит.
XXIX
На рассвете Джастин выглядел почти таким же бодрым, как при первой нашей встрече в гостинице «Уют». Лишь в голосе осталась усталость да под глазами темные круги.
Принеся воды, я сварил размазню, имевшую вкус превосходного кукурузного пудинга. Выпили мы и бодрящего чаю.
Однако Джастин совершенно не спешил снова отправиться в путь, и это заставляло предположить, что он все еще чувствовал себя усталым.
Сворачивая свой спальный мешок, я приметил торчащий из торбы Джастина уголок истертого переплета какой-то книжки. Томик не окружала никакая аура – ни хаоса, ни гармонии; однако и кожа переплета, и пергаментные страницы буквально дышали древностью. Брови мои поднялись – поневоле задумаешься, что за книгу может веками возить с собой чародей? Не иначе как сборник заклинаний, описание колдовских ритуалов или что-то в этом роде. Уловив мой взгляд, Джастин потянулся и достал книжку.
– На. Можешь почитать.
– Что это?
– «Начала Гармонии», так она называется. Ею пользуются все Черные маги.
– И что, ее обязательно нужно прочесть?
Джастин улыбнулся:
– Лишь в том случае, если ты намереваешься стать Мастером гармонии.
– А она древняя? – спросил я, пытаясь прийти в себя.
– Отец дал мне ее в дорогу, когда я уходил из дому.
– А где был твой дом, Джастин? Откуда ты родом?
– Не из того места, о котором стоило бы особо распространяться. Книжку-то читать будешь?
– Э… ну… может, потом…
– Надумаешь – скажешь.
Он лег, закрыл глаза и снова стал выглядеть много старше тех тридцати с небольшим, которые я дал ему при первой встрече.
«Начала Гармонии». Надо же, та самая книга, которую при расставании сунул мне в торбу мой отец…
Снаружи дул холодный северный ветер. Высоко в небе висели бесформенные темные облака.
Траву на лужайке у кустов пони выели почти начисто, основательно пообгрызли сухую листву с самих кустов и перебрались ближе к источнику.
– Ты готов? – спросил Джастин, открыв глаза.
– В дорогу?
– Нет. Дорога мне пока что не под силу. Я спрашиваю, готов ли ты по-настоящему поучиться защищаться от магов вроде Антонина или блуждающих духов?
– Пожалуй…
Мне очень хотелось верить, что на сей раз учеба окажется не такой нудной, как всегда. Впрочем, учиться в любом случае необходимо: не оставаться же беззащитным!
Джастин сел, привалившись к стене. Сажа замарала рукав его серой полотняной туники, но он оставил это без внимания.
– Итак, умение достигается практикой. Но по существу от тебя требуется одно: сосредоточиться на том, что ты – это ты. Самый простой способ – мысленно, а то и вслух повторять фразу вроде: «я – это я», «я – это я». Можешь талдычить ее, как дятел.
– Зачем?
Джастин вздохнул:
– Когда кто-то желает внедриться в твое сознание, он пытается лишить тебя своего «я». Ощущения того, что ты являешься самостоятельной, неповторимой личностью. Твоя задача – остаться самим собой. Для этого необходимо сначала уразуметь и признать, что ты подвергаешься искушению, а потом отстоять свое право на самобытность.
– Ты это о чем?
Джастин вперил в меня взгляд:
– Вижу, объяснения до тебя не доходят. Ладно, покажу на примере. Леррис, разве тебе не хочется получить, наконец, ответы на множество вопросов? Выяснить, почему Мастера выдворили тебя из дома без всяких объяснений? Неужто тебе не надоело видеть, как все отделываются невнятными намеками и предоставляют тебе докапываться до правды самому?
– Конечно. Я только об этом и твержу.
– Тогда смотри на меня. И ищи ответы. Смотри и ищи… – голос его странно дрогнул.
Я взглянул на Джастина и отметил, что, хотя он не шелохнулся, расстояние между нами как будто стало уменьшаться.
– ДУМАЙ. ПРОСТО ДУМАЙ ОБ ОТВЕТАХ… О ЗНАНИИ, КОТОРОГО ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ…
Вкрадчивый голос звучал прямо в голове.
Джастин приблизился ко мне вплотную.
– ТЕБЕ ВЕДЬ НУЖНЫ ОТВЕТЫ… ТЫ ГОТОВ НА МНОГОЕ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ИХ… ПОТЯНИСЬ КО МНЕ… НЕ РУКАМИ – ПОТЯНИСЬ МЫСЛЕННО, И ТЫ ВСЕ УВИДИШЬ ВООЧИЮ… УВИДИШЬ ВООЧИЮ…
Предложение не вызывало никаких возражений. Если можно дотянуться до ответов мыслями, так, чтобы они не терялись в шелухе слов – тем лучше. Сосредоточившись, я потянулся мыслями к собеседнику.
И – провалился в белизну!
Белый туман окутал меня так плотно, что я не мог видеть, не мог даже говорить. Да и не туман это был, а ловушка пустоты, белой пустоты, столь ослепительной, что она жгла сознание.
ОТВЕТЫ… ОТВЕТЫ… ОТВЕТЫ…
Беззвучные слова наполняли мое сознание. Я ослеп, оглох, онемел и ничего, кроме этих слов, воспринять не мог. Не мог даже понять, стою я на ногах или упал. Ощущение собственного тела пропало напрочь.
Джастин! Он устроил все это! Но зачем? Почему?
ОТВЕТЫ… ОТВЕТЫ… ОТВЕТЫ…
Из белого тумана, из слепящей белизны, вылетали разноцветные – желтые, красные, фиолетовые, синие – яркие стрелы, разящие иглы света, пронзавшие мои мысли одну за другой.
ОТВЕТЫ… ОТВЕТЫ…
