Алия лежала на кровати, в роскошном темно-красном халате. Две гибких фигуры сплелись возле нее. Одной из кормильцев была девушка, которую он встречал днем раньше. Майя. Другим был мужчина. Не Кристиан Ридер, другой, чем-то на него похожий. Алия зарылась лицом в полную грудь девушки. Голова парня разместилась между бедер Алии.

Майя двигала головой из стороны в сторону, ее глаза затуманились от удовольствия.

Алия повернулась к нему и улыбнулась. Ее рот был измазан кровью. Она положила руку парню на голову, останавливая его.

— Михаил, — промурлыкала она. — Подходи, сделай глоток. Майя самый вкусный кормилец, которого я когда-либо находила. Возможно, ты сможешь от нее питаться.

Невозможно. Она не могла больше есть. И зачем здесь эти существа в ее кровати, прикасающиеся к ней…

Сдержавшись, он заставил себя говорить. Разговор вместо взрыва.

— Ты не связана?

— Я не знаю, что я… — Она замолчала, начисто облизывая губы, ее глаза загорелись с усмешкой, — но я знаю, что не собираюсь голодать.

Нет голода. Нет воздействия. Нет надежды

В этот момент от трезво осознал, что никогда ее не добьется. Он посмотрел с презрением на кормильцев.

— Ты и ты. Вышли.

Эти двое съежились. Алия жестом приказала им остаться, поднимаясь с постели, чтобы противостоять ему, с презрением и вызовом, в равных частях. Ее разум, был наглухо закрыт, но она, как и он знали, что это означает для них.

На самом деле, она устроила это маленькое представление для его же пользы.

— Ты хочешь, чтобы я напал первым?

— О чем это ты говоришь?

— Будь ты проклята, Алия Адад. Я бросаю тебе вызов к бою перед свидетелями. Оружие на твое усмотрение.

Она приложила руку к сердцу.

— А я думала, что была Вашей любимой женщиной.

Насмешка. Она сознательно разрушала любое возможное будущее для них, и смеялась, когда делала это. Он ударил ее тыльной стороной руки. Девушка кормилец завопила. Свет в спальне вспыхнул.

— Ты мне противна — ответил он.

Убийство Алии нарушило бы все законы любви и природы. И он всем сердцем жаждал этого.

Удар ошарашил ее, но она не дала сдачи. К тому же она молчала. Только глухой красный халат плотно прилегал к ее горлу.

Михаил процедил сквозь зубы:

— Дай мне свое горло или назови имя своего секунданта.

Страшно бледная, она подняла подбородок.

— Доминик, конечно.

— Грэгори будет моим секундантом. Моя семья не будет мстить, если ты победишь. Я хотел бы это осуществить, как только он сможет вылететь из Нью-Йорка. Тебе нужно больше времени?

— Ох, нет. Как вам будет угодно.

Они обменялись поклонами.

В тот же момент, как только Михаил вышел, Алия побежала в туалет и ее рвало до тех пор, пока она не начала думать, что повредила у себя все внутри. Извергнутая кровь ошпаривала ей горло и язык как купорос. Это приносило в половину меньше страданий, по сравнению с муками совести.

Джаред спустился вниз, но Майя осталась с ней, удерживая ее волосы во время самых тяжелых приступов, вытирая лицо влажной тканью.

— Алия бедняжка! Что случилось?

Алия боролась с сильной дрожью.

— Ничего, любимая. Просто что-то съела. Скоро я буду в порядке.

Михаил направился в сад. Он пришел на место, где он прижал ее и высасывал мед из ее вен. Он должен был обескровить ее здесь, и спасти себя от больших проблем.

Отправляясь сюда, он знал ее характер. Он знал, что она не сможет стать женой. Если бы он следовал своему здравому смыслу, то прикончил бы ее здесь, той ночью. Но он прислушался, к так называемому сердцу, чтобы, к конечном итоге, покончить с этим в том же самом месте, но с большими разногласиями.

Подтянувшись, он ухватился за крепкую ветку старого оливкового дерева, и вскочил на ветки, с качающимися незрелыми плодами. Деревья его успокаивали. Всегда так было. У него было несколько фаворитов в Центральном парке, но он никогда не сидел на оливе. Прислонившись спиной к стволу, он позвонил своей семье. Сначала Грэгори, не потому, что он был вторым братом, а потому, что ему можно было доверять, он никогда не совал нос в чужие дела. Алекс был бы обеспокоен. Родители, разочарованы.

— Я так и знал, — сказал Грэгори, когда он рассказал ему. — Я знал, что все эти мамины разговоры о 'подарке ангелов' — дерьмо. Эта женщина — урод.

— Алия не больший урод, чем я.

Грэгори услышал угрозу в его голосе и отступил.

— Ладно. Как бы там ни было. Вызов брошен. Насколько она сильна?

Михаил крутил между пальцами бархатную зеленую маслину.

— Она обескровила шестерых принцев. Это о которых я знаю. И Хэлверсона, две ночи назад.

— Хэлверсона? Она что, собирается в Лос-Анджелес?

— Я позже объясню. По этой причине, она невероятно сильна. И быстра тоже.

— Но у тебя преимущество в росте и весе. Дольше тянуться.

Главное, на этот раз, он честно будет пытаться убить ее. Она еще не видела его решимости, поэтому она будет самонадеянной. По-прежнему.

— Я голодаю. Она по-прежнему ест. Мы должны сделать это, до того, как я стану еще слабее.

— Я понял. Я буду там завтра, на закате.

— Хорошо.

— Какое оружие?

— Выбор за ней. Ее секунданта зовут Доминик. Я достану тебе его номер.

Он услышал жалующийся голос Маделин на заднем плане. Грэгори прижал трубку рукой, а затем произнес:

— Мэдди говорит, что должна поговорить с тобой.

Михаил закатил глаза. Он бы попросил Грэгори не передавать телефон Маделин, но он знал, что Грэгори ни в чем не отказывает своей жене.

— Поговори со мной, — сказала Мэдди.

— Говорить?

— Говорить. Это когда ты открываешь свой рот и даешь возможность другим людям узнать о чем ты думаешь. Скажи мне, что ты чувствуешь?

Чувствую? В данный момент, все что имело значение, это факты.

— Она кормилась от меня, но не была связана. И она ясно дала понять, что не хочет иметь ничего общего со мной. Это безнадежно. Теперь, только один из нас может жить, и я собираюсь убить ее, чтобы вернуть свою жизнь.

— Подожди. Просто подожди. Что-то не так. Эта женщина не могла ощутить твой вкус и остаться нетронутой этим. Поверь мне. Твоя кровь текла через меня, когда я была на том больничном столе. Я никогда не говорила тебе, но я помню, каждое мгновение этого. Я знаю тебя, Михаил Фостин, и внутри и снаружи. Ты хороший человек. Она должно быть сумасшедшая…

— Это ничего для нее не значит.

— Это полное говно. Она твоя обещанная невеста. Твоя кровь должна для нее значить все. Ты