сходням, поставил в нужное место клеть с солью, осмотрел судно. Оно оказалось много меньше «Терпеливого», с единственной каютой под палубой на корме.
Жак передал черный сундук матросам. Повернулся к Серому.
— Оставь его здесь, Хасан, — показал он на бочонок, принесенный незнакомцем.
— Что я говорил, — громко прошептал сержант позади Уилла. — Хасан — арабское имя!
— Кемпбелл!
Жак смотрел на Уилла.
— Помоги де Лиону с остальными клетями.
— Да, сэр, — отрывисто ответил Уилл и размашистым шагом пошел по пристани.
Куча заметно уменьшилась. Оставшиеся клети разобрали сержанты и матросы.
— Не знаешь, где Гарин? — спросил он одного из сержантов. Тот пожал плечами:
— Наверное, на «Опиникусе».
Уилл внимательно осмотрел причал. Наверное, в темноте он не заметил Гарина. Поднял глаза наверх, на рыночную площадь, и увидел Хасана. Уилл нагнулся, как будто поправляет башмак, подождал, пока уйдут сержанты с последними клетями, и снова начал следить за Хасаном. Тот, бросив взгляд на «Опиникус», смешался с группой мужчин, распевавших громкими пьяными голосами. Любопытство Уилла побороло осторожность. Он поднялся на площадь, пригнулся за клетями с рыбой, чтобы его не заметил рыцарь, несший арфу королевы.
Огни, музыка, пение его ошеломили. Особенно после темного причала. Крупная женщина громко смеялась и танцевала, крутя юбками. Хасан остановился у хлебных рядов. Уилл подкрался ближе. Рядом смешил народ пестро одетый фигляр с огромным псом. Он начал жонглировать яблоками. Подбросил их вверх, прошелся колесом и поймал под восторженные крики толпы. Пес уставился на Уилла желтыми глазами и негромко зарычал. Подросток обошел его стороной. Хасан тем временем направился к высокому строению в задней части площади. Уилл протиснулся через толпу. Но Хасан исчез.
Церковный колокол начал отбивать полночь. Пора идти обратно. Циклоп скоро заметит его отсутствие. В конце площади, где народу осталось меньше, Уилл заметил серый плащ, мелькнувший в проходе между строениями. Он побежал, ни о чем не думая, захваченный игрой. Остановился у входа в узкий переулок, где пахло мочой и гнилыми овощами. Вгляделся в темноту. Из строения рядом донеслись голоса, пахнуло элем. Дверь открылась, оттуда вышли двое с кувшинами. По вывеске, нарисованной на двери, Уилл понял, что это постоялый двор. Он не смог ее хорошо рассмотреть, но все же разглядел нарисованную желтую овцу на голубовато-зеленом поле. Церковный колокол затих. И тут же Уилла кто-то схватил сзади железной хваткой. Он даже не успел вскрикнуть, как оказался в переулке прижатым к стене. Уилл скосил глаза и похолодел. К его горлу было приставлено острие кинжала. Уилл узнал блестящие черные глаза навыкате.
Хасан.
11
Слуги внесли в шатер блюда с фруктами и кувшины с кумысом. Следом за ними вошел Бейбарс. На одной из подушек, положенных на ковер рядом с сундуком, сидел Омар. Шатер эмира был почти пуст. Только жаровня освещала внутренность шатра красноватым сиянием.
Армия мамлюков прибыла в Эль-Салихийю поздно вечером. Воины разбудили жителей своими грохочущими барабанами еще до того, как подошли к городским воротам. Эль-Салихийю построил султан Айюб двенадцать лет назад неподалеку от Каира для отдыха армии, возвращающейся из похода в Палестину. Не считая небольшого гарнизона воинов, город населяли феллахи. Заслышав барабаны, они повскакивали с постелей, начали готовиться к приему усталого войска. Мамлюки разбили лагерь у стен города в травянистой долине. Сейчас, при лунном свете, она вся серебрилась.
Бейбарса мало заботил аскетизм убранства шатра. Пусть Кутуз со своими приближенными утопает в роскоши, а у него другие заботы.
Он отстегнул от пояса меч, кивнул Омару.
— Где Калавун?
— Калавун придет позже, эмир. Он… — Омар замолк, остановив глаза на слугах.
Бейбарс проследил за его взглядом и приказал слугам удалиться.
Он дождался, пока они поставят подносы и выйдут, затем опустился на подушки рядом с Омаром. Подавил зевок, пригладил рукой волосы, чувствуя облегчение. Наконец-то закончен девятидневный переход через Сипай под нещадным палящим солнцем.
— Тебе следует чего-нибудь поесть, садик, — сказал Омар.
Бейбарс глянул на поднос с фигами и апельсинами.
— Я не голоден. Но кумыса выпью. — Он потянулся за кувшином.
Омар наблюдал, как эмир утоляет жажду.
— Калавун договорился о поддержке еще с одним приближенным султана. — Омар чуть улыбнулся. — Кажется, новая роль нашему другу нравится.
— У него талант, — отозвался Бейбарс, ставя пустой кувшин на сундук. — Он умеет убеждать. Люди его слушают. Должен признать, моя речь не столь гладкая, как его.
В шатер вошел Калавун. Поклонился Бейбарсу.
— Приветствую тебя, эмир.
— Как идут дела с приближенными султана?
— Я договорился еще с двумя. Они не станут загораживать тебе дорогу к трону.
Бейбарс усмехнулся.
— И во что обойдется их преданность?
— Это всего лишь капля в океане сокровищ, лежащих в крепости в ожидании моего повелителя. Я привел с собой еще кое-кого.
Калавун повернулся и отдернул полог шатра.
Вошел Хадир. В грязном мокром халате, держа за уши мертвого зайца. Поспешно скрывшись в тени за жаровней, он положил животное перед собой и встал на четвереньки. Омару прорицатель показался похожим на приготовившегося к нападению паука. Он не понимал, почему Бейбарсу понадобилось привлекать этого жалкого отщепенца к столь важному делу. Это его беспокоило и раздражало.
— Где ты был? — спросил Бейбарс.
— Охотился, — дерзко ответил Хадир. Ножны кинжала, висевшие на обмотанной вокруг пояса цепи, были заляпаны кровью. Он погладил заячьи уши. — Они такие мягкие.
Калавун сел на подушки, взял с подноса фигу.
Бейбарс посмотрел на Хадира:
— Ты узнал?
— Да, мой повелитель. — Хадир откинул голову назад. — Ключ к трону подобрать нетрудно.
— Что это значит? — спросил Омар. — Какой ключ к трону?
— Главный визирь султана, Актай. По закону в случае смерти султана он должен передать трон преемнику. — Бейбарс перевел взгляд на Хадира. — Ты уверен?
— Я зорко следил за ним последние три недели, повелитель. Он малодушный дурак, и если надавить, легко сожмется. — Хадир улыбнулся. — Время подходящее. В небе властвует красная звезда войны. Зовет к крови.
— Тогда быть крови. — Бейбарс повернулся к друзьям. — Кутуз дал армии один день отдыха, чтобы они его громче славили во время триумфального возвращения в столицу. Шатер султана стоит у стены Эль-Салихийи. Обычно Кутуз после восхода, помолившись и чего-нибудь отведав, любит поспать, примерно час. Вот самый подходящий момент. Стражи при нем немного. Между шатром и стеной лимонная роща с довольно густым подлеском. Мы там укроемся на рассвете, а когда султан возляжет опочивать, сделаем
