там лежат те самые драгоценности. Королева Элеонора со свитой расположились в смежной каюте, с окнами, задрапированными алым шелком.

Когда корабль вошел в устье Темзы, на палубе появилась королева с двумя служанками. Ее темно- каштановые волосы прятались под кружевным чепцом, лишь несколько выбившихся прядей развевались рядом с изящным носом. На малиновом шелковом платье красовалась вышитая золотом лилия, символ Французского королевства. Элеонора, рожденная в Провансе, была сестрой Маргариты, жены короля Людовика IX.

Пока корабль огибал восточную оконечность Англии, она беспокойно вглядывалась в линию горизонта и вскоре исчезла в своей каюте. Время от времени оттуда доносились мягкие мелодичные звуки арфы.

Уилл откинул голову и закрыл глаза.

Его разбудили крики чаек. Он зевнул, чувствуя на губах соль. Солнце в небе уже стояло низко, в море отражалось пурпурное подбрюшье облаков. Корабль приближался к земле. Зеленая береговая лента медленно преображалась, и вскоре стали видны низкие округлые холмы и отвесные белые утесы. Уилл был разочарован. Он думал, Французское королевство необыкновенное, а зеленые поля и усыпанный камешками берег выглядели так же, как и в Англии. Галера обогнула узкий полуостров, похожий на указующий в море перст, и вошла в устье реки. Из разговоров команды Уилл понял, что они прибыли в Онфлер.

Холмы отступили, дав место небольшому порту, примостившемуся в маленькой укрытой бухте справа по борту. За причалами виднелась оживленная рыночная площадь. Лица людей золотило вечернее солнце. Конюшни за рынком в изобилии украшали флаги. Над водой плыли звуки музыки, смех, речь на непонятном языке. Борт галеры терся о причал. Уилл поднял свой мешок, встал поустойчивее. Жак и человек в сером тихо разговаривали. Уилл прислушался, но они вскоре замолкли.

— Привет, брат! — крикнул Овейн, обращаясь к стоящему на пристани невысокому дородному человеку с тонзурой и роскошной бородой. На нем была черная сутана брата-капеллана ордена тамплиеров.

Он поднял руку, приветствуя Овейна:

— Pax tecum.[13]

Овейн спустился по сходням.

— Ex cum spiritu tuo.[14] Значит, вы нас ждали?

— На прошлой неделе нам прислал весть Юмбер де Пейро. Покои ее величества готовы. Однако, — горестно добавил брат-капеллан, — наши жилища весьма скромны и больше подходят для людей незнатных.

— На одну ночь, я думаю, сгодятся. Судно готово?

— Да, брат. — Священник показал на корабль в другом конце бухты. — «Опиникус» пришел сегодня утром из Парижа.

Уилл увидел маленькое приземистое крепкое судно с одной мачтой и квадратным парусом с изображением Опиникуса, крылатого грифона с конечностями и головой льва.

— Его команда будет ужинать с нами. Это отсюда недалеко. — Отец-капеллан махнул рукой в сторону холмов, где виднелось серое каменное здание, окруженное обветшавшей стеной. — Вы присоединитесь к нам для трапезы и вечерней молитвы? У нас все тут скромно, и мы редко получаем вести от наших братьев. — Он блаженно улыбнулся и сложил руки на объемистом животе. — Следуя по стопам благословленного Бернара де Клерво, мы служим ордену, но скорее как монахи, а не воины. И почли бы за честь отужинать в таком высоком обществе. Правда, — он окинул взглядом рыцарей и сержантов, теснившихся на палубе, — сложно будет накормить столько ртов.

— Возможно, мы посетим вас, но не сейчас, — ответил Овейн. — Подождем несколько часов, затем сопроводим королеву в ваши владения. Чем меньше людей будут нас видеть, тем лучше. Пусть команда «Опиникуса» встретит нас на судне.

— Хорошо, брат, — проговорил священник и направился прочь, подтягивая пояс сутаны.

Через несколько часов у причала выросла огромная куча сундуков, клетей и бочонков, которые команда сгрузила с «Терпеливого». Уилла поставили караулить. Большая часть груза принадлежала королеве, включая арфу, звуки которой он слышал, но некоторые клети и бочонки с солью и элем предназначались для парижского прицептория. С площади местная ребятня с любопытством разглядывала Уилла. Несмотря на поздний вечер, рынок по-прежнему гудел. Всюду горели факелы. В животе Уилла заурчало от запаха жаренного на вертелах мяса. Один из матросов пояснил, что сегодня праздник в честь сбора осеннего урожая. На многих женщинах были венки из стеблей пшеницы, а на мужчинах — причудливые маски волков, собак и оленей. Они весело кружились в танце при свете факелов и костров.

По сходням два матроса тащили большую клеть. Сзади тонкая девушка в темно-синем плаще с накинутым на голову капюшоном с трудом несла тяжелый на вид сундучок. Когда она споткнулась, Уилл поспешил помочь, но его опередил матрос.

— Позвольте взять у вас поклажу, мисс.

Девушка не решалась.

— Ведь ваша госпожа не желает, чтобы ее служанка что-нибудь себе повредила? — произнес матрос, взяв у девушки сундучок и легко взваливая на плечо.

Услышав позади шаги, Уилл оглянулся. Перед ним стоял высокий человек в тунике сержанта.

— Где сэр Овейн? — спросил человек, бросая взгляд на корабль.

— На борту, — ответил Уилл.

— Доложи ему о готовности «Опиникуса». Я пошлю наших матросов помочь.

Сказав это, человек с «Опиникуса» зашагал по пристани.

Уилл осмотрелся.

Причал опустел. Вся команда «Терпеливого» загружала на борту клети. А служанка королевы исчезла. Вскоре на берег сошел Овейн с двумя сержантами, одним из которых был Гарин. Они несли черный сундук с королевской символикой. Уилл передал Овейну слова матроса с «Опиникуса».

— Хорошо, — ответил тот. — За погрузкой проследит сэр Жак. — Он повернулся к сходням, по которым спускалась королева со свитой, стражей и в сопровождении трех рыцарей. Стражники сразу же разошлись по пристани, проверяя каждый закоулок.

— Вы готовы, моя королева? — спросил Овейн, когда паж помог ей преодолеть несколько последних шагов вниз.

— Да, — ответила королева мягким мелодичным голосом. — А мои вещи?.. — Она показала рукой в сторону кучи, охраняемой Уиллом.

— Их немедленно погрузят на «Опиникус», — заверил ее Овейн. — Пойдемте, моя королева, мы сопроводим вас к временному жилищу.

Сержанты начали ставить черный сундук рядом с остальным грузом. Королева остановилась.

— Я бы предпочла, чтобы драгоценности моего супруга оставались со мной.

В этот момент Гарин не выдержал и отпустил свой конец сундука. Он с шумом грохнулся на землю.

— Я заверяю вас, моя королева, драгоценности будут целы, — сказал Овейн, сердито глядя на Гарина. Тот, весь красный, принялся поднимать сундук. — Прошу вас, пойдемте.

Королева со свитой двинулась вдоль пристани. Впереди и сзади — стража, по бокам — Овейн с рыцарями. Группа возбужденных местных детей последовала за ними, пока один из рыцарей не прикрикнул на них.

— Это последние клети, — сказал Жак, спустившись по сходням с остальными рыцарями и сержантами. С ним находился и человек в сером. Матросы «Терпеливого» втащили назад сходни и ослабили якорные канаты. — Начинайте перетаскивать, — прохрипел Жак, — и побыстрее. — Он поручил охранять груду двум рыцарям и двум сержантам, остальные начали перетаскивать вещи на «Опиникус». Сам он понес сундук с королевскими драгоценностями.

Уиллу досталось тащить клеть с солью. Серый, как он про себя прозвал приятеля Жака, шел впереди с мешком на плече и небольшим бочонком. Было темно. Скользкие камни освещались лишь несколькими факелами. Навстречу шла группа матросов с «Опиникуса» помочь перетаскивать груз. Уилл поднялся по