– Надя? – вдруг окликнул меня до боли знакомый голос. – Что ты тут делаешь?

– Я? – Я запнулась, обернувшись так резко, что чуть не слетела с перил вниз, на батарею. – Сижу.

– Я это вижу. По какому вопросу ты тут сидишь? – деловито уточнил Стас, нахмурившись.

Я не видела его почти два месяца, он изменился. Он был небрит и от этого еще больше был похож на мачо. На нем были джинсы, кроссовки и какая-то странная (мятая? Нет, не может быть!) футболка. В руках полиэтиленовый пакет, в котором что-то позвякивало. Если честно, таким я его еще никогда не видела. Я могла бы рассматривать его вечно, но… надо было что-то отвечать.

– По вопросу вынесения тебе благодарности. Правда, я просто хотела сказать тебе спасибо, что ты порекомендовал меня Диме. То есть Дмитрию Алексеевичу. Я прямо-таки очень, очень тебе благодарна!

– Настолько, чтобы караулить меня у дома? – скептически переспросил Стас.

– Я хотела тебе позвонить, но у тебя отключен телефон, – пожаловалась я.

Стас молчал. Я тоже не лезла. Чего мне спешить? Я не торопилась услышать, что я тут совершенно зря и что могу поставить его своим визитом в неудобное положение перед женой? О том, что между нами все кончено, я уже и сама знала.

– И как же ты сюда вошла? Притворилась почтальоном? – продолжил светскую беседу Шувалов. В пакете у него снова что-то выразительно звякнуло.

Тут вдруг я заметила, что и вообще, если бы такое было теоретически возможно, я бы сказала, что он сильно выпивши. Но Стас же не пьет! Только маленький глоток вина, чтобы не обидеть гостей. И потом, он же всегда за рулем. Может, он просто болен, а в пакете звякает лекарство?

– Мне открыла твоя жена. Она даже не спросила, кто я. Она просто открыла дверь и все. Я уже ухожу.

– Ах моя жена! – Как-то недобро улыбнулся Стас. – Ну, ладно. Ты хотела меня поблагодарить. И все?

– Ну, это теперь не важно, – отвернулась я. И сжала зубы, чтобы только не расплакаться. Надо как-то бочком, не поднимая глаз, попрощаться и отползти. Не надо было вообще заходить в этот чертов подъезд.

– Почему же? Мне – важно. Очень интересно, как ты поживаешь. Стало ли тебе легче без меня? Я же – подлец? Верно? – Стас заметно покачнулся и схватился за стену рукой с пакетом. Пакет жалобно блямкнул, и я еще отчетливее поняла, что он все-таки пьян (как такое возможно?), а в пакете вовсе не лекарства.

– Верно. Но я без тебя не могу, – ляпнула я. А что, если он пьян, он потом и не вспомнит. – И мне все равно, что ты обо мне думаешь. Ты мне снишься. И я плачу во сне. Ты вновь сошелся с женой? Знаешь, я желаю тебе счастья, правда. И совсем не держу зла. И ты на меня не держи. Я просто… просто хотела быть с тобой.

– Какая ты добрая. А зачем было писать, что я – бесчувственный чурбан? – ехидничал Стас.

– А ты и есть – чурбан.

– А ты – истеричка! – не остался он в долгу. – Хочешь выпить?

– Хочу, – кивнула я, шмыгнув носом. Слезы все-таки подступали, но я уже не обращала на это внимания.

– Значит, ты меня любишь, – утвердительно заявил он.

– Я этого не говорила! – возмутилась я, но Стас с довольным лицом кивнул, посмотрел на меня и достал из пакета бутылку московского коньяка.

Я поежилась, потому что никогда, даже в самом страшном сне не могла представить, что буду сидеть со Стасом в подъезде и пить эту гадость из горлышка. То есть этот коньяк был обычным застольным напитком на наших корпоративчиках, именно его постоянно потягивал наш сисадмин Мишка. И вообще, мы с Розочкой на даче его тоже уважали за богатый вкус и низкую цену, но чтобы Шувалов, чтобы в подъезде… Скорее в ресторане, из широкого бокала, «Мартель». Может, это не Шувалов вовсе? Может, тоже близнец? Ведь бывает же у людей, да хоть бы у Иришки? Может, у Шувалова есть небритый выпивающий брат-близнец? Тогда я согласна их перепутать. Этот даже более живой, чем тот.

– Я и сам не слепой, – высокомерно заметил он. – Пей, и пошли.

– Куда? – испугалась я.

– Как куда? – удивился он. – Знакомиться с женой!

– Не пойду, – попыталась я отказаться.

Но со Стасом это было не так-то просто. Он силком затащил меня в лифт, игнорируя недовольные и шокированные взгляды соседей по подъезду.

– Извините, вы поедете на следующем лифте. Он и больше, так что вам там будет удобнее, – вежливо сказал он, закрывая от меня выход своей спиной.

Я была в ужасе. Оказаться в центре семейного скандала, да еще после изрядной дозы коньяка, залитого в меня экспресс-методом Шувалова. Главное, я совершенно не понимала, зачем это надо ему самому. Но тут двери лифта закрылись, мы дернулись и поехали, а Стас повернулся и посмотрел на меня таким взглядом, что мне стало на все наплевать.

– Что, страшно? – улыбнулся он. И наклонился ко мне. Это было именно то, о чем я даже боялась думать, боялась мечтать. Его глаза напротив моих, мои губы напротив его губ, а его руки судорожно прижимают меня к себе. Стас вздохнул так, словно ему было больно, и взял меня ладонями за голову. – Я уверен, что ты пожалеешь, что пришла ко мне.

– Я тоже, – кивнула я. – Но я не уйду.

– Надеюсь, – улыбнулся он и снова поцеловал меня.

Я закрыла глаза, а ладонями прикоснулась к его лицу. Легкая щетина, высокий лоб, густые волосы с проседью. Неужели это происходит на самом деле?

– Мы приехали, – тихонько шепнул он, с видимым усилием и с трудом отрываясь от меня.

– Я не пойду. – Я уперлась и решила не выходить из лифта.

– Пойдешь, – уверенно кивнул он и вытащил меня за руку.

– Зачем?

– Надо. Во-первых, мне надоело, что ты обо мне плохо думаешь. Во-вторых, на самом деле ты очень вовремя. И в-третьих, я не собираюсь торчать в подъезде весь вечер.

Я прижалась к стене и приготовилась краснеть и убегать под вопли и обвинения Стасовой супруги.

– Черт, что ж такое, – пробормотал Стас, второй раз выронив из рук связку ключей. В этот самый момент дверь его квартиры открылась и на пороге появилась белокурая длинноногая женщина с ярко- красным ртом, которая повергла меня в настоящий шок. Никогда бы не подумала, что у Шувалова ТАКАЯ жена.

– И что, ты считаешь, что если напьешься, то сможешь уйти от проблемы? – грозно спросила она, но тут ее взгляд упал на меня. Я сжалась.

– Здрасте, – кивнула я, стараясь не дышать. А то она поймет, что он не только напился сам, но и напоил любовницу. Но я, право, совершенно не понимала, что происходит. С виду Стасова жена была женщиной ухоженной и явно заботящейся о своем внешнем виде и форме. У нее была стройная, подтянутая фигура и красивая, дорогая одежда, которая очень ей шла. И все же, черт возьми, этой женщине никак не могло быть меньше, чем пятьдесят лет! Я бы даже сказала, что ей было больше. Она что, настолько старше его?

– Это еще кто? – грозно воззрилась на меня она.

– Мама, вот, познакомься, пожалуйста, это моя Надя. Та самая, из-за которой, по-твоему, весь сыр- бор.

– Мама? – ахнула я.

– Надя? – ахнула она. – Какая, к черту, Надя?

– Мама, это, в конце концов, совершенно не вежливо. В конце концов, – заявил Стас, опираясь на стену рукой, – перед тобой женщина, которую я люблю. Да. Так что выбирай выражения.

– Понятно, – скривилась его… мама, а он втолкнул (буквально) меня внутрь квартиры и помог раздеться.

Мы все прошли на кухню, которая была все так же бела и идеальна, как и раньше. Только его мама на этой кухне смотрелась очень даже естественно.