вводил в транс и заставлял сначала вспоминать все подробности совершенного, чтобы потом он начисто забывал их. Во второго пациента, подброшенного мне Ленским, я, наоборот, вбивал те самые подробности, которые узнал от Младшего. В результате учитель «вспоминал» нужные эпизоды уголовного дела в присутствии любого официального лица, — как свои собственные!
С секретами, пожалуй, все. С конкретикой, с методикой моих действий Вы можете ознакомиться, если прослушаете аудиокассеты и просмотрите видеоматериалы, которые я для Вас приготовил.
Надеюсь, оставленный мною компромат уничтожит господина Ленского, как политика… а может, тешу себя надеждой, и как особь. Тактику использования моей «закладки» я полностью передоверяю Вам. Технологию ее изъятия я описываю чуть ниже, после заголовка «Инструкции». Надеюсь также, что кое- какие пункты из моего завещания доставят Вам минуту-другую радости.
ПОМНИТЕ — ВЫ НЕСЕТЕ МУЖЧИНАМ ЛЮБОВЬ, А НЕ СМЕРТЬ!
Жаль, что я не стал полноправным номером в Вашем списке… и простите старика за это неуклюжее признание.
Ваш Федор Конов.
ИНСТРУКЦИИ.
Все вещественные доказательства вины Ленского и его свиты я заложил в одной из ячеек банка «РУССКАЯ ИДЕЯ». Номер ячейки указан в моем завещании.
Состав «закладки» таков: мои показания как в письменной форме, так и в форме видео (и аудио) записей; далее — видеозаписи сеансов «зомбирования» учителя гимназии, производимые мною (записывал также я сам); видеозаписи, где капитан ФСБ Серов, посредник между мной и вице-губернатором, рассказывает мне подробности уголовных дел, связанных с настоящим маньяком (очень удачно я его подловил, ведь кгбэшники, хоть и крайне недоверчивы, но таких фортелей от шпаков не ждут). Еще крайне важная улика: тридцатисекундный видеоролик, снятый на месте убийства Марии Коровиной, т.е. на квартире учителя. В кадре присутствуют оба Ленских, отец и сын — на фоне трупа девушки. Подловил я их с помощью камеры своего мобильника.
Мотивы, заставлявшие меня копить компромат, были просты: найти способ шантажировать шантажистов.
Как Вы можете все это изъять? Очень просто. В банке мною оставлено распоряжение — в случае моей смерти выдать содержимое ячейки именно Вам. Ваши паспортные данные я взял на проходной больницы. Кроме того, все права на пользование моей ячейкой в банке «РУССКАЯ ИДЕЯ» закреплены за Вами в моем завещании. Внимательно ознакомьтесь.
И напоследок советую: по возможности держите оригиналы в этой ячейке, пользуйтесь копиями. Не выносите их без крайней нужды. Возможность копирования видео- и аудиоматериалов предоставляет сам банк. Все-таки я отдаю в Ваши нежные руки динамит, а со взрывчатыми веществами следует обращаться очень осмотрительно».
На этом письмо от Федора Сергеевича заканчивалось.
Вторым документом оказался экземпляр завещания, оформленного сегодня утром. В нем и вправду была указана банковская ячейка, всё содержимое которой, а также дальнейшее пользование которой отныне переходило к Марине. А еще были указаны банковские реквизиты с указанием суммы денег на счету. У Марины зарябило в глазах от цифр. Половину всех денег наследовала Марина. Вторая половина отходила семье Алексея Львовского (так же, как и квартира, и машина Конова).
…Некоторое время она приходила в себя. Слишком уж неожиданным оказался этот поворот. Потом вскочила и побежала в магазин. При крупных бензоколонках и магазины сродни мини-универмагам: чего только здесь нет, от продуктов питания и автотоваров до самого разного ширпотреба. Марина купила, не скупясь, диктофон (у нее в редакции валялась пара таких же) и наушники к нему. Вернулась, сунула кассетку, надела наушники — и…
Голос Федора Сергеевича завораживал. Она слушала, не вслушиваясь. Смысл сказанного проходил мимо. Кажется, вначале он повторил вслух то письмо, которое Марина уже прочитала… затем пошла профессиональная часть, предварявшаяся словами: «
…Марина сорвала с себя наушники и выскочила на улицу — подышать воздухом (хотя, какой там воздух на бензоколонке?!). Ее почему-то мутило. Может, пирожное в кафе было несвежим. А может, истощенный до опасного края организм, за неимением внешних источников энергии, начал пожирать сам себя… Взгляд ее волей-неволей уткнулся в рекламный щит. Конструкция щита была трехгранной: не хочешь, а посмотришь. С гигантского плаката ослепительно улыбался импозантный мужчина, приветственно вскинувший руку. Реющий на ветру российский флаг был ему фоном.
И слоган:
ВЛАДИМИР ЛЕНСКИЙ! ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ БЛОК «ПРЯМОЙ ПУТЬ»! НАШ УСПЕХ — ВАША УДАЧА!
Мужчина с плаката сально подмигнул Марине — и вдруг… изобразил пальцами хорошо известный жест!
Это было уже слишком.
— Я тебя урою, тварь!!! — крикнула ему Марина.
Она вернулась в кафе, ожесточенно повторяя «Я тебя урою… тварь… урою… тварь…», — достала мобильник и, не присаживаясь, стоя, набрала семь семерок. Отозвался энергичный баритон.
— Евгений Петрович? Это некая Марина из «Комсомолки». Вероятно, вы меня не знаете…
— Ну как же! — обрадовался голос. — Рассказами о ваших похождениях у меня все уши обвешаны. Если хоть десять процентов из этого — не лапша, то я у ваших ног.
— Король не преклоняет колени перед пешками.
— Это вы-то пешка? Офицер! Боевой офицер!.. Я вас внимательно слушаю, Марина.
— Мне поступило предложение от шеф-редактора филиала «Комсомолки» провести журналистское расследование в отношении известного вам лица. Я ничего ему не ответила, потому что ваш материал мне не нужен. Вялый у вас материал, откровенно говоря. Прямой путь надо не скривлять, а взрывать. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Я понимаю, что разговор не телефонный. И что у вас есть, по-видимому, интересные наработки, а также свои… э-э… пожелания.
— Во-первых, если я соглашусь стать подрывником, то хотела бы иметь дело лично с вами, а не с вашими секретарями.
— Законно.
— И вопрос гонорара…
— Своя газета? — предложил голос. — Или, может, своя программа на телевидении?
— Лучше, конечно, целиком телеканал.
В трубке заразительно засмеялись.
— Нет ничего невозможного! Встретимся в «Друкаре», на последнем этаже. Вас найдут и пригласят…
Разговор закончился. Марина села на стул… и промахнулась. Она попыталась подняться — и не
