Сообщение было большим и состояло из нескольких маленьких — в силу ограничения на количество знаков.

«М.! Лови 3 инфы. 1 — дочь Львовск. училась во 2-й гимн., в младш. 2 — Львовск. сидел на нейролепт. Ему подмен. таблетки, неск. дней на плацебо. 3 — Конов брат Львовск. Прости, раньше заставили соврать. Объясню лично. И.».

Оказывается, дочь Алексея Львовского училась в той же гимназии, где преподавал наш маньяк!.. Марина возбудилась, чувствуя, как кубики складываются в крепкий домик… Пусть в младших классах, но это дело не меняет! Поразительное совпадение… Второе — Львовскому подменили таблетки! Плацебо — это видимость лекарства, оболочка, а внутри — какое-нибудь безобидное вещество. Кто подменил? Когда и где?.. Ну, об этом есть кого спросить, и мы это вскорости сделаем… Третий пункт нам уже известен…

Увлекательная история, имевшая начало и конец, наконец получила середину.

Всё — ложь. Всё была ложь. Но зачем Илья соврал? И зачем признался во лжи? И вообще, когда он соврал — тогда или сейчас?

— Что ты об этом думаешь? — спросила она Терминатора.

— Мне не нравится вот это, — он отмотал на нужное место. — «…заставили соврать». Позвони своему Илюхе, узнай, все ли в порядке.

Марина и так уже набирала номер. Никто не ответил, хотя, сигнал проходил.

— А-а, чепуха. Надеюсь, жив-здоров, — сказала она беспечно.

Зря надеялась…

— А еще я думаю, — закончил Терминатор, — что тебе пора в город. Вон, и друг твой еще не уехал, — он показал на «Лексус». — Тебя поджидает.

Он был стопроцентно прав. И насчет города… да и насчет Александра — тоже.

— Прости, Темка, — сказала она, опустив голову.

— Увидимся, — сказал он, уверенный в обратном.

Она сделала выбор. Ушла — чтобы никогда больше не встретиться с этим человеком…

— Ты все-таки со мной, — буднично констатировал Александр, запуская двигатель.

— Я вся такая внезапная, противоречивая…

Она удобно устроилась на привычном месте.

— А теперь расскажи мне про операцию «Осиное гнездо», — распорядилась она, едва машина тронулась с места.

Он чуть не тормознул от неожиданности.

— Про что?

— Про то, что много лет Алексей Львовский, брат главврача Кащенки, принимал поддерживающие дозы лекарств. И вдруг его лишили нейролептика, причем, ни он сам, ни его родственник об этом не догадались. Несколько дней он жил, постепенно погружаясь в болезнь, а потом некто хитрый — ба-бах! — фейерверком ему по мозгам. Проверенный детонатор безумия. Кто же все это организовал? Кто был осведомлен о таких тонкостях в истории болезни Львовского? Даже свет ему на даче ночью отключили, чтобы глюки в темноте поубедительнее были…

Александр не смог сдержать восхищения.

— До чего ж я тебя люблю, Маруся.

— Зачем вы активировали Львовского? Последнее предупреждение главврачу?

— Примерно так.

— Он все тянул, тянул, не решаясь, какую сторону выбрать… И тогда вам пришла идея его подтолкнуть.

— Кто же знал, что это закончится трагедией, — возразил Александр.

— Не знали они… Как вы ему подменили таблетки?

— В четверг, в институте. Это просто, малыш. Плащи — на общей вешалке, автомобиль — целый день без присмотра…

Пробки на шоссе уже рассосались, что в одну, что в другую сторону. Ехали спокойно, без помех. Напряжение копилось исключительно внутри салона.

— А со мной как? — спросила Марина, сдерживаясь. — Тоже ведь могло закончиться трагедией. С другой стороны, кого это волнует…

— Тебя страховали, — спокойно сказал Александр. Он вытащил из кармана дверцы аудиокассету и вставил ее в магнитолу.

«…Передай Нигилисту, если выберешься… — зазвучал голос Павла. — Отомсти за меня… и за себя… его трубка — семь семерок… не шучу…»

— К этой проклятой запруде наши гнали так, что пар из ушей валил, — продолжал Александр. — Опоздали… черт! — он стукнул кулаками по рулю. — Когда они приехали, там только два отморзка валялись, которых ты напильником расписала… Жалко мужика. А тебя весь день и всю ночь пытались в этих долбанных садоводствах найти…

— Ты мне что, «клопа» прицепил? — поразилась Марина.

— Еще утречком, пока ты собиралась.

— Ни хрена себе — забота!

— Забота, Маруся, это забота.

— Что ж вы меня из-под вонючего Лютика не вытащили? Козла не отогнали? Берию в подвал не посадили? Запеленговать передатчик — плевое дело!

— «Клопик» накрылся, когда ты в ручье искупалась. Дальше мы тебя потеряли. Если б не это…

— А теперь расскажи мне всё. Хватит держать меня за дурочку. Кто ты в мафии Нигилиста — бригадир? Шестой зам?

— Скорее, пресс-секретарь. Прости, я был неправ… — Александр вздохнул. — Но мне сказали, и я молчал. Название «Осиное гнездо» — это так, для прикола, хотели сначала «Гадючником» назвать… Все упирается в строительство терминала. Вице-губернатор отдал землю московскому клану, который посадил его в это кресло. Евгений Петрович проиграл тендер и теперь хочет если не участия в прибылях, то хотя бы подряд. Чтобы объекты терминала строил его «Авторитет». Для того и пытаются свалить Ленского. А с помощью сынка-убийцы свалить «вицика» реально.

— Не валить вы его хотите, а шантажнуть и на крючок посадить. Не надо сладких песен, не люблю попсу.

— Да хоть бы и так. Нам-то с тобой какое дело? Только с этим побегом все пошло наперекосяк… Ох, начудил главврач. Но ничего, еще поборемся…

Проезжали мимо горящих садоводств. Шоссе было в дыму, как в тумане. Александр включил желтые фары, повернулся назад и взял с заднего сиденья банку пива. Жестяную банку…

Марину передернуло.

— Убери, — попросила она.

— В чем трабл? — не понял он. Она показала на банку.

— Да пожалуйста, — он бросил банку назад. — И правда, пить за рулем — себе дороже… Узнаю тебя. Твои милые странности… Чего ты вдруг на пиво взъелась? Чем оно хуже таблеток?

— Не на пиво. На жесть.

Она почему-то вспомнила глаза учителя… Эти глаза постоянно наблюдали за ней — так ей казалось. Как и глаза Федора Сергеевича, — никуда от них было не скрыться…

— Ненавижу искусственность и одинаковость, — пояснила Марина.

— А при чем здесь жесть? — не понял Александр. — Кстати, ты знаешь, что из жести делают кукольную мебель? Из тех самых банок, из которых пьют пиво. В результате изделие стоит гораздо дороже, чем исходная банка. Какая же это «одинаковость»… Ты закуривай, не стесняйся. Сигареты я тебе припас,