Сандре осталось пять маленьких шагов. Четыре. Три…
— Я люблю тебя, Хартахана! Люблю! — кричит Скар.
— Сэм, прости меня, — говорит Сандра, протягивая руки Скару. Тот подхватывает её, прижимает к себе, кружит. Сандра шепчет что-то на ухо, освобождается, достаёт из кармана блестящую металлическую ленточку. Навожу на них уши, напрягаю слух.
— Это? Ошейник? — удивлённо спрашивает Скар.
— Да, любимый. Другого я не одену.
Скар с сомнением осматривает тоненькую полоску, потом застёгивает у неё на шее.
— Значит, воину ошейник не нужен? — целует в нос.
— Не-а. Я тебе потом объясню, ладно?
Уголёк врубает свадебный марш Мендельсона. Ветка пытается подобрать под него движения танца. А куда же делся Сэм?
Наконец-то на поверхность спустилась Кора. Моя добрая, милая, верная, молчаливая, работящая Кора. Славная моя. Теперь мы будем вместе неделю, не меньше. Большой нуль-камеры на поверхности пока нет, а у средней, складной стенки тонкие, гибкие. Если внутрь запихать дракона, выгибаются пузырём наружу. А это значит, на орбитальную прибудет не весь дракон, а только его часть, обструганная с боков. Кора вызвала Рим, взяла у Анны отгул на два часа, мы улетели в степь и славно провели время. Когда вернулись, к нам присоединились Ветка и Уголёк, и получилась отличная вечеринка у костра. Кора расказывала свежие римские анекдоты, Ветка — местные, я — о нашем с Веткой путешествии вокруг Сэконда. На огонёк заглянула Лира, поставили стереоэкран для Анны и начались бесконечные «А помнишь?». Лира была на удивление тихая, умиротворённая и счастливая. С огромным свежим синяком на левой щеке. Синяк заметила Анна. Телекамера позволяет видеть ночью как днём.
— Лира, кто тебя так?
— Сэмик, — Лира мечтательно посмотрела на луну. — Ещё два зуба шатаются. Что бы Санди ни говорила, а Скар против него не выстоит и трёх минут. У него такой удар правой! Как молотом.
— Сумасшедшие. Завтра ему голову оторву, — кипятится Анна.
— Не, он мой. Я дала ему два дня на размышления. Если не передумает… Знаете… так страшно!
— Что?
— Замуж. Страшней, чем на костёр.
Утром я узнал, что у Сэма сломано ребро, и ночь он провёл в биованне. Насчёт медицины современная молодёжь без комплексов. С любым пустяком лезут на ночь в биованну, а утром выскакивают свеженькие и бодренькие. Мы в своё время так не делали. А удар у Лиры поставлен не хуже, чем у Сэма. Вот кого надо было бы наказать по справедливости. Один из ёжиков охранной системы зафиксировал всю сцену. Лира доводила Сэма минут двадцать, а под конец как следует врезала. Сэм чисто рефлекторно ответил. Лира выпала в осадок. Ушла в нуль, как здесь говорят. А может, притворилась. Думаю, этого она и добивалась. Бедный Сэм перепугался до смерти. Ползал вокруг неё на коленках, суетился, всхлипывал. Его можно было брать тёпленьким. Что Лира и сделала, как только открыла глаза. Самая странная помолвка из всех, о которых я слышал.
Куда идёт этот мир? То, что Птица одела ошейник а-ля Сандра, меня не удивило. Но когда увидел блестящую ленточку на шее Ливии, вызвал на ковёр.
— Ливия, это что такое?
— Ошейник.
— Символ рабства, закрепощения женщины. Мы должны бороться с этим, а не поощрять. Сними.
— Мастер, а кто говорил: «С волками жить — по волчьи и питаться»?
— Сними. Не буди во мне зверя.
— Готова получить три наряда вне очереди.
О темпора, о морис! Ну что с такой делать? Может, я плохой руководитель, но я не знаю. Вызвал в штаб Сандру. Пришла сонная, с красными от бессонницы глазами, привела мужа. Часа два обсуждали план действий на ближайший месяц. Славная девчушка. Оказывается, план у неё уже есть. Объединить три форта. Условия жизни в бараках сделать лучше, чем, в среднем, в домах. Открыть школы. При школах открыть узлы связи и больницы. В больницах установить биованны. Пропустить через биованны сначала воинов, пострадавших в стычках, потом рабынь из бараков. Узлы связи — как на землях леди Тэрибл. Для убеждения, особенно на начальном этапе, использовать Уголька в образе Чёрной Птицы.
М-да… В головке у неё ещё кавардак. Нет системного мышления. Это больше напоминает не план, а список дел, но идеи интересные. Можно взять за основу и доработать по ходу дела. К весне, когда будут выявлены все слабые места, а Рим и Анна подготовят миссионеров, можно будет начать работу ещё в двух- трёх десятках фортов, а к осени — в нескольких сотнях. Заложить базу на другом материке.
— Это точно?
— Плюс-минус полтора человека.
— Когда ты станешь серьёзным, Мастер. Так, один процент, говоришь. Это уже аргумент. Не по науке, но ты по науке никогда ничего не делал. Мастер, ты хоть один научный труд по развитию общества читал? Вот Кора подсказывает, что читал. Не верю. По твоему плану к каждой деревеньке индивидуальный подход нужен. Не спорю, Сандра за месяц огромную работу сделала. Но где я на каждую деревню по Сандре возьму?
— Не бойся, обожаемая тёща, Уголёк поможет. Чёрная Птица пользуется здесь огромным авторитетом. А когда подготовим местные кадры, вообще проблем не будет. Лет так через десять.
— Спасибо, успокоил! Ладно, принято. Конец связи.
Экран гаснет. Несколько минут обдумываю разговор. Пока не буду говорить Анне, что план не мой, а Сандры. План хорош для сельской местности. В городах с устойчивыми, давно сформировавшимися структурами власти, он не пройдёт. Но города готова взять на себя Анна. Интересно, что Скар сначала возражал против объединения с аксами, но когда услышал о десятках и сотнях фортов, снял возражения. Когда он вышел, я спросил, зачем Сандра надела ошейник.
— Но это же так просто. Я хочу превратить обязательный элемент в декоративный. А ведь никто не заставляет носить украшения постоянно.
— Интересная мысль. Только Скару не говори. Может не так понять.
— Я уже сказала.
Декоративный элемент… Ошейник для красоты. Красота спасёт мир, как утверждают древние. А почему бы и нет?
Под конец Сандра сообщила, что завтра ей надо обязательно слетать домой, проверить, как идут дела в кузнице и бараках. Так и сказала — слетать домой.
Сэконд. Форт
Утро выдалось хмурым, облачным. Ныли все старые раны, видимо погода собиралась испортиться окончательно. Умник дохромал до колодца, умылся ледяной водой. Из дома Скара вышла баба Кэти с подойником и направилась к баракам. Прошло всего несколько дней, но дом уже выглядел заброшенным. Наверно, дело было в выбитом стекле рядом с дверью. А может, в общем настроении. Со дня прилёта Чёрной Птицы форт жил в тревожном ожидании, переходящем в апатию. Даже рабыни бараков перестали петь по вечерам.
Сзади раздался тяжёлый вздох. Умник обернулся. Лось сильно сдал, ходил ссутулившись. Взгляд его был направлен туда же — на дом Скара.
— Я поговорить хотел. Если ты не занят, — начал он. — Сядем где-нибудь.
Отошли к дому, сели на завалинку. Несколько минут Лось молчал.
