молчание, которое не могли сломить ни побои, ни пытка бессонницей - с подследственным встретился Сталин и сказал: «Примаков - трус, запираться в таком деле - это трусость»32. Что имел в виду Сталин? Что еще он рассказал Примакову? Если Примаков оставался идейным большевиком (что характерно для троцкистов, даже бывших), то Сталин мог попытаться убедить его, что успех заговора опасней для страны, чем сохранение существующего режима. Примаков не был лидером недовольных военных и знал, что Тухачевский, Якир и его группа симпатизируют правым, а с Троцким только заигрывают. Троцкисты же как правило предпочитали Сталина правым. Выслушав аргументы Сталина (возможно пока - очень неконкретные), Примаков решил поставить «общественные» интересы выше личных.
Но принятие решения Примаковым происходило постепенно. Несколько дней он не называл имени Тухачевского. Сначала «раскрыл» свои троцкистские связи (уже разгромленные), а 14 мая назвал Якира, однако в очень осторожной форме: «Троцкистская организация считала, что Якир наиболее подходит на пост народного комиссара вместо Ворошилова»33. Иными словами, в конфликте военных кланов группа Примакова поддерживала группу Якира. Это еще не уличает Якира в заговоре.
Якир Иона Эммануилович (1896-1937).
14 мая в результате ночного допроса-марафона удалось добиться от Путны показаний на Тухачевского и других военачальников. Поскольку Путна последнее время находился на военно-дипломатической работе в Европе, он был соблазнительным кандидатом на роль «курьера» между Тухачевским и Троцким. Путна признал, что возил письмо Троцкого Тухачевскому, на которое Тухачевский просил ответить на словах, что Троцкий может на него рассчитывать. Эти показания полностью соответствовали тенденции следствия и были получены под сильным давлением. Но даже если они соответствовали действительности, в случае прихода Тухачевского к власти устные обещания Троцкому ничего не стоили. Даже на суде, в резком противоречии с тенденцией следствия вполне «раскаявшийся» подсудимый Корк заявил, что руководители «организации смотрят на связь с Троцким и правыми как на временное явление»34.
Корк Август Иванович (1887-1937).
Только 21 мая Примаков дал долгожданные показания на «крупные фигуры»: Тухачевского, Шапошникова, Гамарника и др. Примаков это делал правдоподобно: он рассказывал о беседах, в которых высказывалась критика Сталина и Ворошилова. Следователи фиксировали имена, и формулировали показания по-своему, возводя эти беседы «в степень заговорщической деятельнос-ти»35, как вспоминал один из следователей. Но, с точки зрения Сталина, эти беседы и были фактом заговора, потому что они означали подготовку к выступлению военных либо против Ворошилова, либо против всей сталинской группы.
Из показаний многих военачальников следовало, что они были недовольны Ворошиловым в большей степени, чем Сталиным. Может быть, Сталин преувеличил опасность, уничтожил значительную часть комсостава просто из-за недовольства Ворошиловым? Так считает биограф «истребленных маршалов» Б. Соколов: «Каковы же подлинные причины падения Тухачевского? Думаю, они лежат исключительно в плане конфликта между группой Тухачевского и особенно близкой к Сталину группой Ворошилова»36.
Но эта версия вызывает сомнения: маршалы и генералы уже не раз выступали против Ворошилова, и это не вело к репрессиям. Серьезные конфликты между Тухачевским и Ворошиловым происходили в 1927- 1928 годах, и в 33-м, и в 36-м году. На расширенном заседании Военного совета, который проходил 1-4 июня 1937 года в присутствии 116 офицеров со всей страны (а 20 членов военного совета уже были арестованы), Ворошилов рассказывал: «Впрошлом году, в мае месяце, Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному, в присутствии тт. Сталина, Молотова и других, в том, что я якобы группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику и т.д. Потом, на второй день, Тухачевский отказался от всего сказанного»37.
Но оппозицию Ворошилову поддерживали не все подсудимые 1937 года. Еще в марте 1936 года, во время предыдущего столкновения Тухачевского с Ворошиловым, поддержали наркома Якир и Уборевич.
Уборевич Иероним Петрович (1896-1937).
Вначале 30-х годов Тухачевский и Уборевич находились в состоянии острого соперничества по поводу путей модернизации армии. Уборевич делал ставку на сотрудничество с Германией, а Тухачевский предпочитал опору на собственные силы. Это предоп-
ределило поддержку Тухачевского Сталиным и новый взлет его карьеры. Но, судя по письму к Орджоникидзе, Уборевич уже к августу 1936 года разошелся с наркомом. Об этом писал в своем дневнике комкор И. Кутяков. Он тоже не любил Ворошилова: «Пока «железный» будет стоять во главе, до тех пор будет стоять бестолковщина, подхалимство и все тупое будет в почете, все умное будет унижаться»38. Но Кутякова не вывели на один процесс с Тухачевским, потому что он недолюбливал и этого маршала, а Корка считал «золотопогонником», то есть скрытым белогвардейцем. Как видим, отношения между военачальниками были довольно сложными, что облегчало задачу сохранения власти Сталиным.
Вбольшей степени Сталин доверял своему военному кадровому резерву еще со времен гражданской войны - Первой конной. Служивших в Первой конной командиров он «выращивал» много лет. Поэтому когда подследственные указывали, скажем, на «первоконника» Апанасенко, Сталин не давал делу ход. Своих старых сослуживцев Сталин казнил, только если на них показывали другие старые друзья. Так, маршал Егоров, воевавший вместе со Сталиным еще под Царицыном в 1918 году, «погорел» на слишком откровенном разговоре с «первоконниками» Е. Щаденко и А. Хрулевым, где высказал недовольство замалчиванием своих заслуг времен Гражданской войны и преувеличением заслуг Сталина. Это стало одной из главных причин, которые привели Егорова на эшафот уже в 1938 году39.
Когда Ворошилов рассказывал о столкновении с Тухачевским, Сталин возразил, что маршал отказался от обвинений. Но позже Сталин как бы оправдывается и в собственном недосмотре - чуть не проглядел заговор. Он признает, что «мыв прошляпили это дело»40. С его согласия Тухачевский уже в 1936 году был назначен первым заместителем наркома обороны. Зачем было раздражать этим друга Ворошилова? Но близилась война, и Тухачевский казался наиболее подходящим человеком на роль командующего западным направлением.
Каждый раз Сталину удавалось успокаивать своих маршалов. Ипрежде, и потом, даже во время войны, Сталин поощрял соперничество своих военачальников, играя на нем, стимулируя рвение и доносительство, иногда намеренно разжигая конфликты. Он умел «разделять и властвовать». Ивовсе не из-за конфликта Ворошилова и Тухачевского уничтожил не самых худших военачальников. Сталин боялся тех, кого расстрелял, и знал, что уже никогда не будет им доверять.
с‹-
Так что если Сталин опасался выступления военных против Ворошилова, то только - силового, после которого гражданское руководство оказывается под фактическим контролем нового Наркома обороны и его команды. Маловероятно, чтобы Сталин согласился снять Ворошилова из-за чьих бы то ни было угроз. Тогда бы он не был руководителем страны. По этой же причине он не мог позволить Орджоникидзе добиться снятия Ежова вопреки его, Сталина, воле. Любое сопротивление Сталину означало переворот, отстранение его от реальной власти. Тухачевский прекрасно это понимал. Поэтому ключ к избавлению от Ворошилова,
