Троцкий оставался фактором политической жизни СССР. Между тем взгляды Троцкого в начале 30-х годов заметно менялись. Иначе после сдвигов первой пятилетки и быть не могло. Еще в 1930 году Троцкий заявил об индустриализации: «Разгон взят не по силам»³.

Вмарте 1930 года, во время сталинского отступления на поле коллективизации, Троцкий, естественно, возложил на сталинскую фракцию ответственность за провал: «Все, что проповедовалось годами против оппозиции, якобы не признававшей этого - о «смычке», о необходимости правильной политики по отношению к крестьянству, вдруг оказалось забыто, или, вернее, превращено в свою противоположностьБ Как уже не раз бывало в истории хвостизм превратился в свою противоположность - в авантюризм»⁴.

Разногласия Троцкого с правой оппозицией перед лицом сталинского «скачка» становились непринципиальными. Троцкий требовал более научного планирования вместо волюнтаристских рывков, выступал за демократизацию внутрипартийного режима: «Задачи правильного распределения производительных сил и средств могут быть разрешаемы только путем постоянной критики, проверки, идейной борьбы различных группировок»⁵. Оказавшись за рубежом, Троцкий стал даже выступать за допущение к хозяйственным дискуссиям трудящихся. Конечно, небольшевистские массы не должны были иметь отношение к выбору стратегии развития страны. Но в масштабе своих предприятий и местностей они тоже могли вставить свое слово. Политические разногласия наиболее явно разводили Сталина и оппозицию: абсолютный централизм, тоталитаризм и монолитность власти против внутрипартийного плюрализма и умеренного авторитаризма.

Экономически оппозиция стремилась сохранить огосударствление экономики, которое считала дорогой к социализму. Но поскольку в реальности государственное хозяйство не улучшило жизни трудящихся, идти к социализму предполагалось более осторожно. После первой пятилетки Троцкий, как и Бухарин, выступал за упорядочение хозяйства, инвентаризацию, направление ресурсов на улучшение положения рабочего класса (Бухарин делал акцент на крестьянстве). Это означало бы конец форсированной индустриализации. Собственно, и Сталин уже перешел от форсированного этапа к наведению порядка в экономике во второй пятилетке. Но Троцкий считал, что сталинское руководство и связанные с ним слои бюрократии должны нести ответственность за произошедшее. Необходимо «отделение здорового от больного, очистка от мусора и грязи»⁶ в бюрократических коридорах. И, конечно, необходимо «выполнить последний настойчивый совет Ленина - убрать Сталина»⁷. Вэтом контексте требование Троцко-

го звучит как чисто политическое. Но после того как требование «убрать Сталина» будет повторяться оппозиционными группами, Сталин станет трактовать его как террористический призыв.

В октябре 1933 года Троцкий отказывается от борьбы за изменение партийного режима легальным политическим путем: «Для устранения правящей клики не осталось никаких нормальных, «конституционных» путей. Заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой»⁸. Это означало начало подготовки антисталинской революции или переворота. При этом революция не должна была сломать «социалистические элементы хозяйства» и структуры «диктатуры пролетариата», которые, по мнению Троцкого, все еще сохранялись в СССР наряду с бюрократической диктатурой, политический аппарат которой ничем не отличается от фашистского. «Как и в странах фашизма, толчок к революционному движению советских рабочих дадут, вероятно, внешние события»⁹, - говорилось в документах IV Интернационала, организованного Троцким. Издесь- надежды на «мировые развязки», на приближение войны, на поражение Сталина. Из подобных высказываний (а возможно - и более откровенных разговоров троцкистов в узком кругу) Сталин сделал вывод, что Троцкий готов приложить руку к этому поражению.

На следствии перед процессом 1938 года Бухарин утверждал: «Радек мне говорил, что Троцкий считает основным шансом прихода блока к власти поражение СССР в войне с Германией и Японией и предлагает после этого поражения отдать Германии Украину, а Японии - Дальний Восток. Радек мне сообщил об этом в 1934 г.Б»¹⁰ Что это, выдумка или интерпретация? Если интерпретация, то о чем говорили Троцкий и его сторонники, а потом Радек и Бухарин? Если Сталин потерпит поражение в войне, то это приведет к его падению и возвращению к власти большевистской или лево-социалистической коалиции. Для укрепления новой власти, как и в 1918 году, придется заключить с немцами (а теперь еще и с японцами) «похабный мир», придется предоставить самостоятельность Украине и фактически отдать ее немцам. Апотом, укрепившись, вызвав в Германии революцию, вернуть с прибытком. Это уже проходили. Противники Сталина могли говорить о вынужденных мерах в случае поражения (это вполне соответствует открытой позиции Троцкого), а Сталин заставил Бухарина и

других подсудимых признавать, что они желали делать уступки врагам СССР.

На процессе Бухарин упоминал, что виновников поражения можно было бы придать суду и тем самым решить проблему «бонапартизма». При этом «мы рассчитывали, что немцев надуем и это требование не выполним»¹¹. Здесь тоже видны отголоски реальных бесед, соответствующих большевистской тактике времен революции.

Главная надежда Троцкого и его сторонников - на новую революцию в СССР. Они полагают, что эта революция будет носить политический, а не социальный характер. Сложившийся в СССР социальный строй Троцкий считает необходимым сохранить. Только бюрократический абсолютизм должен быть ограничен и поставлен под контроль системой советов¹². Троцкисты готовы вернуться к требованиям, которые в конце революции выдвигали противники большевиков - левые эсеры, анархисты, меньшевики, матросы Кронштадта в 1921 году: советская демократия вплоть до легализации советских партий (то есть таких, которые признают советскую власть), свобода профсоюзов и заводских комитетов. Вэтом же номере «Бюллетеня оппозиции», где опубликованы эти предложения, Троцкий выступает с большой статьей, доказывая «контрреволюционный характер Кронштадтского мятежа». Троцкисты оставались большевиками, выступали за сохранение планового хозяйства («демократического»), контроля над ценами со стороны «потребительской кооперации», забывая об интересах крес-тьянства¹³. Нападая на бюрократию, Троцкий, как и в 20-е годы, считает ее экономическую власть пока полезной: «Без планового хозяйства Советский Союз был бы отброшен на десятки лет назад. Вэтом смысле бюрократия продолжает выполнять необходимую функцию»¹⁴.

Но если бы оппозиции удалось вернуть власть с помощью переворота, то и демократических уступок должно было быть меньше. Политическим идеалом оппозиции остается внутрипартийный плюрализм при сохранении большевистского режима.

Внутрипартийная демократия дает преимущества фракциям, которые продвигают своих людей, и относительную безопасность бюрократическим кланам. Оппозиционеры работали в режиме «теневого кабинета», постоянно обсуждая текущую политику партии под углом зрения путей ее исправления. Публично признавая «правоту Сталина», оппозиционеры искали возможность исправления

линии партии. Но если в условиях плюрализма «теневой кабинет» борется за власть с помощью более или менее открытых методов, и его влияние в стране известно властям, то тоталитарный режим не оставляет оппозиции возможностей открытой борьбы, а сама правящая группировка находится в полном неведении относительно своего реального влияния. Именно так и воспринимало ситуацию сталинское окружение: «Вы же поймите, в каком положении Сталин оказался! Этакие могиканы - Троцкий, Зиновьев, Каменев…»- утверждал Л. Каганович. - Иметь в условиях нашего окружения капиталистического столько правительств на свободе. Ведь они все были членами правительства. Троцкистское правительство было, зиновьевское правительство было, рыковское правительство было»¹⁵. Конечно, каждое из этих правительств не имело реальной власти. Но только в том случае, если партийные лидеры «второго эшелона» поддерживали Сталина. Между тем в партии росли симпатии к оппозиции, олицетворявшей эволюционную бюрократическую альтернативу, фактический отказ от сверхцентрализованного планового управления и перераспределения власти между партийными группировками.

Структура группировок, которые представляли угрозу для Сталина и его ближайших соратников в середине 30-х годов, разнообразна:

1. Левые радикалы (поклонники Троцкого и Зиновьева), преимущественно молодежь, отдельные представители которой мечтали о повторении подвигов «Народной воли».

2. Троцкисты-политики, обсуждающие различные тактические способы устранения сталинской группы и восстановления внутрипартийной «демократии».

3. Правая интеллигенция.