пор. В новейшее время Дуилию была оказана почесть тем, что один из крупных итальянских броненосцев получил название «Duilio».
Ганнибал в Карфагене спас свою жизнь при помощи хитрости. «Должен ли я бы атаковать?» – «Да». – «Соответственно этому и получились результаты». Этот вопрос от имени Ганнибала был задан его посланником в карфагенском сенате, причем предварительно он красноречиво изобразил положение Ганнибала, очутившегося во главе старого, издревле владевшего морем флота, в присутствии наглого новичка с тихоходными, неуклюжими кораблями, хотя и снабженными какими-то неведомыми машинами.
Одержав победу на море, римляне получили свободный выбор способа дальнейшего ведения войны, а именно: они могли или 1) настолько ослабить Карфаген, отняв у него Сицилию, Сардинию и Корсику, чтобы вынудить его заключить мир, или же 2) атаковать сам Карфаген, и тем принудить его к заключению мира, если не совсем его подчинить.
Неизвестно по каким соображениям сенат остановился на первом стратегическом плане. Римляне предприняли поход на Корсику, взяли штурмом Алерию и завоевали весь остров. Нападение на Сардинию в 258 году окончилось неудачей; в следующем году оно было повторено, но также не дало результата. На Сицилии тоже не было одержано новых побед: укрепленные города – Панормус, Дрепанум и Лилибеум противостояли атакам; в то же время у карфагенян появился искусный предводитель – Гамилькар Барка.
Происходили случайные бои, которые, однако, не имели большого значения; таков был бой, происшедший в 257 г. до н. э. у мыса Тиндара, недалеко к западу от Миле. Римляне стояли в бухте и заметили проходивших мимо в беспорядке карфагенян; консул спешно подготовил суда к бою и с первыми 10 кораблями бросился на неприятеля, но был им окружен; суда его были потоплены, и лишь он один спасся благодаря тому, что его корабль был особенно хорошо вооружен; ему на помощь вышли главные силы его флота и атаковали карфагенян, потопили 8 судов и захватили в плен 10; обе стороны приписывали победу в этом сражении себе.
При таком способе ведения войны нельзя было ожидать решительных результатов; между тем морская торговля римлян пришла в упадок, и убытки, которые они терпели, превышали убытки карфагенян. Тогда, наконец, они решили последовать примеру Агафокла, переправиться в Африку и идти прямо на Карфаген.
Однако они не хотели браться за это предприятие, подобно Агафоклу, с ничтожными силами. А потому была собрана громадная армия, во главе которой были поставлены два консула: Луций Манлий Вульзон и Аттилий Регул. Флот состоял не менее, как из 330 военных судов – в основном это были пентеры, и лишь флагманские корабли обоих консулов были гексерами (шестерками); кроме того, было множество транспортных судов. С этим флотом римляне весной пошли не прямо на юг через открытое море, что было кратчайшим путем к Карфагену, а, не будучи опытными в навигации, направились вдоль берегов Италии к Мессане. Отсюда они также не пошли вдоль северного берега Сицилии, так как им пришлось бы проходить мимо карфагенских гаваней (Панормуса и других), а направились вокруг мыса Пахинуса, вдоль южного берега острова. У устья реки Гимеры, недалеко от Экномоса, они нашли сорокатысячную армию, готовую к походу, и посадили ее на суда, главным образом, военные, так что на каждую пентеру, кроме 300 человек гребцов, приходилось еще 120 легионеров; таким образом, экипаж флота, не считая транспортных судов, насчитывал 140 000 человек.
Карфагенский флот весной отправился в Лилибеум. Карфагеняне были уже осведомлены о приготовлениях римлян; флот их состоял из 350 кораблей со 150 000 человек экипажа (последняя цифра должна считаться преувеличенной, так как у них на судах не было никакой армии, а при обычной численности экипажа в 375 человек, получается всего только 131 000). Они узнали о выходе римского флота, пошли ему навстречу и встретились с ним у Экномоса. Если не считать Саламинской битвы, на этот раз были собраны самые крупные боевые силы, которые когда-либо участвовали в морском сражении, а именно: 680 кораблей и 290 000 человек (или, по другим данным, 650 кораблей и 270 000 человек).
Римляне разделили свой флот на четыре эскадры по числу легионов, причем четвертая эскадра была сильнее трех первых и состояла из 90 судов, в то время, как остальные имели каждая по 80; первой и второй эскадрами командовали консулы. При построении боевого порядка консулы задались целью, во- первых, не дать карфагенянам воспользоваться своими преимуществами в быстроте хода и в умении маневрировать; во-вторых, прикрыть транспортный флот.
Возлагать на военный флот задачу прикрывать транспортный флот в походе через море в неприятельскую страну прежде, чем господство на море будет вполне обеспечено, должно в принципе считаться ошибочным, так как морской бой заключается в движении и в наступлении, а потому командующий флотом должен иметь возможность беспрепятственно распоряжаться движениями всех своих судов. Между тем, необходимость охранять транспортный флот мешает этому, и таким образом создается противоречие между наступления и необходимостью придерживаться, хотя бы отчасти, оборонительного образа действий.
Консулы пытались примирить эти два требования, для чего им пришлось отказаться от быстрых передвижений и от таранного боя, в чем в те времена, собственно, и заключалась энергичная атака; они выбрали такое построение, которое дает возможность проявить наибольшую наступательную силу при движении вперед, а вместе с тем дает наилучшую защиту против таранной атаки. Они построили свои эскадры клином, внутри которого был поставлен транспортный флот; арьергард расположился позади, что создавало, вопреки тогдашней практике, глубокое построение.
Оба флагманские корабля находились во главе клина, причем к ним примыкала уступами с правой стороны первая, а с левой стороны – вторая эскадра; с тыловой стороны клина шла третья эскадра в строе фронта, ведя на буксире транспортные суда; все построение замыкалось четвертой эскадрой, находившейся также в строе фронта, параллельно и позади третьей эскадры. В виду того, что число кораблей в четвертой эскадре было больше, чем в остальных, концы ее с обеих сторон выдавались за линию транспортов, а правым флангом она, во избежание обхода, примыкала к берегу. Целью этого построения, очевидно, было намерение прорвать клином середину неприятельской линии, воспользоваться перевесом сил, который получался вследствие глубокого построения, и нанести в месте прорыва решительный удар; резерв должен был тем временем охранять все построение от атаки с тыла, а третья эскадра – прикрывать транспорты или, в случае надобности, отвести их в безопасное место.
Построение это казалось выгодным во многих отношениях: 1) оно имело выгоды массивности и глубины, в противоположность обычным длинным и тонким линиям строя фронта; благодаря этому достигалось лучшее сосредоточение сил, 2) оно обеспечивало римлянам перевес сил в пункте атаки, 3) построение уступами лучше всего обеспечивало от атаки таранами, и, наконец, 4) транспортный флот был сравнительно хорошо прикрыт.
Однако это были только кажущиеся преимущества, то есть такие, которых нельзя было долго удержать за собой. В построении этом имелось много серьезных слабых сторон, а именно: а) построение это было чересчур искусственным, так как почти невозможно сохранить порядок в строю уступами из 75-80 кораблей, даже при хорошей погоде, спокойном море и при очень искусных экипажах; б) весь флот вынужден был сообразовать скорость своего хода с шедшими на буксире транспортными судами и в) свобода движения отдельных кораблей, а также дивизионов и других более мелких подразделений, была связана.
Построение это имело наступательный характер, но малая скорость и недостаток гибкости, необходимой в морском бою, противоречили этому характеру (помещение транспортов между третьей и четвертой эскадрами). Это обстоятельство, а также оставление части флота в резерве, доказывает, что авторами этого построения были люди опытные в сухопутной войне, но не понимавшие морской войны.
Карфагеняне, флот которых был также разделен на четыре эскадры, выстроили из них развернутый фронт (в виде полумесяца), причем их правый фланг (третья эскадра), состоявшая из самых быстроходных судов, далеко выдавался в сторону открытого моря за расположение римлян. Четвертая эскадра на крайнем левом фланге шла в кильватерной колонне в строе пеленга, вблизи и вдоль берега.
Как только вершина массивного римского клина подошла к карфагенскому центру, карфагенский адмирал Гамилькар приказал этому центру (первая и вторая эскадры) повернуть и отойти назад. Консул Регул, человек горячий и упрямый, бросился за ними с первой эскадрой, причем в пылу преследования скоро развил полный ход; другой консул последовал его примеру. Таким образом они отделились от третьей
