Все руководители подчинявшихся мне отделов получили право подписывать приказы как полномочные представители министра, а не от имени министра. Это нарушало правила государственной бюрократии, так как руководители получали полномочия действовать независимо, что допускалось лишь в отношении статс-секретарей. Я проигнорировал протесты министерства внутренних дел, ответственного за сохранение процедур, предписанных государственным структурам.

На должность руководителя отдела планирования я пригласил Вилли Либеля, бывшего бургомистра Нюрнберга. Директором технического отдела стал Карл Заур, вышедший из рядов партийной номенклатуры среднего звена и занимавший прежде второстепенные посты в промышленности. Глава отдела снабжения доктор Вальтер Шибер, химик по профессии, принадлежал к числу старейших членов партии и СС, пришедших из рядов специалистов. Ксавер Дорш, мой заместитель в Организации Тодта, имел самый большой партийный стаж среди нас. Руководитель отдела, отвечавшего за продукцию широкого потребления, Зеебауэр также вступил в партию задолго до 1933 г.

Согласно сводке «Показатели выпуска готовой продукции немецкой военной промышленности», январь 1945 г. Статистические данные основаны на ценах отдельных видов вооружения. Рост цен не включался в расчеты, чтобы не завышать показатели. В денежном выражении производство боеприпасов для трех родов вооруженных сил составляло 29 процентов от всего военного производства, так что удвоение этого показателя сильно повлияло на все показатели военной промышленности.

Эффективность нашей работы в трех важнейших отраслях военной промышленности можно оценить по следующему обзору:

1. С 1940-го по 1944 г. количество выпущенных танков увеличилось в пять раз, в то время как их вес увеличился в 7,7 раза. Этот результат был достигнут 270-процентным увеличением рабочей силы и 212- процентным увеличением потребления (расхода) стали. Следовательно, комиссия по выпуску танков сэкономила 79 процентов трудовых ресурсов и 93 процента стали в сравнении с уровнем выпуска продукции в 1941 г.

2. В 1941 г. индекс цен в производстве вооружения для армии, флота и авиации составил 102; в 1944 г. эта цифра увеличилась до 306. Утроение общего объема выпуска военной продукции было достигнуто 67- процентным увеличением рабочей силы и 182-процентным увеличением потребления (расхода) стали.

3. С 1941-го по 1944 г. индекс цен выпуска всего артиллерийского вооружения увеличился в 3,3 раза, а число работавших в военной промышленности – всего лишь на 30 процентов, потребление стали – на 50 процентов, меди – на 38. (Цифры в этих трех примерах взяты из речи, которую я произнес в Вартбурге 16 июля 1944 г.)

Ведомства сельского и лесного хозяйств были структурированы аналогично и действовали так же автономно и с теми же прекрасными результатами.

Из моей речи, произнесенной 18 апреля 1942 г.: «Как ни удивительно это прозвучит для государственных чиновников, но, используя принцип доверия, мы разрушим систему, которая, если не трогать ее, будет все больше тормозить военную экономику».

Вряд ли я преувеличивал, когда два года спустя, 24 августа 1944 г., сказал своим сотрудникам: «Доверие, которое мы проявляем в отношении директоров заводов и инженеров, совершенно уникально». За две недели до того, 10 августа 1944 г., я заявил той же самой группе помощников: «Наша административная система была организована таким образом, что каждый из нас, от высшего руководителя до последнего рабочего, находился под подозрением – к каждому относились так, будто он в любой момент может изменить государству. И чтобы предотвратить измену, удваивали и утраивали количество соглядатаев. Например, если директор завода обошел бы один барьер, скажем, контроль за ценами, его можно было бы поймать на налоге на сверхприбыль, и в конце концов ему ничего не осталось бы. Это установочное отношение к немецкому народу необходимо изменить: недоверие в будущем должно быть вытеснено доверием. Одной этой переменой отношения мы смогли бы высвободить из административной системы от шестисот до восьмисот тысяч работников и использовать их на военных заводах».

Из выступления перед коллегами по военной промышленности августа 1944 г.

«Указ фюрера о защите военной промышленности» от 21 марта 1942 г.

26 мая 1944 г. после бурного спора с группенфюрером СС Каммлером, арестовавшим директора автозаводов «БМВ» за саботаж, на очередном совещании с руководителями отделов я представил проект «Руководства по порядку действий в военной промышленности в случае свойственных человеку ошибок». По этому проекту «все проступки до судов СС должны рассматриваться советом промышленников. Министр не допустит никаких арестов или приговоров, если подозреваемый в должностном преступлении не был выслушан на совете» («Служебный дневник»).

За девять месяцев до этого налета я тщетно пытался остановить поток входящих писем: на незначительную корреспонденцию следовало поставить штамп «Вернуть отправителю. Не представляет ценности для военной промышленности!» и факсимиле моей подписи. «Служебный дневник», 11 февраля 1943 г.

Цифры за 1941 г. по выпуску артиллерии включают противотанковые и зенитные орудия. В 1941 г. выпуск пулеметов и самолетов достиг половины выпуска 1918 г., однако увеличившееся потребление пороха и динамита для бомб и мин (сухопутных и морских) способствовало росту производства на 250 процентов. Эти показатели можно сравнивать лишь условно, так как с 1918 г. технические требования к вооружению значительно возросли. Долгое время производство вооружения отставало от уровня Первой мировой войны. 11 августа 1944 г. в своей речи я уточнил это сравнение: «Во многих сферах – и особенно в сфере вооружения – показатели производства вооружения в Первую мировую войну значительно превышают наши результаты вплоть до 1943 года. И только в последние месяцы нам удалось побить рекорды производства вооружения – в Германии, протекторате и Австрии – той мировой войны».

Проблемы, которые наша властная бюрократия создавала для себя и военной экономики, иллюстрирует следующий странный случай, который я детально описал в своей речи 28 апреля 1942 г.:

«11 февраля 1942 года одна из фирм по производству вооружения в Ольденбурге заказала 1 литр спирта у своего лейпцигского поставщика. Сначала необходимо было получить бланк заявки в монопольном рейхскомитете. Ольденбургская фирма подала заявку на бланк, но ее переадресовали в экономическую группу, которая должна была удостоверить срочность запроса. Экономическая группа, в свою очередь, переправила запрос в свой региональный офис в Ганновере, который подтвердил использование спирта в строго технических целях. 19 марта, более чем через пять недель, ганноверский офис сообщил, что вернул заявку в экономическую группу в Берлине. 26 марта ольденбургская фирма сделала запрос и получила ответ, что заявка одобрена и отослана в монопольный рейхскомитет. Одновременно было получено разъяснение: дальнейшая переписка с экономической группой бесполезна, поскольку эта группа не уполномочена контролировать непредвиденные поставки спирта, и в будущем фирме следует обращаться в монопольный комитет, в который, напомним, эта фирма и обратилась в самом начале, но ответа не получила. Новый запрос в монопольный комитет был отправлен 30 марта. Через двенадцать дней монопольный комитет ответил, что ему необходима информация о ежемесячном расходе спирта, но тем не менее он идет навстречу и выделяет 1 литр спирта из фирмы в Ольденбурге.

И вот через восемь недель после своего первого запроса обнадеженная фирма посылает курьера на склад – как оказалось, лишь для того, чтобы узнать: спирт можно получить только по разрешению отдела по распределению продовольствия сельскохозяйственного ведомства. На запрос местный отдел по распределению продовольствия ответил, что выдает разрешения на спирт только для питьевых, а не