На самом деле мы всего лишь договорились о компенсации за предназначенные к сносу церковные здания в центре города.

Для каждой из предыдущих кампаний Гитлер самолично выбирал музыкальные произведения, предварявшие радиообъявления о поразительных победах.

Мое предложение доктору Тодту о замораживании строительства и его ответ отмечены в «Служебном дневнике».

Эти данные взяты из заключительного доклада в «Служебном дневнике» за 1941 г. В конце марта и начале сентября 1941 г. Норвегия должна была поставить 23 712 000 кубометров необработанного гранита и 91 580 000 кубометров обработанного гранита, а Швеция – 4 159 480 кубометров необработанного и 5 236 400 кубометров обработанного гранита. Одна только Швеция получила десятилетний контракт на поставку гранита на сумму два миллиона рейхсмарок ежегодно. Ради доставки такого огромного количества гранита в Берлин и Нюрнберг мы (4 июня 1941 г.) создали собственный транспортный флот и верфи в Висмаре и Берлине для строительства тысячи судов с грузоподъемностью пятьсот тонн каждое.

Эти слова Гитлера записаны в «Служебном дневнике» 29 ноября 1941 г. Там же отмечены приказы адмиралу Лорею.

Этот приказ Гитлера еще действовал в декабре 1941 г., хотя ситуация радикально изменилась. Гитлер не решался отменить приказ отчасти из-за присущей ему склонности к сомнениям, отчасти из желания спасти свою репутацию. Новый приказ, соответствующий военным нуждам, дающий армейскому вооружению приоритет над авиационным, как того требовали обстоятельства, был отдан лишь 10 января 1942 г.

Как отмечено в «Служебном дневнике», начиная с 28 января 1942 г. ежедневно из Берлина на Украину уходил поезд со строительными рабочими и материалами. Несколько сотен рабочих уже прибыли в Днепропетровск для подготовительных работ.

Тодт летел в Мюнхен, но собирался сделать остановку в Берлине.

10 мая 1944 г. в «Служебном дневнике» зафиксирована цитата из одной из моих речей: «В 1940 году, когда доктор Тодт был назначен министром вооружений и боеприпасов, фюрер официально сообщил мне, что работа Тодта по оснащению вооруженных сил столь огромна, что одному человеку не под силу справиться и с ней, и со строительной программой. Я попросил фюрера отказаться от моего назначения руководителем строительной индустрии, ибо прекрасно знал, как много значит эта работа для доктора Тодта и как тяжело он будет переживать ее потерю. Фюрер поддался моим уговорам».

Самолет взлетел нормально, но еще в пределах видимости аэропорта пилот сделал резкий поворот – видимо, пытался совершить экстренную посадку. При этом он, снижаясь, направил машину на взлетно-посадочную полосу, не успев или не сумев развернуться против ветра. Катастрофа случилась близ аэропорта на низкой высоте. Этот военный самолет, «Хейнкель-III», переоборудованный для перевозки пассажиров, одолжил доктору Тодту его друг фельдмаршал Шперрле, поскольку личный самолет Тодта находился в ремонте. Гитлер предположил, что этот «хейнкель», как и все курьерские самолеты, использовавшиеся на фронте, имел на борту механизм саморазрушения, который можно активировать, потянув рукоятку, размещенную между креслами первого и второго пилотов. В этом случае самолет взорвался бы через несколько минут. В окончательном докладе военного трибунала, датированном 8 марта 1943 г. и подписанном генералом Кёнигсбергом, командующим Воздушным округом I, говорилось: «Приблизительно в семистах метрах от аэропорта и в конце взлетно-посадочной полосы пилот, по- видимому, сбросил, а через две-три секунды снова прибавил скорость. В этот момент из передней части самолета вертикально вверх вырвался столб пламени, очевидно вызванный взрывом. Самолет упал сразу же с высоты около двадцати метров, вращаясь вокруг правого крыла, вонзился в землю почти перпендикулярно, затем загорелся и последовавшими взрывами был полностью уничтожен».

8 мая 1942 г., всего через три месяца после моего назначения, Гитлер успокоил Розенберга, о чем тот заявил на Нюрнбергском процессе: «Фюрер неоднократно повторял, что как только будет подписан мирный договор, министерство Шпеера упразднят и разделят его обязанности между другими министерствами». Те же мысли я выразил в письме Гитлеру от 25 января 1944 г., которое послал из Хоэнлихена, где находился из-за болезни: «Я должен еще раз подчеркнуть, мой фюрер, что никогда не стремился войти в большую политику – ни в военное время, ни после войны. Я рассматриваю свою нынешнюю деятельность как военную службу и с нетерпением жду момента, когда смогу посвятить себя творчеству, которое привлекает меня гораздо больше, нежели любой министерский пост или политика».

Только летом 1943 г. я сумел потихоньку избавиться от той безобразной обстановки и заменить ее мебелью, созданной по собственным эскизам для моего старого кабинета. Я также очень удачно избавился от висевшей над письменным столом картины. На ней был изображен Гитлер в рыцарских доспехах, верхом на лошади и с копьем… Не все сентиментальные технократы обладают хорошим художественным вкусом.

В «Служебном дневнике» 12 февраля записано: «Посягательства на полномочия министра (со стороны Функа, Лея, Мильха) в первые же дни были распознаны и подавлены в зародыше». Лей упомянут здесь, так как вскоре после моего назначения выступил с нападками на меня в берлинском партийном органе печати «Ангриф», за что получил нагоняй от Гитлера. (См.: Дневник Геббельса, 13 и 25 февраля 1942 г.)

Из моей речи перед экономическими советниками земель 18 апреля 1942 г.

В меморандуме, присланном мне 5 ноября 1942 г., Геринг косвенно подтвердил это: «Тогда я с огромным удовольствием делегировал вам эти полномочия, дабы предотвратить конфликт интересов. Иначе мне пришлось бы обратиться к фюреру с прошением об отставке с поста уполномоченного по четырехлетнему плану».

Согласно приказу о распределении обязанностей (29 октября 1943 г.), директивные комитеты и объединения отвечали за стандартизацию; разработку норм многократного использования отдельных деталей; поставки сырья; разработку заменителей в целях экономии металлов; наложение запрета на некоторые виды продукции; сравнительный анализ продукции; обмен информацией; внедрение безотходной штамповки; развитие новых технологий; ограничение ассортимента; разработку графиков выпуска продукции; концентрацию производства; переоборудование заводов и увеличение производственных мощностей; разделение труда там, где это необходимо; изменение производственных заданий; заказ, распределение и надлежащее использование оборудования; экономию электричества и топлива и так далее.

Председатели комиссий по разработке новых видов вооружений должны были принимать решения о соответствии затрат времени и технических рисков новых программ с их потенциальной военной и экономической отдачей, необходимости внедрения новой программы, если существует приемлемое оборудование для производства изделия.

Председатели директивных комитетов, объединений и комиссий по разработке новых видов вооружения подчинялись напрямую мне.