делах, и составляли подлинное богатство островов, подчиненных британской короне и с восьмидесятых годов принадлежавших к десятке самых крупных оффшорных центров мира.
Большие деньги были здесь мерой всех вещей. Откуда они взялись, никого не интересовало. Так здесь наряду с чистым бизнесом отмывались миллиардные прибыли наркоторговли.
Салливан назвался у приемной стойки адвокатской конторы, и приветливый помощник провел его в конференц-зал. Там он остался один и в ожидании осмотрелся. Конференц-зал был обставлен темной мебелью, вдоль стен тянулись стеллажи со специальной адвокатской литературой. На торцевой стене висел портрет основателя конторы, написанный маслом. Салливан и потел, и зяб одновременно. После удушающе-влажной жары прохладный кондиционированный воздух бросал его кровообращению новый вызов. Когда дверь открылась, у него перехватило дух. Вот она, «Краса Карибики».
К нему гордой поступью шагала женщина высокого роста, с длинными сильными руками и ногами. Черная юбка элегантного покроя выгодно подчеркивала ее бедра. Блузка была золотистого цвета.
— Добрый день. Ноана Вебб, — назвалась женщина.
Когда она шла вокруг совещательного стола, ее пластичные движения напомнили Салливану черную пантеру.
Он сел напротив, ее черные, блестящие глаза насмешливо встретили его взгляд:
— Я адвокат и представляю интересы господина, с которым вы договорились. Хорошо ли вы долетели?
— Очень хорошо, спасибо. — Глядя на ее волосы, отливающие синевой, он вспомнил историю, которую слышал как-то на Антильских островах. Якобы бог задумал наказать скучающего и вечно капризничающего Адама. В один прекрасный день он взял из тела Адама несколько различных жидкостей. А у черта одолжил магическую соль, хорошенько все перемешал и сотворил антильскую женщину. С тех пор Адаму есть чем заняться, и больше он не ноет.
— Вы сегодня же улетите назад?
— Увы, сразу же, как только уладим дело, — с сожалением сказал Салливан. Он не мог отвести глаз от ее крепких округлостей под блузкой.
— Главное — результативность. Я хотела бы взглянуть, — беззастенчиво сказала Ноана Вебб.
Салливан еле оторвал от нее взгляд и поставил свой дипломат на стол. Он отстегнул оба замка и раскрыл крышку. Потом развернул дипломат в ее сторону.
Она лишь мельком глянула на содержимое дипломата и улыбнулась:
— Вы ничего не будете иметь против, если я велю это пересчитать?
— Нет. — Он увидел ее сверкающие белые зубы и про себя застонал.
В конференц-зал вошел тщедушный мужчина в поношенном деловом костюме и удалился с дипломатом в угол к маленькому столу.
На столе перед адвокатшей откуда-то взялся конверт. Все это время она держала его в руках, но Салливан его не замечал.
— Вы впервые на Каймановых островах?
— Нет. — Его глаза были прикованы к мерцающей коже в вырезе блузки, взгляд доставал до начала груди.
— Значит, у вас здесь бывают иногда дела. Как и у многих других.
— Бывали. — Салливан поднял глаза и улыбнулся так обаятельно, как только мог. — Я знаю
— Надеюсь, вы всегда были довольны тем, как разрешались ваши дела. Если нет, наша контора в любой момент готова выступить в вашу пользу.
— Я надеялся встретить здесь моего делового партнера…
Адвокатша покровительственно улыбнулась ему:
— Для этого мы здесь. Конфиденциальность — наше немалое преимущество.
Адвокатша глянула мимо Салливана. Счетчик денег кивнул ей и покинул помещение, унося дипломат с собой.
— Надеюсь, я заплатил за информацию не слишком дорого, — сказал Салливан.
— Это не мое дело.
«Какой превосходной формы ее рот», — подумал Салливан и принялся пожирать взглядом тонкие линий ее изогнутых бровей.
— Десять миллионов — очень серьезные деньги, — проворчал он и вспомнил, что в сделках по отмыванию денег ровно половина отходит отмывателям.
— Вы так считаете? — Адвокатша подвинула конверт через стол.
На какой-то момент его охватило желание перетащить ее через стол и обнять. Руки его дрожали. Затем он взял конверт.
Вскрыл его. Листок бумаги. На нем напечатана фамилия, название фирмы и город. И еще — дата, время, два места встречи.
Подняв глаза, он наткнулся на ее испытующий взгляд. Он кивнул, и она с холодной улыбкой простилась с ним.
Час спустя он уже сидел в самолете и снова и снова возвращался мыслями к этой красивой недостижимой женщине.
Она кипела. Обзывала себя идиоткой за то, что оказалась не готова к хитрому маневру Фолсома. Придется выложить козырного туза.
— У нас есть куда большая проблема, Хэнк, — ринулась она к своей цели. — На совести Эндрю — один умерший. На доклинических испытаниях. Если об этом станет известно, то акции рухнут, как лифт с лопнувшего троса. Мы должны подготовиться, разработать стратегию, как преподнести этот случай.
— Преподнести мертвого? — съязвил Эндрю Фолсом и покачал головой. И тут же взревел: — Нельзя допустить, чтоб об этом стало известно!
— Зоя! Смерть при тестировании медикаментов никогда нельзя исключить в принципе, — спокойно ответил председатель, неодобрительно глянув на Фолсома. — Искусство состоит во всемерной минимизации рисков, ибо последствия для предприятий, которых это коснулось, катастрофические. Падение курса, расследования, прокуратура, конфискация результатов исследований… Ты же знаешь! — Торнтен схватился за голову: — Иски о материальном возмещении в астрономических цифрах — и предприятие парализовано на месяцы. Зоя, ты хоть думаешь, что говоришь?
Она сглотнула. Выговор председателя усиливал позицию Фолсома.
— Это не останется в тайне. Дни Эндрю сочтены. Это случилось на его проекте. Он был там, когда человек умирал. Нельзя допустить, чтобы он не реагировал на внешние реалии. Не принимать рынок всерьез — это смертельно.
— Рынок. А что это такое?
Хэнк Торнтен потянулся и положил увеличительное стекло на стол. Гладкие черты его лица омрачились.
— Зоя, рынок есть искусственный продукт денег, — Фолсом высокомерно фыркнул. — Рынок — ничто без его корней. А корни его здесь.
Хэнк Торнтен указал на растения:
— Лечебные средства, которые надо найти, изучить, разработать, испытать, вынести о них суждение, произвести и довести до людей, чтобы помочь им. Только тогда, действительно только тогда, придет твой рынок, рынок денег, рынок акций. — Торнтен выдержал точно рассчитанную паузу: — Акциями рак не вылечишь, даже простой насморк не вылечишь. А служба безопасности — в твоем ведении.
Зоя обвела их гневным взглядом:
— А известно ли тебе?..
— Разумеется, я все знаю. Ты думаешь, Эндрю стал бы утаивать от меня такие вещи?
— Хэнк, ты собираешься все это провернуть под ковром?
