Старший Басманов-Плещеев – Алексей Данилыч, один из создателей будущей опричнины, – в это время был под Казанью, но не на ее стенах. К Казани подходила подмога. Басманов, укрепившись на случайной позиции, отбил ту рать. Это был человек, про которого можно говорить, как про военного, с уважением. Он же при одном из татарских набегов, укрепившись со случайными людьми в разрушенной, брошенной крепости Рязани, отбил татар. Случилось это в 1564 году. Дрался Алексей Данилыч Басманов из-за стен с Девлет-ханом.

Что же сказать про военную роль самого Грозного? Он не был храбрым. Скорее, судя по его отъезду от боя под Москвой, он был «хороняга», но был он человеком дерзновенным. Он шел на большие предприятия и подымал людей, не всегда учитывая свои возможности, возможности страны. Он умел вести переговоры, запрашивать, выжидать, изменять решения. Но стойкости в тяжелых моментах и полного понимания положения у него не было, и от высокомерных насмешек в дипломатических бумагах он переходил к смирению, правда, тоже дипломатическому. Он недооценивал возможность сопротивления самого народа врагу. При успехах Стефана Батория растерявшийся Иван не учел упорства военного сопротивления граждан Пскова – города опального, города торгового – и собирался уступить больше, чем надо было уступить. Татарские набеги, наезды литовские прорезывали русскую землю, как копьем. Но земля оставалась крепкая, привычная к набегам. Земля Фомы и Еремы, которые тонули и выплывали, и уходили от татар, рубили деревья, начинали русскую историю земли, создавали храмы, новые дома, новую промышленность, по тому времени немалую, умели лить пушки и не хвастать этим.

Михаил Воротынский разбил Девлет-хана, крымского полководца, который вел с собой ногайцев, в пятидесяти верстах от Москвы, благодаря умелым ударам, устойчивости людей. Если говорить о последней войне, то фашисты рассчитывали на войну скорую, короткую, и оружие у них было для быстрой войны: миномет, автомат, танк, похожий на черного коня, – пронзающее оружие.

На чем играло войско Гитлера? Оно проиграло битву под самой Москвой. Проиграло на том, что русское войско не поверило в то, что оно бито, не считало себя разбитым. И у противника в этот момент силы для нового удара не хватило.

Я нарушаю хронологию для того, чтобы показать, что дело Грозного не модель для войны, которую вели тридцать лет назад на нашей земле. Грозный бы такую войну проиграл. Народ, которым руководила партия, выиграл.

Лента Эйзенштейна в результате сказала, что не жестокость решает исход войны, и не опричники были первым русским организованным войском; если уж говорить об изобретении, то войско, получающее жалованье, питающееся из котлов, то есть из походных кухонь, носящее одинаковое платье, возящее артиллерию при себе, было создано позднее. Это не стрельцы и, конечно, не опричники, это войско Козьмы Минина, который дал первую наметку полевого постоянного войска.

В ленте Иван Грозный дан иконописно, как глава «Церкви Воинствующей».

Первая серия имела с точки зрения истории много натяжек, но в ней описана и нарисована искусной рукой фигура великого человека с его сомнениями, с болью и необходимостью решений.

К 1941 году, когда мастер получил предложение написать сценарий об Иване Грозном, тема Ивана Грозного, тема измен, террора, казней и великого напряжения страны была самая злободневная.

Слово «злободневная» здесь даже мало передает горючесть темы.

В молодости Ивана Грозного загорелась Москва и восстал народ против Глинских. Глинские – родственники Ивана Грозного по матери; крупные бояре, очень богатые, по происхождению выходцы из Литвы. Насколько они были притязательны еще в своей литовской жизни, можно судить по тому, что один из Глинских, князь Михаил Львович, в бытность свою в Литве с братом Василием поднял бунт и обложил город Минск.

Минск взять ему не удалось, а Мозель он взял. Глинские заключали договора с послами московскими, молдавскими, крымскими, действуя как владетельные государи. Было это в 1508 году. Глинский отправился в Москву, где был принят весьма милостиво. Род Глинских и в Москве стал могущественным.

Во время московского пожара восстали против Глинских люди. Говорили, что Глинские-де вырезали у людей сердца, мочили их в воде и тою водой кропили деревянные здания, и от того и загорались дома.

Причиной восстания было, вероятно, угнетение людей сильной боярской группой Глинских и борьба с Глинскими других бояр.

Я пишу об этом потому, что для Грозного отъезд, бегство в Литву, было делом реальным, бытовым. Мать его из литовского рода и из русского племени.

В Литве было много русских; даже судопроизводство производилось там на русском языке или на латыни.

Но что же была такое сама Москва, каким был средний москвич, и что же был за город, в котором молодой Иван Васильевич короновал себя, приняв царский титул?

Москва была и тогда городом бо?льшим, чем Лондон, бо?льшим, чем Париж. В Китай-городе, по словам Маскевича (начало XVII века), было 40 тысяч лавок. В ней было больше тысячи церквей. Почти все храмы деревянные. От Москвы шли во все стороны реки. Она была новым путем с запада на восток, потому что старый путь был закрыт турками, взявшими Константинополь.

Был в этом городе высокий Кремль со стенами, сложенными по образцу стен Милана.

Лежал Кремль, как сердце в ребрах, между двумя реками – Москвой-рекой и Неглинной, тогда довольно широкой. К каменному высокому Кремлю примыкал Китай-город с приземистыми, новомодными стенами, приспособленными для подошвенного боя.

То место, которое сейчас славно как Красная площадь, тогда называлось Пожаром. Эта сторона, защищенная не рекой, а только рвом, была стороной, через которую могло прийти чужое войско приступом. Так ее и звали: «приступной» стороной. При опасности деревянные лавки, торговые ряды перед кремлевской стеной выжигали, чтобы враг, если он прорвется через Китайгородскую стену, не мог скрываться в обломках зданий.

Город был богат, быстро рос. Жили в нем люди, которые много умели. Если при постройке Успенского собора рухнули своды, то это зависело не от того, что русские зодчие не умели возводить своды, а от того, что в тот раз они захотели повольничать – вывести своды по-новому; дело кончилось катастрофой.

Вот на этой нашей Красной площади после взятия Казани в честь победы поставили храм Василия Блаженного.

Строили его или два архитектора – Барма и Постник, или один архитектор – Барма по прозвищу Постник. Стройка сделана по образцу русских деревянных храмов. Это как бы сдвинутые высокие башни. Причем каждая башня имеет свою вершину. Год храм стоял деревянным. Потом совершен в камне.

Кем был Василий Блаженный? Юродивым, московским сапожником. Когда он работал в подмастерьях, пришел к хозяину заказчик и заказал сапоги, чтобы были они без износу. Василий, выслушав заказ, засмеялся.

Заказчик обиделся. Василия хозяин бил: заказчик на другой день умер.

Сапожник был провидцем: он увидал, что недолго носить заказчику сапоги.

Эту старую историю Лев Толстой изобразил в рассказе для народа под названием «Чем люди живы».

Прослыл Василий-подмастерье предсказателем. Юродствовал, ходил зимой босиком, давал затейливые предсказания. Когда он умер, царь Иван, который считал Василия провидцем сердец и мыслей человеческих, пришел на похороны вместе с царицей Анастасией. Сам царь с боярами нес гроб.

Храм, около которого похоронен Василий, получил название – церковь Василия Блаженного. Потом был во имя этого провидца сделан к храму притвор.

Храм прекрасен.

Мне показывал храм Василия Блаженного Сергей Михайлович Эйзенштейн с кремлевской стены. Со стены храм логичен. Не только наряден он, но и прост, как цветок. У подножия его была вкопана батарея, защищая наплавной мост через Москву-реку, туда на Серпухов, туда к степям, в ту сторону, откуда набегали татары.

Москва была полна не только торговым людом, не только двором и церквами. Она была средоточием русской культуры.

Почему я так долго подхожу к теме «Иван Грозный»?