– И вы все это сожрете? – удивился прапор.

– Так на всю бригаду. В столовке добазарились.

– Ну, катитесь, кишкодавы! – приказал Прошмонать, не став пачкать руки.

Распределение чая прошло без конфликтов. Все получили сколько заказывали. Кулин отволок причитающееся ему в свою тумбочку. Теперь, после небольшого перекура, следовало уладить совместные дела с Акимычем. Для этого совершенно необходимо было заглянуть на промку.

В зоне-монастыре производство работало круглосуточно. Благо, что близлежащий Хумск в основном был городом секретной науки и не имел большого количества фабрик и заводов. Зековская же продукция обходилась администрации города куда дешевле, чем аналогичная, но завезенная с другого конца страны. Поэтому заказами лагерь был обеспечен постоянно.

Промзона состояла из пары П-образных где двух, а где и трехэтажных корпусов, расположенных так, что между ними оставался небольшой двор, посредине которого стояла старая церковь занятая нынче под склад. Соответственно, и цехов тоже было два. Все рабочие помещения, станки, располагались на первом этаже зданий. Вторые занимали зековские раздевалки с душевыми и различные службы, начиная от кабинетов вольных начальников цехов и мастеров, и кончая зеками-ОТКшниками.

Но рабочих мест, по сравнению с количеством спецконтингента в лагере, был явный недостаток. Примерно в два с половиной, три раза. Из-за этого цеха работали в три смены и промка даже ночью являлась весьма оживленным местом, на котором знающий человек мог найти и купить все что угодно. От водки и наркотиков, до услуг мастера-татуировщика.

Первый цех специализировался на изделиях из пластмассы, дерева. Там же находилась и швейка, и, в противоположном крыле, гальваника. Второй цех был полностью отдан на откуп металлообработке. Именно туда и требовалось попасть Николаю.

В будке рядом с воротами, ведущими на промку обычно коротали время двое. Помощник нарядчика и прапор. Проход, как обычно, оказался перегорожен чисто символически: металлический прут, ничем не закрепленный, лежал в пазах. Куль поднял его, и, ступив уже на территорию промозоны, положил на место.

– Эй, осужденный, вы куда?

Прапорщик Рак, наконец отвлекся от весьма содержательного подсчета летучей живности и обратил внимание на непорядок. Кулин повернулся к вертухаю так, чтобы была видна зеленая бирка и спокойно произнес:

– Железо потягать.

– Тебя вписывать? – поинтересовался помнарядчика, уже сжимая ручку сверочной доски.

Николай пожал плечами, а лупоглазый вежливый Рак тут же выдал ценную рекомендацию:

– Конечно впишите. А вы, осужденный, постарайтесь закончить тренировку до вечерней проверки.

– Конечно, обязательно! – воскликнул Куль и не спеша пошел ко второму цеху.

Приличных качалок на промке было две. Одна в складе, блатная, с гантелями, сваренными из резьбонакатных роликов, другая, с «оборудованием» попроще, у ремонтников. В принципе, по нынешнему статусу, Николай должен был бы заниматься у блатных, но он плохо переваривал эту породу, да и у кладовщиков ему делать было совершенно нечего. А дело было как раз к мужикам из пятидесятой бригады, заставляющих работать до предела изношенные станки.

Пройдя по черной от пролитого масла и разнообразных стружек земле, Куль приоткрыл калитку в воротах, ведущих в ремонтную мастерскую. Первое, что бросилось бесконвойнику в глаза, да и в уши тоже, были двое работяг, один с кувалдой, другой с приваренным к арматурине зубилом, которые с матом и грохотом, к которому добавлялись и звуки ото всех работающих механизмов, выбивали подшипник из полутораметрового маховика. Расположились они точно по центру небольшого цеха, в единственном месте, свободном от токарных, фрезерных, сверлильных, шлифовальных и прочих станков. Шум стоял такой, что вряд ли эти мужики расслышали бы голос вошедшего.

Чтобы пройти к бугру, зеку с погонялом Шатун, Николаю пришлось выждать момент когда работяга с кувалдой выдохнется и мужики поменяются местами. Иным способом проскочить мимо них было невозможно.

Добравшись до каптерки, где должен был сидеть Шатун, наблюдая и направляя действия своих подчиненных, Куль обнаружил, что бригадира там нет. Перекурив и прождав его минут десять, бесконвойник решил больше не терять времени и пойти поискать знакомца. И сразу увидел его спину, склонившуюся над токарным станком.

– Привет, Волжанин! – Николай подошел к Шатуну вплотную и похлопал того по плечу.

Бригадир искоса взглянул на визитера и крикнул, стараясь перекрыть истошное дребезжание:

– Пять минут!

– Лады.

Курить уже не хотелось и Кулин, от нечего делать, принялся рассматривать плакаты по технике безопасности, которые сплошь покрывали стены каптерки.

– Скоро я сдохну от этого грохота! – Шатун, он же Миша Волжанин ввалился в помещение и, не переводя дыхание, пошел в атаку:

– С чем пожаловал?

Зная, что с Шатуном надо разговаривать конкретно и быстро, Николай сразу выложил тому суть заказа и его стоимость.

– «Мерседески», говоришь, черепушки и скелеты. – Волжанин посмотрел в потолок, прикидывая сроки. – Заходи… Завтра.

– А успеешь? – недоверчиво нахмурился Куль. – Заказ-то не маленький.

– Заначка имеется. – подмигнул Шатун. – Осталось лишь хромом покрыть. Мы ж не лохи. Конъюнктуру