отелях, а другие таскать неподъемные сумки, высунув от усердия язык на плечо. Я вот, например, и в Польше была, и в Чехию за обувью моталась, а что я там видела? Наденешь китайский пуховик, чтобы выглядеть серой мышкой, закинешь на плечо полосатый баул и прешь как танк. Баба, не баба – все равно. Главное, затариться под завязку. Так и грыжу недолго заработать. Да какую там грыжу! Родить захочешь, и то не сможешь…

Увидев идущую по ряду Валентиновну, я отвлеклась от дурных мыслей. Она была не одна Рядом с ней чинно вышагивали две пожилые женщины. Я замахала ей рукой, подпрыгивая на месте от возбуждения. Маринка оторвалась от кроссворда и довольно улыбнулась.

– Ну вот видишь! Я же тебе говорила, что сегодня масть пойдет. Валентиновна наши молитвы услышала и решила почтить вечных девушек своим присутствием.

Валентиновна подошла к нашей палатке и дружелюбно пожала мне руку.

– Здорово, Лорка. Как торговля?

– Глухо. Без вашей помощи не обойтись.

– Ничего, сейчас наладим. Я сегодня не одна, а с подругами. Сама знаешь, какие у нас пенсии. Даже на хлеб не хватает, не говоря уже о молоке. А нам, пенсионерам, тоже хороший бутерброд съесть хочется, – засмеялась Валентиновна и огляделась по сторонам. – Ну что, народ подтягивается. Самое время искать какого-нибудь лоха.

– Давайте действуйте. Надо эти чертовы юбки кому-нибудь сунуть.

– Сунем, не переживай, – махнула рукой Валентиновна. – Хоть через силу, но сунем!

Как только Валентиновна с приятельницами отошла от палатки, я весело подмигнула Маринке и мысленно перекрестилась. Схема работы заключалась в следующем. Валентиновна ходила по рынку и тщательно присматривалась к толпе. Вычислив приезжего лоха, она обрадованно бросалась ему на шею, изображая землячку. Как только лох кололся и говорил, из какого он города, Валентиновна тут же выясняла, за чем он приехал, и убеждала его, что у них пойдет именно тот товар, который находится в моей палатке. Двое других играли роль челноков и просили лоха не скупать весь товар, а оставить хотя бы немного. Естественно, лох не уступал и тут же сметал все до последней вещички. Действовало это безотказно. Наверное, помогал пенсионный возраст Валентиновны и ее честные глаза. Разве пенсионеры могут обманывать? У лоха и мысли не возникало, что это чистой воды развод…

Не прошло и пяти минут, как наша благодетельница опять нарисовалась у палатки. Под руки она держала немолодую женщину.

– Представляешь, Лора, землячку встретила, – с ходу затараторила Валентиновна. – Смотрю, лицо знакомое. Думаю, где-то я ее видела!

Я из Кемерово, – улыбнулась женщина. – Медсестрой в больнице работаю. Отпуск получила, заняла денег и приехала немного вещей набрать. Торгануть хочу – деньги, они никому не лишние. Я и подумать не могла, что в Москве на рынке землячку встречу!

– Точно, я вас в больнице и видела. – всплеснула руками Валентиновна. – У меня там сестра лежала. Вы в каком отделении работаете?

– В терапевтическом, я там двадцать лет отпахала.

– Точно, – не унималась Валентиновна. – Сестра к вам на обследование попала, с сердцем у нее что-то. А я раньше кассиром работала на автовокзале, теперь вот на пенсию ушла. Ну, землячка! Ну, встретились! Чем хоть решила торговать?

– Не знаю пока.

– Бери эти юбки, не пожалеешь. Я на них триста процентов делаю. Почти каждую неделю в Кемерово мотаюсь. Там они на базаре влет уходят. Начинай работать, как я, никакая больница не понадобится. Я на этих юбках поднялась, зажила хоть нормально.

– Триста процентов?! – не поверила своим ушам женщина.

Триста, – утвердительно кивнула Валентиновна. – Если сама торговать не хочешь, то просто скупи их на все деньги и вези домой. На центральном рынке в палатке под номером двадцать восемь сестра моя работает. Привезешь и ей отдашь. Она тебе за них в три раза больше заплатит. Извини, что перешла на «ты». Все-таки землячка! Не часто в Москве своего земляка можно встретить!

– Три цены?! А почем же она их продает?

– Она теперь до четыреста процентов поднимает. Хочешь больше денег – арендуй место, продавай сама. Другой товар брать не советую, можешь попасть. Эти юбки проверенные, я только с ними работаю.

– Я торговать не умею. Мне лучше этот товар твоей сестре в палатку сдать. Мне и триста процентов хватит, – загорелись глаза у женщины.

– Хочешь, я ей записку напишу. Найдешь двадцать восьмую палатку, дашь ей записку. Она тебе деньги тут же отсчитает. У нее торговля хорошо идет. Наличка всегда водится.

Не успела Валентиновна договорить, как к палатке подошли две ее напарницы с объемными сумками в руках.

– Вот эти юбки! – закричала одна. – Мы на них в прошлый раз триста процентов без труда взяли!

– Женщины, а вы куда товар возите?

– В Кемерово! – ответили они в один голос.

– В Кемерово?! Землячки, значит! – обрадовалась женщина.

– И вы оттуда?

– Да, я в больнице работаю медсестрой.

– Точно, а мы глядим – лицо знакомое!