обеспеченность и спокойствие. Все то, чего не смог бы дать ей он сам.

«Моя девочка решила правильно, – убеждал себя Рэйл, хотя боль в груди от этого не утихала. – И слава Богу, что в тот момент меня не было рядом! Получилось бы, что я стою у нее на пути, мешаю. А я непременно попытался бы помешать хоть Филиппу Дедуинтону, хоть кому другому, кто вознамерился бы отнять у меня мою красавицу!»

– Джонни, – обратился Рэйл к юнге, стараясь не выдать своих чувств, – а где Тейв?

– Давно ждет вас. Это он послал меня сюда. Спрашивал, не продали ли вы оружие.

–  Продал. И как только мы от него избавимся, тут же двинемся в «Веселый ручей».

– Отлично! – радостно воскликнул Джонни. – Мне там понравилось. И ей тоже…

«Разумеется, – в приливе нежности подумал Рэйл. – Моей прелестной отважной девочке не могло там не понравиться!» И тут же, помрачнев, одернул себя. Лорейн больше не его девочка, а Филиппа. Надо об этом помнить.

Многострадальные французские мушкеты были наконец доставлены на плантацию «Веселый ручей» и оплачены золотом, после чего Рэйл напился до чертиков и в порыве романтической преданности делу, о котором еще недавно и не помышлял, присоединился к отряду Бэкона.

– А все из-за той девчонки, – огорчился Мактейвиш, узнав, что Рэйл уехал. – Я всегда знал, что она разобьет ему сердце!..

– Как вы думаете, капитан вернется? – сдерживая слезы, спросил юнга.

– Если останется в живых. Мы же пока будем курсировать вдоль берега, помаленьку торговать и ждать его. А что, если тебе, паренек, остаться в Йорктауне? Тогда уж мы точно его не пропустим!

– Ладно, – покорно согласился Джонни. – И все-таки я не понимаю, мистер Мактейвиш, почему кэп отправился на эту войну? Он же даже не виргинец!

– Сейчас для него сгодится любая война, – философски заметил шотландец. – Он потерял свою любимую, а без нее ему жизнь не мила!

Бриджтаун, Барбадос

Декабрь 1675 года

В то время как глубокий снег окутал Род-Айленд, а мороз сковал льдом прежде непроходимые болота и топи, гордый нос «Дельфина» разрезал голубые карибские воды. И вот наконец судно вошло в тесную бухту Бриджтауна, столицы кораллового острова Барбадос, своей формой напоминавшего грушу.

Отыскать Бенджамина Николлса не составило труда: он остановился в лучшей гостинице города. Обрадованная этим известием, миссис Херст тепло попрощалась с Лорейн и отбыла в дом брата, взяв с девушки слово, что та отобедает с ней послезавтра.

Лорейн поспешила в гостиницу. Мистер Николлс принял ее в общем зале «Раковины и черепахи», где благодаря опущенным жалюзи стояла благословенная прохлада. Усевшись в уголке, они приступили к изысканному обеду, состоявшему из черепахового супа, жареной рыбы и сочных золотисто-розовых плодов манго. Во время трапезы Лорейн вкратце поведала управляющему о своих приключениях. Хотя он время от времени сочувственно цокал языком, было видно, что мысли его заняты чем-то другим. После обеда выяснилось чем именно.

– Я хотел бы показать вам местные достопримечательности, – предложил мистер Николлс, выводя свою спутницу на главную улицу.

По ней неторопливо двигались улыбающиеся темнокожие женщины, неся на голове самую немыслимую поклажу – от деревянных ваз с фруктами до вместительных корзин, наполненных бельем. Впрочем, прохожих было немного – в это время дня город погружался в послеобеденную сиесту. Лишь величавые пальмы слегка шевелили своими роскошными листьями, похожими на веер. Тропическая жара заставляла Николлса то и дело обмахиваться широкополой соломенной шляпой.

– Вам тоже придется купить такую, – посоветовал он Лорейн и тут же приобрел у уличного торговца прелестную шляпку с мягкими широкими полями.

– Вон едет наш губернатор, лорд Роулингс, – сообщил управляющий, кивая на противоположную сторону улицы.

Лорейн обернулась и увидела всадника на светло-сером коне, который сворачивал за угол. Рассмотреть его она не успела, осталось лишь впечатление высокого широкоплечего мужчины, уверенно державшегося в седле.

– Он хороший наездник, – заметила она, научившись за последнее время разбираться в таких вещах.

Ее спутник улыбнулся.

–  Говорят, ему хорошо удается не только это. Вообще о нем рассказывают занятные истории… Якобы он спешно покинул Лондон, поскольку две титулованные девицы претендовали на звание его невесты. Ему еще повезло, что подвернулась эта должность! А все благодаря покровительству короля Карла, который неизвестно почему питает к лорду слабость… Что и говорить, этот Роулингс – настоящий распутник, не то что прежний губернатор, тихий семейный человек! – Глаза Николлса сверкнули веселым лукавством. – Все дамы острова соперничают в борьбе за его внимание.

Лорейн пожала плечами.

–  Сомневаюсь, что нам часто придется сталкиваться. А теперь покажите мне ваш знаменитый остров, о котором я столько слышала. Говорят, это настоящее чудо!

– Я взял на себя смелость приобрести для вас карету, – сообщил Николлс.

Перед ними появился просторный открытый экипаж. Мечта Лорейн наконец сбылась – после долгих мытарств и унижений она садилась в собственную карету! А ведь еще недавно негодяй Дедуинтон волок ее, связанную, по улицам Провиденса, и прохожие, ухмыляясь, глазели на нее…

Николлс проворно забрался на сиденье и взял в руки хлыст. Лорейн никак не могла угадать возраст своего спутника – ловкость в движениях наводила на мысль, что он еще не стар, чему противоречило иссеченное морщинами лицо и глаза, светившиеся мудрой грустью.

Карета покатила по набережной, вдоль которой росли финиковые пальмы. Стволы этих необычных деревьев украшали длинные «бороды», свисавшие до самой земли. Они-то и дали острову его название, пояснил Николлс. По пути он показал Лорейн главные достопримечательности Барбадоса. Чувствовалось, что управляющий предпринял эту поездку не просто ради прогулки. Действительно, вскоре экипаж выехал на длинную аллею, обсаженную белыми гибискусами и стройными королевскими пальмами. Высунувшись из окошка, Лорейн увидела в конце аллеи дом, построенный, как и большинство зданий в Бриджтауне, из гладкого белого камня. Но на этом сходство заканчивалось. Лорейн показалось, что такого прекрасного особняка она в жизни не видела. Да и расположен он был как нельзя более удачно – на вершине скалы, откуда открывался великолепный вид на лазурные воды Карибского моря.

Карета подкатила к просторной веранде, резные двери которой, сделанные из твердого кампешевого дерева, обозначали главный вход. Николлс натянул вожжи, и экипаж остановился.

– Разве мы зайдем внутрь? – удивилась девушка.

– Да, – ответил управляющий, спрыгивая на землю и помогая ей сойти.

– Какое красивое место! – воскликнула Лорейн. – А кто здесь живет? Губернатор?

–  Нет, вы сами, – торжественно проговорил Николлс.

Девушке показалось, что она ослышалась. Лишь через некоторое время она, запинаясь, смогла пролепетать:

– Не могу поверить, что это в самом деле мое…

– Куплено на ваше имя. Все бумаги я храню здесь. – Николлс похлопал себя по карману. – Я убежден, что приобрел не только самый красивый на острове особняк, но и самую лучшую землю. Неподалеку располагается пальмовая роща. Прямо за ней начинаются сады, где растут лимоны, лаймы, апельсины, грейпфруты, авокадо и гранаты. Имеются также плантации сахарного тростника, а кроме того…

– На них я взгляну позже, – со смехом перебила его Лорейн. – Пока же мне хочется вдоволь налюбоваться океаном!

– Теперь вы сможете любоваться им сколько угодно, – снисходительно заметил управляющий, подавая ей руку.

С замиранием сердца Лорейн шагнула в просторный холл с высоким потолком, где царила необычная для здешнего климата прохлада. Первое, что ее поразило, было обилие света и воздуха. Это ощущение создавалось благодаря многочисленным окнам, занимавшим пространство от пола до потолка. Квадратная гостиная и чуть продолговатая столовая были столь велики, что по сравнению с ними даже самая большая комната в доме Элиейзера Тодда казалась каморкой. В каждом помещении имелся камин, хотя, как заметил Николлс, «вам вряд ли придется им часто пользоваться». Позади дома располагались конюшни. Просторная спальня помещалась в торце дома. Оттуда открывался великолепный вид не только на бесконечные океанские просторы, но и на плантацию. Куда бы ни зашла Лорейн, ей сразу бросалась в глаза высота потолков. По словам всеведущего Николлса, эта архитектурная деталь является непременным условием домостроения в тропическом климате.

– Дом выглядит таким… старинным, – мечтательно заметила она, когда они вышли в сад.

Чувствовалось, что здесь потрудились умелые руки. Дорожки были тщательно расчищены и обсажены жасмином. Повсюду пышно цвели бугенвиллеи, а также розовые и алые гибискусы.

– Ему не более десяти лет.

– А мне показалось, несколько столетий! Поглядите, в тех местах, куда не заглядывает солнце, камни поросли мхом.

– Это из-за пористой структуры местного кораллового камня, – объяснил Николлс.

– Все выглядит чудесно! Но как-то пусто… Хватит ли у меня денег, чтобы обставить этот роскошный особняк?

– Хватит и еще останется! Дом обошелся нам почти даром, – похвастался он, бесконечно довольный своей новой ролью. – Его прежние владельцы неожиданно