птица оказалась у него в руках. Незнакомец бережно опустил ее в клетку, закрыл дверцу, а затем с сияющей улыбкой обернулся к Лорейн.

– Я умею ладить с птицами.

В это утро она выглядела очаровательно. На ней было новое муслиновое платье кремового цвета с прелестным узором из веточек – шедевр местной портнихи. Другие бриджтаунские мастерицы спешно дошивали еще дюжину новых нарядов, радуясь возможности блеснуть своим искусством перед богатой наследницей. Незнакомец глазом знатока скользнул по низкому корсажу, выразительно облегавшему соблазнительную грудь девушки, по ее тонкой талии, которую подчеркивал широкий кринолин, присобранный с боков так, что взору представал краешек нижней юбки из льняного полотна лимонного цвета, а также носки изящных туфелек в тон платью. Как видно, зрелище юной красоты не оставило мужчину равнодушным. Неторопливо обведя глазами девичью фигурку, он вернулся к тому, что, по-видимому, представляло для него наибольший интерес, – упругой груди и миловидному личику, обрамленному ореолом белокурых волос.

Смущенная этим откровенным разглядыванием, Лорейн покраснела.

– Я чрезвычайно вам обязана, сэр, – проговорила она и хотела сесть в карету, но незнакомец неожиданно загородил ей дорогу.

– Могу я узнать ваше имя? – учтиво поинтересовался он.

– Меня зовут Лорейн Лондон. А вас?

–  Лорд Роулингс. Я имею честь быть губернатором этого острова.

Неужели это тот самый распутник? Значит, он все-таки вернулся домой!

– Город полон слухов о ваших похождениях, лорд Роулингс, – не сдержала иронии Лорейн.

– Представляю, что обо мне говорят! Вряд ли что-нибудь хорошее, – со смехом заметил ее собеседник.

– Во всяком случае, я узнала о вас много… интересного, – заражаясь его весельем, призналась она. – Почему-то я представляла вас гораздо старше.

Роулингс снова рассмеялся:

– Король предупреждал, что тропический климат преждевременно меня состарит. Мы с его величеством сходимся в одном – даже в одну жизнь можно вместить столько, что хватит на три. Надо только постараться!

Лорейн снова шагнула к карете. Роулингс подал ей руку.

– Позвольте пригласить вас в мою резиденцию на чашку чая.

– Почту за честь, – отозвалась Лорейн.

Она чувствовала себя неуютно под любопытными взглядами прохожих, которые при виде необычной пары подталкивали друг друга локтями и ухмылялись. Интересно, вдруг мелькнула у нее мысль, как поступает губернатор со своими гостьями – сразу тащит их в спальню или вначале дает выпить чаю? Впрочем, гадать осталось недолго. Скоро она сама обо всем узнает.

Нагруженная покупками, Лорейн отправилась домой, по пути заехав к портнихе. Выяснилось, что из платьев готово только одно, да и то не совсем. Сшитое из тончайшего белого батиста, оно было отделано воланами по всему подолу. Низкий ажурный вырез украшала тончайшая вышивка, а в отверстия были продеты узенькие черные ленточки из бархата. Такие же ленты обрамляли широкие рукава, которые заканчивались у локтя. Повинуясь внезапной причуде, девушка решила забрать его с собой, хотя оно было сметано на живую нитку. Портниха с сомнением покачала головой, однако перечить не стала, только поспешно закрепила швы на корсаже.

Облачившись в этот девственно белый наряд – некоторую долю порочности в него вносили черные бархатные ленты, украшавшие не только платье, но и прическу, – Лорейн водрузила на голову белую соломенную шляпку и покатила к губернаторскому дому. Слуга, вышедший встречать гостью, изрядно удивился, когда она, не дожидаясь его помощи, грациозно выпорхнула из экипажа.

– Губернатор ждет меня, – объявила Лорейн, оглядываясь в поисках других экипажей.

Их не оказалось.

Чувствуя себя не в своей тарелке, она последовала за слугой в просторный зал. Это помещение не отличалось от подобного в «Удаче», разве что было богаче обставлено. Пройдя ряд комнат, в которых царили полумрак и прохлада, слуга и гостья очутились на широкой веранде, откуда открывался великолепный вид на зеленую лужайку и сад, изобиловавший экзотическими растениями. Тростниковые кресла с закругленными спинками были явно местного производства, а вот стоявший перед ними низенький столик, инкрустированный слоновой костью, вызывал в памяти роскошь и негу Востока.

«Да, губернатор живет на широкую ногу», – подумала Лорейн.

В ту же минуту на веранду вышел он сам. Двигался Роулингс стремительно, словно одуряющая полуденная жара не оказывала на него никакого действия. На нем был костюм из матового черного шелка, отделанный серебряной вышивкой. Как впоследствии узнала Лорейн, губернатор всегда носил одежду именно этих двух цветов. Рукава белоснежной батистовой сорочки заканчивались тончайшим брабантским кружевом. Кружевным был и воротник, в центре которого красовалась огромная сапфировая брошь, выбранная хозяином специально для того, чтобы оттенить блеск собственных синих глаз.

–  Как мило с вашей стороны, мисс Лондон, что вы меня посетили! – с поклоном приветствовал ее хозяин.

– Вы же сами меня пригласили, – напомнила она и с беспокойством уточнила: – Кажется, я буду единственной вашей гостьей?

Усмехнувшись, Роулингс опустился в кресло.

– Можете не беспокоиться – ваша добродетель не пострадает. В это время дня я не опасен. Зверь просыпается во мне лишь с наступлением сумерек.

– Спасибо, что предупредили! – рассмеялась Лорейн, оценив юмор собеседника.

Слуга внес поднос с чаем.

– Может быть, в такую жару вы предпочли бы лимонад? – учтиво осведомился губернатор. – Или, напротив, напиток покрепче?

Девушка призналась, что и впрямь с большим удовольствием выпила бы лимонаду. Роулингс отдал соответствующее распоряжение и продолжал:

– Можем перейти в дом – там сейчас гораздо прохладнее.

– Я предпочла бы остаться здесь, – поспешно заявила Лорейн, с опаской вглядываясь в прохладный полумрак губернаторского жилища.

Догадавшись о причинах такого предпочтения, губернатор со вздохом промолвил:

– Вижу, что моя репутация опередила хозяина. Но вам не следует меня бояться, мисс Лондон… Кстати, почему у вас такая необычная фамилия? Неужели мы с вами одновременно жили в Лондоне, а я вас не заметил?

Лорейн улыбнулась:

– Нет, я никогда не была в столице. Мои предки родом из Корнуолла.

– Вот как, – протянул он. – Я немного знаю Корнуолл.

Помолчав, он пожелал узнать, давно ли Лорейн прибыла на Барбадос, и вдруг задал совершенно неожиданный вопрос:

– Вы помолвлены?

– Нет, – ответила она. – Но у меня масса поклонников!

– Не сомневаюсь, – с расстановкой произнес Роулингс. – Но ни один из них еще не завоевал вашего сердца?

Девушка покачала головой.

– По-моему, их больше привлекает моя плантация, чем я сама.

– Вы всегда выражаетесь напрямик? – восхитился Роулингс.

– А разве придворные дамы всегда лукавят? – вопросом на вопрос ответила Лорейн.

Ее собеседник пожал плечами:

– Не всегда, но часто.

Губернатор принялся рассказывать о нравах королевского двора, попутно отвечая на вопросы Лорейн по поводу того, что носят дамы и как они проводят время.

Выслушав его ответы, она удивленно воскликнула:

– Но такая жизнь бессмысленна!

Роулингс расхохотался:

– Сейчас это модно – быть бессмысленным!

– Мне такая мода не по душе, – заявила Лорейн. – По-моему, всегда есть куда приложить силы. Знаете ли вы, что я намерена начать производство мебели у себя в «Удаче»?

– Ну что ж, – задумчиво пробормотал губернатор. – Это принесет острову богатство и процветание. А не слишком ли вы молоды для такого рода дел? Вам явно не больше…

Лорейн покраснела.

– В конце мая мне исполнится семнадцать.

– Значит, вы рождены под знаком Близнецов? Тогда вам на роду написано заниматься коммерцией и всю жизнь быть не в ладах с собой!

– Я предпочитаю воевать с другими! – усмехнулась девушка, отчего у нее на щеках появились прелестные ямочки.

– Ну нет, эта привилегия принадлежит мне – ведь мой знак Овен, то есть баран!

Беседа продолжалась в том же полушутливом тоне. Давно Лорейн не проводила время так приятно. Когда они расставались, губернатор взял с нее слово, что завтра вечером они вместе поужинают.

Провожая гостью до кареты, Роулингс заметил:

– Вы привнесли остроту в этот слишком приторный мир, мисс Лондон. Я буду с наслаждением ждать нашей следующей встречи!

«Не мудрено, что женщины от него без ума, – с улыбкой думала она, возвращаясь домой. – Он, конечно, авантюрист, но…»

Это заставило ее вспомнить другого авантюриста – того, от которого была без ума она сама…