Неверные выводит строки, резко Зачеркивает и отбрасывает их… Так старики бросают жен своих, От них принявших юный трепет силы, – На девочек неопытных и робких, Перед которыми безмолвен стыд.

1920

КУВШИН

(Сон) Старый еврей продавал мне кувшин, Плохо муравленный, грубый, как ступка: «Вылеплен он из особенных глин; Это чудесная будет покупка!» И, размахнувшись, его он швырял О стену, об пол, с размаха, с разгона, И отзывался гончарный закал Медом и золотом долгого звона. «Вы поглядите: ни трещинки нет, Вы лишь послушайте: это же скрипка; Я вам открою старинный секрет: Если не купите — ваша ошибка». И рассказал он, что в черной стране, В недрах болот меж Евфратом и Тигром, Черное небо, доныне в огне, Сходит грозой к человеческим играм, Что раскаленный архангелов меч, Архистратига военная риза, Пламя клубя вкруг адамовых плеч, Блещут поныне у врат парадиза; Что в старину хитроумный раввин, Хоть гончаром он и не был умелым, Сделал «вот это» из розовых глин, Бывших когда-то адамовым телом, И, подстерегши архангелов меч, Грозно витающий вправо и влево, Он ухитрился «вот это» обжечь В бешеном пламени горнего гнева; Что обладатель кувшина того В мире бесцветном, скупом и суровом Будет звенеть необузданным словом… «Что ж вы предложите мне?» — «Ничего!»

1920

ПОЕДИНОК РОКОВОЙ

Я тихо спал. И в мой пригретый хлев Вошла, шатаясь, пьяная старуха И прыгнула. И, на плечах почуя Костлявый груз, я вымчался из хлева. Луна ударила в глаза. Туман Затанцевал над дальними прудами. Жерлянки дробным рокотом рванули. И тень моя горбатая, как пух, Комком по светлым травам покатилась. И чем сильнее острые колени Мне зажимали горло, чем больнее Меня язвил и шпорил хлыст колючий, Тем сладостнее разбухало сердце И тем гневнее накалялась мысль. И длился бег. Выкатились глаза. И ветер пену с губ сдувал. И чую: Бежать невмоготу. И, сжавши ребра И в корче смертной зубы раскрошив, Я вывернулся вдруг прыжком змеистым, И захрустела старческая шея, Мною придавленная. Свист гремучий Взвился над взбеленившимся хлыстом. И — понеслись. Не успевал дышать. И тень отстала и оторвалась. Луна и ветр в один звенящий крутень Смешались, и невзнузданная радость Мне горло разнесла. И вдруг старуха Простонет: Не могу… и рухнула. Стою. Струна еще звенит в тумане, Еще плывет луна, и блеск, и трепет Не отстоялись в сердце и глазах. А предо мной раскинулась в траве И кроткими слезами истекает Исхлестанная девушка, — она, Любовь моя, казненная безумцем.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату