Иль брызгиОстрой воды ощутив на ладони, –Скажет:КоторыйВек проплывает,КакоеНесет нас в просторы судно,Арго ль хищник,Хирама ли мирный корабль,Каравелла льСтарца Колумба?..СладкоСлышать твой шепот, Вечность!
1920
ЕРМОЛОВ
Он откомандовал. В алмазные ножныПобедоносная упряталася шпага.Довольно! Тридцать лет тяжелый плуг войны,Как вол, упорная, влекла его отвага.Пора и отдохнуть. Дорогу молодым.Немало думано и свершено немало.Чечня и Дагестан еще дрожат пред ним,«Ермоловъ» выбито на крутизнах Дарьяла.И те же восемь букв летучею хвалойВ Кавказском Пленнике сам Пушкин осеняет.Чего еще? Теперь Ермолов пьет покой,В уединении Ермолов отдыхает.И злость безвластия лишь раз его ожгла,И птицы старости ему лишь раз пропели,Когда июльским днем с Кавказа весть пришлаО том, что Лермонтов застрелен на дуэли.Он хрустнул пальцами и над столом поник,Дыбились волоса, и клокотали брови,А ночью три строки легло в его дневник:«Меня там не было; я бы удвоил крови.Убийцу сей же час я бы послал в походВ передовой огонь, в дозоры и патрули,Я по хронометру расчислил бы вперед,Как долго жить ему до справедливой пули».
1920
«С головой под одеяло…»
С головой под одеяло.В простыне прохладной быстроНакопляется тепло.Достаю из-под подушкиЭлектрический фонарик, –Засияла пыльным светомПолотняная пора.Здесь уютно, здесь не страшно:Саван белый отделяетПолый мрак от глаз моих.Ах, как жаль, что не придетсяМне тогда подумать сладко,Что земные привиденьяВсе исчезли для меня.
1920
РУЧКЕ
Да, кажется, пора тебя сменить.Ты преданно мне восемь лет служила,И пальцы твердые мои тебя,Как золотую, отполировали.А нынче я тебя стыжусь. Да, да…Ты бегло выводила рифмы «Гонга»,Над «Раковиной» медлила ты тяжко,«Поэм еврейских» возносила плиты.Сальери орлий клекот, резкий голосНечаева, весенний бриз Нимфеи, –Всё закрепляла ты в округлых знаках, –И было ведь, что закреплять. А ныне…Другая пусть, неопытная ручкаДрожит в моей руке окоченелой,
