– Не можешь, верно? – поддразнила Хлоя предательски дрогнувшим голосом. Она поспешно отвернулась, чтобы он не увидел ее сочувственного взгляда. – Не двигайся, – приказала она. – Сейчас я оботру тебе лицо. А потом решу, что делать дальше.
Минуту спустя она вошла с губкой и аптечкой, найденной в ванной, и решительно надвинулась на Томаса. Он невольно улыбнулся и из рассеченной губы снова закапала кровь. Хлоя принялась бережно обтирать раны и ссадины. Остановив кровотечение, она промыла губку и принялась за синяк на щеке и подбитый глаз. Нежные пальцы коснулись шеи, побежали по груди.
– Как думаешь, ребра действительно сломаны? – шепотом спросила она.
– Надеюсь, всего лишь ушиб.
Хлоя с сомнением покачала головой и с раздражающей педантичностью прижала к каждому порезу ватку, смоченную йодом. Томас тихо шипел, но старался не шевелиться.
Отставив склянку с йодом, она сжала ладонями его лицо и подула на обработанные раны, чтобы не так щипало. У Томаса все перевернулось внутри.
– Спасибо, – прохрипел он. – Теперь совсем хорошо.
– Что-то не верится. – Хлоя убрала руки и хитро прищурилась.
– Честное слово.
– Докажи.
– Как именно?
– С чего это ты стал таким непонятливым, Магуайр? – с ехидной улыбкой спросила Хлоя и кокетливо вскинула голову. Сердце Томаса забилось сильнее. – Докажи, что все хорошо, и я оставлю тебя в покое.
Ноющие руки не слушались, но не принять вызов Томас не мог. Собравшись с силами, он потянул Хлою на себя и, когда она с размаху шлепнулась на его колени, едва не закричал от боли.
Охнув от неожиданности, Хлоя соскользнула на пол и опустилась на колени между его ногами. Томас потерял дар речи, когда блестящие волосы Хлои защекотали обнаженную кожу его ног, подбородок оказался на уровне пупка, а губы – в дюйме от восставшей плоти.
Томас уже не корчился от боли, теперь он пылал от страсти.
– Томас, – нежно прошептала Хлоя.
Заглянув в ее глаза, Томас испытал неведомое доселе чувство абсолютного покоя и счастья, словно он наконец вернулся туда, где его долго-долго ждали…
Легкими касаниями Хлоя ласкала его лицо, и Томас понимал, что она испытывает в эту минуту. Суровая реальность отступила на задний план, уступив место сладостным ощущениям. Томас уткнулся губами в ладонь Хлои.
– Мне так жаль, – пробормотала она, и из глаз ее потекли слезы. – Тебе вправду лучше?
– Да… Поцелуй меня, Худышка. – Но коленопреклоненная красавица лишь жалобно всхлипнула. – Шшш.
Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Томас подался вперед, взял Хлою за локоть и поднял с пола. Она шмыгнула носом. Руки Томаса обвили ее нежно и властно. Он не показывал вида, что ему больно, потому что счастье держать ее в объятиях было для него сейчас превыше всего.
– Ну почему я не приехала раньше?! – неожиданно взорвалась Хлоя.
Господи, подумал Томас, неужели на свете есть человек, которому он не безразличен? И тут до него дошел смысл сказанных ею слов.
– Только этого не хватало.
Страшно подумать, что бы произошло, появись Хлоя в самый разгар драки. Он себя-то едва сумел защитить, что уж говорить о ней?
Вдруг плечи Хлои под руками Томаса заходили ходуном.
– Не плачь, Худышка. Я этого не стою. Все прошло. Я почти пришел в себя. Успокойся, пожалуйста.
Все еще всхлипывая, Хлоя подняла голову и улыбнулась сквозь слезы. Томас прижал ее к себе и задал вопрос, который так и вертелся на языке:
– Так ты собираешься меня поцеловать?
– Как же так? Я ведь не хотела. Правда, не хотела…
– Нет? Почему?
– Теперь… теперь мне уже не вспомнить.
– Вот и хорошо.
Их губы встретились. Умирая от желания, Томас стал гладить Хлою по спине, думая лишь о том, что готов не выпускать эту женщину из своих объятий до конца жизни. Жаль только, что все это лишь мечты.
Хлоя, что-то пролепетав, приникла к Томасу. Он ощутил на своей груди упругие холмики, и неутолимый чувственный голод вырвался на волю. Томас понял, что Хлоей владеют те же чувства, потому что она с тихим стоном взяла ладонями его голову, будто боялась, что он прервет поцелуй. Но Томас и не думал этого делать.
Отчаянно дерзким выпадом языка он завладел ее ртом. Ответ Хлои был таким же раскованным и пылким. Выгнувшись, она обхватила его шею, а Томас нетерпеливо выдернул ее блузку из джинсов и расстегнул пуговицы. Он должен видеть ее, ощущать, иначе ему конец.
Томас не помнил, как расстегнул крючки лифчика и накрыл ладонями упругие груди. Хлоя умоляюще шептала его имя, и он нагнул голову, чтобы взять губами розовую жемчужинку соска. Но тут острая боль полоснула его словно лезвием, заставив судорожно вздрогнуть.
– Томас?! – вскинулась Хлоя, коснувшись его напряженного плеча. – Что с тобой?
– Ничего… – Он рухнул в кресло; лоб его мгновенно взмок от пота. – Ничего, – повторил Томас едва слышно.
Хлое было достаточно одного взгляда на сильные мускулистые руки, сжимавшие ребра, чтобы все понять.
– Пойдем, – мягко сказала она, – я уложу тебя в постель.
Томас очень медленно выдохнул и слегка шевельнулся.
– Не желаю, чтобы ты укладывала меня в постель, – капризно буркнул он. Это выглядело так смешно, что Хлоя едва не рассмеялась, но вовремя сообразила, какую может совершить ошибку.
– Не упрямься, – попросила она, протягивая руку. Но Томас, плотно сжав губы, помотал головой.
– Томас!
Опершись о подлокотники кресла, она прикусила мочку его уха, лизнула языком шею. Томас блаженно вздохнул.
– Поверь, нам будет гораздо удобнее наверху, – заметила Хлоя. Она чуть приподняла голову и остолбенела: в темных, опушенных длинными ресницами глазах светилось такое желание, такая жажда любви, что Хлоя потеряла дар речи, готовая вот-вот растаять в пламени его взгляда. С самого начала она ощущала нечто мучительно-страстное, глубоко скрытое в этом человеке. И теперь поняла, что не ошиблась. Каким бы сильным и мужественным ни казался Томас, как бы ни владел собой, сейчас он выглядел почти беззащитным.
Больше всего на свете ей хотелось забрать себе его боль, заставить улыбаться, вопить от радости и счастья. Но обязательно ли при этом заниматься любовью? Такое ли верное это средство? Или лучше сначала поговорить? Если она сумеет вызвать Томаса на откровенность, заставит рассказать, что происходит, то исцелит его душевные раны. А это необходимо ему как воздух.
Но Хлоя не могла не ответить на мольбу в его взгляде. Она понимала, как отчаянно нуждается в ней Томас, и была не в силах, да и не хотела ему отказать. Впрочем, и себе тоже.
Конечно, если Томас Магуайр действительно решил уничтожить то, что ей так дорого – Хизер Глен, он, вне всякого сомнения, представляет самую серьезную угрозу для всего, что любит Хлоя. Да, он может разрушить ее жизнь, а может сделать счастливейшей из женщин, потому что, сам того не подозревая, похитил ее сердце и душу.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросил Томас, смущенно улыбаясь.
