мать.

– Это зависит от того, о ком ты хочешь услышать.

– Ты прекрасно все понимаешь! – Огастина вздохнула и встревоженно покачала головой. – Все ясно. Меня не проведешь. У тебя просто на лице написано, что ты влюбилась в этого паршивца Томаса Магуайра.

Лана громко охнула, а Хлоя притворно закатила глаза.

– Неужели это так страшно?

– Не слишком, – призналась Огастина. – Парень – настоящий красавчик, уж это точно.

– Верно, – согласилась Лана. – Вчера Салли была в банке, когда он вошел, а потом все твердила, что у нее колени подогнулись, когда Магуайр улыбнулся ей.

Он улыбался Салли Робинсон? Куда девались тоска и жалость к себе! Хлоя раздраженно поморщилась. Ладно, тогда она будет держать у себя «ягуар» сколько захочет! Улыбался?! Да это все равно, что флиртовать, а с ней он никогда не флиртовал!

– Конечно, Томас потрясающе хорош, ничего не скажешь, – заключила Огастина, – но от него одни беды и неприятности!

– Возможно, – согласилась Лана, – но неприятности никогда еще так прекрасно не выглядели.

– Ради Бога! – взорвалась Хлоя. – Какие беды? С ним, конечно, нелегко, но Томас и мухи не обидит.

Приятельницы обменялись недоверчивыми взглядами – очевидно, Хлое не удалось их убедить, и крохотный росток сомнения тут же пустил корни.

– Может, вы знаете что-то, неизвестное мне?

– Мама говорит, что он опасен.

– Лана, – засмеялась Хлоя, – твоя мамаша от всех мужчин шарахается.

– Солнышко, я, конечно, доверяю твоему мнению, – вмешалась Огастина, – но, возможно, мать Ланы на этот раз права. Все так считают. А вдруг этот человек…

– Что, если этот человек, – перебила ее Хлоя, – хочет стать своим в городе, где родился? Это что, преступление? Нет. Преступление – обвинять невиновного человека. Разве сын должен отвечать за родителей?

Хлоя чистила яблоки и пыталась сосредоточиться на этом занятии, чтобы успокоиться.

– Вы с самого начала неверно о нем судите. Как не стыдно слушать глупые сплетни и чернить человека, который никому ничего плохого не сделал?

– Она втрескалась по уши, – прошептала Лана. – Когда женщина так яростно защищает парня, с ней все ясно.

– Угу, – согласилась Огастина.

– Кого или что с таким пылом защищает моя прелестная дочь? – поинтересовался мэр Уокер, входя в комнату. Он поцеловал Хлою в щеку, и та закусила губу, вынуждая себя промолчать. Она в пылу спора совсем забыла об отце.

– Собственно, можно и не спрашивать, – рассмеялся мэр, не обратив внимания на неловкое молчание. – С головой бросилась в новое начинание? Что на этот раз?

Хлоя предостерегающе посмотрела на женщин. Пусть только попробуют рот открыть. Как ни странно, обе присмирели и занялись своими делами.

– Признавайся, Хлоя, – шутливо настаивал отец. – Что за очередной подвиг? Спасение крыс? Борьба с загрязнением окружающей среды? Заповедник для койотов? Что?

– Ничего.

– Не может быть. Ты же как в воду опущенная. Уж меня-то не обманешь. Ага, понял! Какой-то человек, которому временно изменило счастье, убедил тебя отдать все наличные деньги на охрану бедных птичек, которые загадили шпиль церкви святой Маргариты.

– Па, ты прекрасно знаешь, что эти бедные птички погибли, когда…

Хлоя осеклась и бросила негодующий взгляд на Лану, когда та осмелилась хихикнуть. Хлоя действительно любила птиц, кормила каждый день. Хотя большинство жителей города терпеть их не могло.

– Разве ты не помнишь, что они погибли в прошлом году во время бури, когда молния ударила в крышу.

– Совершенно верно, – торжествующе улыбнулся отец. – А теперь вспомни, сколько денег ты выбросила на ветер, пытаясь перевести их в другое место, чтобы сохранить стаю? И что же? Они все равно передохли к величайшей радости всего города. По крайней мере, теперь не приходится отмывать от помета церковный шпиль.

– Знаешь, па, не настолько уж я безнадежна.

– Разве? – с сомнением пробормотал отец. – В таком случае, может, ты организуешь новый комитет?.. Ну, скажем, по сохранению водорослей в городском бассейне? Ведь все живое достойно заботы, не так ли?

Хлоя снова повернулась к Лане, издавшей странный звук.

– Убирайтесь все, – строго сказала она. – У меня много дел.

– Оно и видно, – серьезно кивнула Огастина, хотя в глазах ее светились веселые искорки.

Хлоя с отвращением взглянула на только что очищенное яблоко. Вернее, то, что от него осталось после очистки. Бросив яблоко в раковину, она беспомощно подняла руки.

– С меня хватит. Удачи вам, друзья мои. Я удаляюсь. До завтра.

– Погоди, солнышко, – окликнула ее Огастина. – Прости нас, пожалуйста.

– Да, дочка, извини. Просто иногда так и подмывает тебя подразнить, – вмешался улыбающийся отец. – Ты так доверчива, Хлоя. И это меня беспокоит.

Неужели она не сумеет убедить его, что не вляпалась в очередную авантюру? Ведь она же искренне верит во все, за что борется? Почему он не понимает, как ранит свою дочь недоверием и насмешками? Считает ее безголовой пустышкой, легкомысленной дурочкой и даже не пытается ее понять?

Да, так оно и есть. Еще одно яблоко полетело в раковину.

– Скажи мне, что случилось? – не отставал отец.

Зачем? Чтобы он окончательно уверился в том, что его дочь – полное ничтожество?

– Ну же, детка, – не унимался отец. – На этот раз я не стану смеяться, даю слово.

Лана тоже вопросительно смотрела на нее, и Огастина подняла седые брови, как бы спрашивая: не избавить ли Хлою от пытки?

Еще бы не избавить!

Огастина поспешно выступила вперед.

– Это… совсем не то, что вы думаете. Она просто озабочена спором с поставщиком насчет новой партии овощей. – Она улыбнулась без всякого стеснения за свои редкие зубы. – Жаль, что вы не успели увидеть образцы, мэр. Они просто великолепны! К концу месяца у нас будет совершенно новое меню! Надеюсь, и вы придете на дегустацию.

Ошеломленная Хлоя вытаращила глаза. Черт ее дернул дать Огастине возможность высказаться. Теперь отец заподозрит самое худшее!

Огастина быстренько прикусила язык при виде искаженного ужасом лица хозяйки.

– Что ты натворила! – одними губами спросила Хлоя, втягивая голову в плечи. – Какие овощи?

Огастина беспомощно развела руками, очевидно, жалея о собственной глупости, но было уже поздно. К тому же мэра было не так-то легко одурачить, уж это все прекрасно знали. Теперь его буквально сжигало любопытство. Искоса взглянув на отца, Хлоя глубоко вздохнула: теперь беды не миновать.

– Леди, – негромко сказал тот, по-прежнему улыбаясь, как истинный джентльмен до мозга костей. – Я бы хотел поговорить с дочерью наедине. Смею заверить, много времени это не займет.

Он положил руку на плечо Ланы и подтолкнул ее к двери.

– Папа, – запротестовала Хлоя, – пожалуйста! Нам нужно работать. Не можешь же ты выставить из кухни повариху в разгар рабочего дня. Клиенты не станут ждать.

– Собственно говоря, – невпопад вставила Огастина, – в зале никого нет… – И, смущенно закашлявшись, отступила под мрачным взором Хлои. – Ладно, ладно…

Сунув руки в карманы передника, она подалась к порогу, глазами умоляя Хлою простить ее. Та