Подписи не было. Послание пришло из мэрии. Отец Хлои? Мэр достаточно часто говорил в лицо Томасу все, что о нем думает. И у него двойная причина выбросить сына Джеймса из города – его дочь и драгоценный Хизер Глен. Причем последний, цинично подумал Томас, значит для мэра куда больше, чем Хлоя, которую тот считет легкомысленной дурочкой.
Хлоя. Когда-то она защищала Томаса от своего отца. От всего городишки. Как, впрочем, и сейчас. Недаром же сумела понять, что он что-то замышляет. И пообещала помочь.
Томас подпер руками внезапно отяжелевшую голову. В горле засаднило. Если бы она только знала… Неужели по-прежнему стремилась бы помочь? Вряд ли.
Хлоя, с ее светлой душой и неистребимым оптимизмом, вряд ли поняла бы испепеляющую его потребность отомстить, отплатить за все обиды. Как он посмотрит ей в глаза, когда она обнаружит правду?
Томас устало потер виски и вздохнул, потом стер последнее послание и отвернулся от компьютера. Ему не нужны напоминания о том, как к нему относятся здесь.
Работа – его единственное спасение – сегодня оказалась плохим лекарством. Ненависть окружающих не должна иметь для него никакого значения, а тем более волновать. Просто он получил еще одно доказательство правомерности своего решения. Эта жалкая дыра, обиталище узколобой швали, конечно, заслуживает участи, которую он ей уготовил.
Но почему-то сегодня ему не удавалось уговорить себя. Мнение жителей Хизер Глен, как это ни странно, важно для него. Может быть, потому что, сам не зная, как это произошло, он усомнился в себе? Ведь вопрос, имеет ли он право стереть с лица земли родной, хоть и ненавистный ему городок, нет-нет, да и закрадывался в душу Томаса.
Будь он нормальным человеком, смирился бы с обидой и избрал новый путь. У него для этого есть все. А он жил и дышал ради мести. Хотел сполна насладиться своей властью. Око за око, зуб за зуб, твердил он себе, но прежнего удовлетворения уже не было. Предвидение скорого успеха начатого дела куда-то улетучилось. Остался лишь неотвязный вопрос: зачем он все это делает? И еще: кто пытается его остановить?
Глава 13
Чтобы испытать Томаса и, возможно, себя, Хлоя взяла ключи от «ягуара» и уехала. Она не собиралась надолго оставлять Томаса, но нужно было кое о чем позаботиться и хорошенько поразмыслить. А мощная машина, которая так волшебно слушается руля, поможет ей и в том, и в другом.
Томас, судя по всему, решил идти до конца. Признаваться в своих чувствах к ней он не собирается. Прекрасно, она может и подождать.
Но что, если он действительно ничего к ней не испытывает и не хочет, чтобы они встречались? Значит, у них нет будущего? Нет-нет, она не может ошибиться – Томас смотрит на нее так, словно она единственная женщина на свете. Они предназначены друг для друга, Хлоя чувствует это сердцем. И Томас, конечно, тоже.
В таком случае, как объяснить его идиотское поведение?
– Хороший пинок ему нужен. Это, пожалуй, лучшее средство, – громко объявила Хлоя, подъезжая к кафе.
Доверие, тут же напомнила себе Хлоя. Ей следует безоговорочно ему доверять. Иначе как она может требовать от него того же?
При взгляде на Хлою Огастина уронила губку.
– Какого черта тебе здесь надо? Сегодня твой выходной? Иди отсюда!
– Прекрасная манера разговаривать с боссом, – покачала головой Хлоя, сунув в карман ключи от машины Томаса, и направилась к холодильнику. Ей нужно срочно поесть, чтобы прийти в себя. Но на пути неожиданно встала Огастина.
– Ты выглядишь усталой.
– Еще раз спасибо. – Нет, нужно не просто поесть, а что-то приготовить. На этот раз без шампанского. – Как идут дела?
– Поскольку некому раздавать бесплатные завтраки, все прекрасно. Утром от посетителей отбоя не было. Сейчас затишье.
– Но ты, по крайней мере, сделала Мелли скидку?
Хлоя принялась рассматривать содержимое холодильника. Хмм, тут есть с чем поработать. Может, что-нибудь с яблоками?
Не услышав ответа, она выпрямилась.
– Огастина?
– Если хочешь знать, нет, не сделала, – оскорбленно фыркнула та. – Но прежде чем впадать в панику, позволь заметить, что она на днях получила деньги от сына.
Сын, довольно известный хирург в Сакраменто, вспоминал о матери, только когда в нем просыпалось нечто вроде совести. Жлоб проклятый! И Мелли приходилось надолго растягивать полученные от него жалкие гроши.
– Ах, Огастина, – начала Хлоя, отбирая продукты. – Жаль, что…
– С ней все будет хорошо. Я волнуюсь за тебя.
– Не стоит. – Обыкновенный яблочный пирог. Именно это сейчас ей требуется. – Со мной тоже все будет в порядке.
– Солнышко, твой отец здесь. Хочет с тобой поговорить.
– О дьявол! – Хлоя с ужасом взглянула на Огастину и со скорбным вздохом швырнула все, что держала в руках, на большую деревянную колоду. Сначала раскатать тесто, решила она. – Мне что-то не хочется сейчас общаться с ним.
– Никогда не слышала, чтобы ты так говорила об отце, – укоризненно пожурила Хлою Огастина. – Что с тобой стряслось?!
Что стряслось? Ничего особенного. Просто нет денег заплатить за квартиру, откуда ее вот-вот выкинут. 'Домашняя выпечка' заложена-перезаложена и почти не приносит дохода. Сумеет ли она вытянуть кафе из пропасти? А город, прежде такой любимый, теперь вовсе не кажется столь уж уютным и милым.
Но не материальные затруднения терзали Хлою. И не охлаждение чувств к родному Хизер Глен. Совсем не это, а высокий темноволосый мужчина с трагическими глазами и навеки раненным многострадальным сердцем. Тот, кто, несмотря ни на что, все-таки оставался умным, страстным, заботливым, необыкновенным человеком – человеком, с которым она хотела бы навеки связать жизнь.
Хлоя печально посмотрела на старую подругу.
– Ты все равно не поверишь.
Огастина, упершись кулаками в тощие бедра, презрительно фыркнула.
– Зато сразу скажу, что мне это вряд ли понравится. Но все равно, попробуй растолковать.
– Я люблю человека, который даже не понимает подлинного смысла этого слова, – жалобно шмыгнув носом, выпалила Хлоя. – Все остальное – бизнес, долги, общественное мнение – не имеет значения. Только он.
– Хлоя, крошка, ты разбила– себе сердце, – запричитала официантка. Умудренная жизнью сварливая старуха, мгновенно смягчившись, обняла Хлою с неожиданной силой.
– Не разбила, Огастина, пока еще нет. Разве что небольшая трещина…
– Мне так жаль! Клянусь, я сдеру шкуру с Конрада. Что нашло на этого мальчишку?!
– Нет, – невольно засмеялась Хлоя. – Погоди минуту! Это вовсе не Конрад.
– Что значит 'не Конрад'? – взвилась Огастина. – Тогда кто же, спрашивается?.. О нет! – Мозолистые руки впились в плечи девушки. – Хлоя! Скажи, что это неправда!
– О чем вы? – заинтересовалась Дана, подходя ближе. – Признавайтесь – о парнях? Да что это с вами?
Она нетерпеливо помахала рукой перед их лицами, но ни Хлоя, ни Огастина не обратили на нее внимания.
– Хлоя, – повторила Огастина, – скажи, что это неправда.
Хлоя поежилась под пронизывающим взглядом женщины, которая любила ее больше, чем собственная
