– Но у нас все в порядке! – протестующе заявил Луис.

– Возможно, но не в той степени. Луис покачал головой:

– Не понимаю.

На этот раз Туфайли обратил свое внимание на Джасмин.

– Мы считали – ваш муж создавал такое впечатление, что когда придет время, Арманд Фремонт поддержит кандидатуру Луиса, и мы сделали возможным выдвижение его кандидатуры.

– Конечно, он обязательно сделает это! – воскликнула Джасмин.

Туфайли погрозил пальцем, похожим на сосиску:

– Нет, не конечно. Нам стало известно, что Арманд Фремонт не очень высокого мнения о вашем муже. Более того, его совсем не впечатляют политические способности Луиса.

Луис был потрясен.

– Это просто безумие! Как вы могли узнать?..

– Как – не имеет значения, – прервал его Туфайли, внимательно наблюдая за ним. – Важно то, что мы знаем об этом. Наши источники информации самые надежные.

У Луиса голова пошла кругом. В груди вспыхнула черная ярость. Унижения, которым подвергла его Джасмин, его тайная позорная жизнь, двуличие, к которому он вынужден был прибегнуть, – все это стало частью цены, которую он внутренне согласился заплатить за осуществление мечты, которую она вселила в него. А теперь его собирались лишить этой мечты.

– Думаю, что вы ошибаетесь, Набил, – произнесла Джасмин. – Но если вы убеждены в правильности полученной вами информации, то, может быть, точно скажете, чего вы хотите.

– В Луиса мы уже вложили огромное количество времени и немалые суммы, – ответил Туфайли. – Однако если Арманд Фремонт не изменит своего мнения и, хуже того – воспротивится кандидатуре Луиса, тогда мы все понесем большие потери. – Он помолчал. – А это неприемлемо.

– Что надо сделать, чтобы это стало приемлемым? – спросила Джасмин.

Туфайли великодушно улыбнулся.

– Двадцать миллионов долларов. Деньги доброй воли или гарантийное обязательство, чтобы дело не свелось к тому, что все финансовые убытки кампании понесут заимы.

– Это невозможно! – воскликнул Луис.

– Довольно! – взгляд Джасмин не отрывался от Туфайли. – Поскольку вы полагаете, что уже знаете так много, то вам, несомненно, известно, что мы не располагаем такими деньгами.

– Возможно, и не располагаете. Но вы – одна из трех сторон держателей акций «Казино де Парадиз»…

– Верно.

– Подумайте, сколько будут стоить эти акции, если СБМ станет общественной компанией? Тогда двадцать миллионов превратятся для вас в центы.

Туфайли подался вперед; Луиса просто тошнило от запаха одеколона.

– Сущие пустяки, если учесть, что вы можете получить контроль над всей страной, Джасмин.

Туфайли прав, подумал Луис. Двадцать миллионов – чепуха. Проблема заключалась в другом – он стремился к недосягаемому. Ко всему прочему, он установил для них крайний срок внесения денег, и с каждым днем гиканье часов становилось все громче.

После конфронтации с Туфайли Луис был готов от казаться от своих грез. Джасмин и не помышляла об этом. Она поклялась, что так или иначе достанет деньги, невзирая на то, что придется для этого сделать.

Даже убить?

Сначала Александр Мейзер. Затем скандал и крах «Мэритайм континентала»…

Луис никогда не связывал ни одну из этих трагедий с тем, что бы ни замышляла Джасмин.

Теперь она говорит об Арманде и о том, что могут происходить несчастные случаи…

Луиса пробирало, несмотря на теплый вечерний ветерок. Он никогда не подозревал, что в сердце Джасмин скрывается такая ярость. Теперь, когда мысль об этом промелькнула в его сознании, его потрясла возможность того, что Джасмин в какой-то форме была причастна к тому, что произошло с Мейзером и его банком, и он, наконец, осмелился задать себе вопрос, есть ли вообще управа на Джасмин.

Для Пьера двадцатиминутная поездка на машине в Бейрут была омрачена. До него дошли сведения, что Арманд по-тихому наводил справки относительно краха «Мэритайм континентала». Теперь в Бейрут приехала дочь Александра… Зачем? И что было известно Джасмин, о чем она не поведала ему? Вот вопросы, которые занимали его, когда он ехал по узким ветреным улицам района Ра в Бейруте, переполненным в этот час толпами людей.

– Дома все в порядке? – спросила Джасмин. Пьер вздрогнул при звуке ее голоса.

– Да, конечно. Джасмин рассмеялась:

– Ах, Пьер, ты такой неумелый лжец!

Пьер так сильно сжал рулевое колесо «бентли», что суставы пальцев на его руках побелели. Он еле уклонился, чтобы не наехать на выходивших из клуба участников вечеринки.