– Качать права вам сейчас не время. Нас девять, а вас только четверо. Может, у вас и припрятана где- нибудь пара винтовок, да только кто ж вам позволит их достать! На всякий случай за каждым из вас будет все время присматривать один из моих людей. Ясно?
– Да. Но, клянусь Аллахом, погода...
– Так что продолжайте держать вдоль берега – не то мне придется уговаривать вас по-другому!
– Вы приказываете? – злобно спросил Маджид. При сложившихся обстоятельствах Дэйн даже не мог его в этом винить.
Ветер немного утих, но продолжал дуть с северо-запада. В час сорок пять они обогнули мыс Рас Лаффан, до Дохи оставалось не больше пятидесяти миль. Дэйн просчитал, что если ветер не переменится, они будут в столице еще до обеда.
Как только мыс остался позади, Маджид быстрым шагом подошел к Дэйну.
– Мистер Дэйн! У нас неприятности!
– Что еще?
– О почтеннейший господин, вы смогли перебороть волю небес, раз уж шамаль, который должен был смениться каусом, продолжает дуть, но сам корабль не желает покориться вашей воле!
– Нельзя ли пояснее?
– В корабле течь! Так понятнее?
Дэйн сказал:
– Послушайте, если вы опять вздумали морочить мне голову...
– Я вам говорю, в корабле – течь! – Маджид сообщил эту новость с каким-то противоестественным удовлетворением. – Пойдемте вместе со мной в трюм и убедитесь своими глазами, если не верите! И прихватите ваш нож на случай, если рассердитесь!
Они спустились в трюм. В тусклом желтоватом свете фонаря Дэйн не мог разглядеть даже доски днища. В трюме было примерно фута на четыре воды, и трое матросов Маджида вместе с ракканскими стражами выбивались из сил, откачивая воду помпой.
– Как это случилось? – спросил Дэйн.
– Откуда мне знать? Я не обладаю сверхчеловеческими способностями, как вы! Я простой моряк, и мой корабль дал течь. Наверное, эти ублюдки в Джубаиле поставили заплату из непросушенного дерева или плохо законопатили щели. А может, где-то выскочила заклепка у киля. Это мы узнаем, только когда доберемся до какого-нибудь дока.
– Мы можем дотянуть до Дохи? Осталось каких-то пятьдесят миль!
– Это невозможно! Даже если шестеро будут все время откачивать воду, ничего не выйдет. Уровень воды повышается примерно на фут в час. Если не верите, можете спросить своих людей!
Дэйн спросил, и ракканцы подтвердили слова Маджида.
– И как нам теперь быть, капитан? – поинтересовался Дэйн.
– Ага! Как только вас припекло, я опять сразу стал капитаном! – язвительно бросил Маджид. – Если бы это был не мой собственный корабль, я и пальцем не шевельнул бы, чтоб только насладиться зрелищем, когда вы будете тонуть! Но корабль – мой, а у меня есть семья, которую надо содержать... Нам нужно как можно скорее добраться до какого-нибудь порта. Примерно в миле к западу отсюда вдоль побережья Катара будет Шакик. Оттуда всего сорок миль до вашей Дохи, так что вам почти не из-за чего расстраиваться, мистер Дэйн!
– О'кей! Идем туда!
Они поднялись на палубу, и капитан отдал соответствующие распоряжения рулевому.
– Я собираюсь вывести корабль на пляж, – стал объяснять он Дэйну. – В Шакике отличный пляж, я как- то уже бывал там, соскабливал наросты с днища. Если ветер продержится и течь не усилится, – и если будет угодно Аллаху – то уже через час мы будем на пляже.
Никакая неприятная случайность на этот раз не вмешалась, и уже в три часа ночи Маджид привел корабль на пляж. Кутийя скользнула по мокрому песку и чуть накренилась, ложась на округлый бок. Так что Дэйн и его отряд смогли сойти на берег, даже не намочив ног.
До самого Шакика было около пяти сотен ярдов, и отряд Дэйна зашагал по плотному песку, потом по дорожке между высокими кустарниками. Джабир начал заметно отставать. Он пошатнулся и мог бы упасть, если бы Дэйн его не подхватил.
– Я раньше ни разу по-настоящему не болел, – признался он Дэйну. – Только раз подхватил дизентерию во время каникул в Европе.
– В Шакике найдем доктора, – ободрил его американец. – А в Дохе есть английский госпиталь. Успокойтесь, все будет в порядке!
– Да... Пойдем, надо держаться всем вместе!
Джабир шел, сгибаясь от боли, и Дэйн поддержал его, обхватив за талию. Остальные шли ярдах в тридцати впереди, их светлые одежды смутно маячили в предрассветной мгле.
Внезапно Дэйн остановился.
– Ты слышал? Какой-то шорох в кустах?
– Ничего я не слышал, и мне плевать на всякие там шорохи! – буркнул Джабир. – Наверное, это какая- нибудь коза, или собака, или заблудившийся верблюд. Я хочу только одного – поскорее добраться до опытного врача!
Его колени начали подгибаться, и Дэйн едва смог удержать его оседавшее тело. Американец встревожился.
– Джабир?! Надо продержаться еще совсем чуть-чуть!
Джабир не отвечал. Он потерял сознание и стал весить, казалось, не меньше тысячи фунтов.
Дэйн снова услышал какой-то подозрительный шорох. Правда, теперь уже не в кустах, а на дорожке у себя за спиной.
Он уронил Джабира, быстро пригнулся, разворачиваясь кругом и выхватывая нож.
Он уже почти повернулся, когда что-то тяжелое обрушилось ему на затылок. Дэйн потерял сознание.
20.
День одиннадцатый
Кто-то тряс его за ногу, незнакомый голос тихо произнес:
– Мистер Дэйн, я думаю, вам уже пора прийти в себя!
Дэйн открыл глаза и приподнялся, морщась от боли. Голова просто раскалывалась. Он находился в большой комнате с выбеленными стенами, сидел на громоздком диване, обитом кошмарным цветастым индийским ситцем. Здесь же стоял неизменный арабский набор для кофе: приземистый столик темного дерева, медная джезва с вычеканенными на ней кругами и замысловатыми арабесками, курильница, свисающая с крюка в потолке, и совершенно неуместный среди них американский комод светлого кедрового дерева с зеркалом, в стиле эпохи экономического бума.
Дэйна тормошил мужчина, сидевший на стуле с прямой спинкой примерно в ярде от дивана, на таком расстоянии, чтобы Дэйн никак не мог достать его ударом ноги. Это был высокий худой араб с большими печальными карими глазами и аккуратной бородкой. Он сидел в расслабленной позе, спокойно сложив руки на груди. Каким-то невероятным образом ему удалось вольготно развалиться даже на стуле с высокой прямой спинкой.
– Какого черта? Кто вы такой? – спросил Дэйн.
– Мои друзья зовут меня Хакимом, – ответил араб. – Надеюсь, вы тоже будете меня так называть.
– Конечно, Хаким, – Дэйн медленно сел на диване, чувствуя, как волны нестерпимой боли расходятся от затылка по плечам и шее. Он опустил ноги на пол, но встать и не пытался. Хаким был от него футах в пяти. Ножа на поясе не было, но и так Дэйн мог бы запросто разделаться с этим Хакимом.
В этом Дэйн и не сомневался. Как и в том, что у Хакима наверняка был под рукой пистолет, какой-нибудь маленький тупоносый револьвер. И если даже Хаким будет двигаться с черепашьей скоростью – хотя на это не стоило и надеяться – он все равно успеет его выхватить и расстрелять американца вдвое быстрее, чем тот вскочит с мягкого, податливого дивана и преодолеет разделявшие их пять футов.
Конечно, если уж на то пошло, можно найти какой-нибудь другой, более подходящий способ...
Дэйн сказал:
