Мастер покивал еще высокомернее и задал вопрос, уже не слишком относящийся к делу.
– Подарок?
– Нет.
Снова молчание.
– Школы нет, – это был уже не вопрос, а утверждение.
Сова решительно вклинилась в разговор:
– Школа есть.
– Диплом, – потребовал старик.
Лорис дернул Сову за рукав:
– Покажи ему мешочек с песком.
Она отвязала от пояса мешочек и протянула мастеру. Тот долго и тщательно изучал тиснение на коже, развязал завязки, отсыпал на стол немного песка, растёр его пальцем и, кажется, даже понюхал. Сова терпеливо ждала окончания этой странной экспертизы.
– Сто пятьдесят сиалов.
– Сколько? – её удивление было бесконечным.
– Тихо, – отрезал Лорис. – Согласны.
Мастер встал и направился куда-то вглубь своей приемной, поманив пальцем Сову.
– Ты с ума сошел? – Сова зашипела прямо в ухо Лорису.
Названная сумма по местным меркам была огромной. Б
– Сова, делай, что говорят. Тебе и так дали скидку из уважения к школе. Иди в обмерочную.
– Куда?
– Куда зовут, туда и иди! – и Лорис пихнул ее в спину.
Ни слова не говоря, мастер поставил ее к деревянной стене и первым делом замерил рост. Второму измерению подверглась длина руки от плеча до кисти, третьему– длина и ширина ладони. Сова уже была готова к тому, что он начнет замерять каждый палец в отдельности, но этого не произошло. Напоследок ее загнали на весы.
Когда через три месяца ей на колени положили готовый меч, Сова от восхищения не смогла даже толком поблагодарить мастера. Это с присущей ему вежливостью сделал Лорис. Рукоять меча легла в ладонь, как влитая. Легкий и гибкий, меч превратился словно бы в продолжение руки. К нему не надо было привыкать, как к любому новому оружию, он был сделан для Совы и подходил только ей одной. Сова осторожно перевесила с пояса на кожаные ножны мешочек с песком и долго не решалась осквернить эту невероятную сакральную вещь тренировочным боем.
И сейчас, увидев на привале, как ревниво следит Сова за Зорием, разглядывающим ее оружие, он не мог удержаться от улыбки. По отношению к некоторым вещам Сова умудрялась демонстрировать настоящий фетишизм. Например, она разговаривала с собственным кораблем, и Лорис долго не мог понять, где заканчивается шуточное суеверие и начинается здравый смысл. Меч тоже принадлежал к вещам, которые Сова никогда не согласилась бы бросить, и то, что она позволяла его трогать чужому человеку, говорило о многом.
Еще до заката Лорис вывел их к пещере. Зорий полагал, что они будут идти, пока не стемнеет, но оба его спутника, вероятно, давно освоили привычные места привалов, так что к месту ночевки они добрались задолго до темноты. Пещера уже не первый раз служила пристанищем, дающим каменную крышу над головой и защиту от нескончаемого ветра в ущельях. Вскарабкавшись по узкой крутой тропинке на большую ровную площадку перед темным провалом в скальной породе, Зорий оценил удобство выбранного места: ущелье внизу было все как на ладони, нависающая справа скала спасала от ветра, под ней располагалось кострище, а в самой пещере было сухо и по-первобытному уютно. В углу Дар обнаружил даже спальное место в виде охапки сухой травы.
Оставался еще один, последний, дневной переход до корабля. Преодолев без приключений большую часть пути, Лорис и Сова, похоже, перестали спешить. Их никто не преследовал, на них никто не нападал... Дар по себе знал, что такое затишье расслабляет, заставляет пренебрегать опасностью, если угроза, как сейчас, не очевидна. А ведь за ними могли следить с орбиты, и Зорий уже в который раз втайне порадовался тому, что огорчало Сову: осеннее небо уже больше суток было затянуто плотными серыми тучами, а значит, никто, ни один корабль, кроме его «Стрелы», не в состоянии был быстро и точно определить их местонахождение на планете.
В дороге Зорий успел рассказать Сове о начавшемся следствии, умолчав об исчезновении Александра Ягеля и о чужих кораблях на орбите. Решив напрасно не пугать ее подробностями, он вынужден был мириться и с последствиями своего решения: Сова перестала воспринимать угрожающую ей опасность настолько, что даже на предложение охранять ее корабль отреагировала с недоумением:
– Вы думаете, что после арестов в институте они всё ещё будут ловить меня, а не спасаться сами?
– Институт – лишь место, где велись исследования. Вопрос в том, для чего и для кого они велись? С какой целью? И главное: отказались ли от этой цели те, кто эти исследования инициировал?
– Вы полагаете, что нет?
– Я полагаю, что на карту поставлено нечто большее, чем ваша личная жизнь или свобода. Я полагаю, что вам, как землянке, очевидно, какую ценность ваш организм представляет для продолжения этих незаконных исследований. Институт – лишь последнее звено в цепочке. Те, кто работал с вами во время карантина – исполнители, но не организаторы. Таких институтов может быть несколько. А организаторов мы до сих пор не поймали. Организаторы вполне могут продолжать охотиться за вами.
– Как долго?
