новой маской друзья меня не узнают!
В трактире захохотали и застучали кружками по столам в знак одобрения. Лорис подхватил ее затею.
– Хорошо, я тоже ставлю два золотых, что тебя узнают и под новой маской! Нет, три золотых, что узнают.
– А давай! – из-за стойки выбрался трактирщик, маленький, лысеющий и вспотевший. – Меня сегодня тоже все уже видели в моей маске, а я еще побродить хотел, ночь только началась. А то так с вами всю ночь и пробегаешь, подавая выпивку.
Он отцепил от пояса огромную ярко-красную маску с перьями.
– И плащ. – Настояла Сова. – Мой все равно дороже.
– По рукам, – трактирщик бросил ей черный плащ с оранжевым кантом. – Бери. Он тоже новый, между прочим.
Сова окончательно освободилась от своего плаща и нацепила новую маску. В полутемном трактире ее лица так никто и не разглядел. Лорис тем временем снял и упаковал в саквояж свою голубую мантию, которая была украшена двумя желтыми кругами – знаком Двуглавого – и выдавала принадлежность хозяина к цеху лекарей. После этого из того же саквояжа он вытащил обычную черную дешевую маску, что за пару мелких монет можно было купить у любого разносчика, и в мгновение ока стал похож на обычного бедного горожанина, у которого не хватило денег на приличный карнавальный костюм.
Через пять минут из трактира в обнимку вышли двое подвыпивших гуляк и как-то слишком быстро для пьяных затерялись в толпе.
Он упустил их.
Дар выругался. Капризное время в очередной раз посмеялось над его усилиями, хотя он очень спешил и несся по лестнице ратуши через три ступеньки: и туда, и обратно. Нельзя было оставлять за спиной снайпера на крыше, но и терять из виду эту парочку было недопустимой осечкой.
Парочка его дожидаться не стала. Толпа смешалась, перепуталась, и в ее пестрой глубине утонула, как камень, брошенный в воду, надежда Дара на быстрое завершение дела.
А карнавал уже шумел, и не было такой силы, которая могла бы остановить это веселье. Тела погибших убрали, лужи крови присыпали песком, и спустя всего полчаса над роковым местом уже мелькали беззаботные ноги, и сыпались на мостовую лепестки умирающих цветов. Карнавал бесновался, карнавал жил, и ничто не могло прервать бешеного дыхания его недолгой жизни.
Убедившись, что беглецов ему не найти, Дар вернулся к подножию статуи. Он разузнал у патруля, куда унесли тела, и уже через пару минут оказался в подвале ратуши, где располагалась каптерка стражников. Предстояла рутинная и малоприятная работа по фиксации доказательств. Убийца и его жертва мирно лежали рядышком на грязном заплеванном полу. Зорий положил на стол монетку, и дежуривший в каптерке стражник деликатно оставил Дара наедине с двумя трупами.
Работа не заняла и десяти минут. Для будущего расследования убийства Зорий сделал все, на что был способен в полевых условиях: зафиксировал для опознания биометрические параметры, снял отпечатки пальцев. У снайпера под одеждой обнаружилось устройство слежения за жучками, с кабелем для присоединения к системе идентификации автоматической винтовки. Жертва, поплатившаяся за свою беспечность, не имела шансов выжить. Жучок на теле убитого оказался приклеенным под одну из кованых железных пластинок на плаще. Видимо, этот плащ был единственной вещью, приобретенной покойным в фактории. Под плащом убитый был одет в обычную гражданскую одежду, для сокрытия которой и понадобился широкий длинный плащ. Подсаженный жертве жучок работал, помогая снайперу следить за целью в любой толпе. Зорий покопался в памяти устройства слежения и выяснил, что еще сегодня утром слежка велась за двумя объектами, одним из которых был он сам.
Из каптерки Зорий связался с бортом и зарегистрировал криминал. Пришлось настоять на том, чтобы следственная группа из отделения Ордена в этом секторе пространства не падала ему на голову в ближайшие сутки. Биометрические параметры участников криминальной разборки ушли в следственное управление. Через минуту криминалисты капризно затребовали для идентификации личности погибших ДНК для анализа. В ответ Зорий вежливо сообщил расстояние до ближайшей лаборатории. Эксперты повинились и пообещали установить личности убитых в течение часа. Взятые пробы крови Дар приобщил к первому вещдоку на дне своей сумки.
Борт его ничем не порадовал. Спектральный анализ электрического света в городе не находил, радиоперехват тоже результатов пока не дал. Участники гонки за ценным призом подозревали друг друга в шпионаже, и по этой причине предпочитали зря в эфире не болтать. За свой канал связи Зорий не переживал: система кодирования сигнала у Ордена всегда была выше всяких похвал.
Его камеры, оставленные на всех семи воротах города, молчали. Впрочем, особенно рассчитывать на них и не приходилось. Темнота Дара не смущала – камеры отлично видят в темноте. Беспокоило другое: камера не узнает Лаэрту Эвери, если ее лицо закрыто маской, а фигура – плащом.
Ее спугнули. Это и хорошо, и плохо. Плохо потому, что это неимоверно осложнит поиски. Она запаникует, не станет сидеть на месте, начнет метаться, наделает кучу непредсказуемых ошибок и, сама того не зная, собьет со следа кого угодно. Хорошо потому, что она наверняка решит немедленно покинуть и город, и планету. А как только она поднимет свой корабль с поверхности, ее засекут. И тогда Зорию останется только отдать приказ, накинуть сетку гравитационного поля на нужный сектор орбиты и, избежав близкого контакта с объектом, отбуксировать захваченный корабль на двадцать вторую базу. А заодно по ходу дела проверить, действительно ли объект способен вывести из строя электронные системы, например, систему управления кораблем, или этот миф профессор выдумал исключительно для устрашения. Будут ли события развиваться именно по такому сценарию? Увы, причин для излишнего оптимизма у Зория не было.
У Лаэрты Эвери нет опыта ухода от слежки. «Нет, – Дар одернул сам себя, – это как раз неважно». Сколько раз он сам видел, как при угрозе жизни у человека вдруг проявлялись неожиданные таланты. Чувство самосохранения сильнее неопытности. Кого-то страх парализует, а кого-то, наоборот, подвигает на решительные, но необычные, непредсказуемые поступки.
Что она сделает в первую очередь? Кинется к кораблю – это ясно, как божий день. Она должна понимать, что если не покинет планету немедленно, то потом ее корабль просто не выпустят в открытый космос, накинув на орбиту гравитационное сетевое поле. От пары преследователей еще можно уйти, но уйти от эскадры с мощным генератором гравитационных полей не будет уже никаких шансов. Оставаться же на планете для нее означает сознательно выбирать медленную пытку несвободой. Нет, она не пойдет на это. Уж если у нее хватило духу сбежать из-под надзора на Земле, то и тут она не задержится. Она должна
