агентства «Параллель» Петра Куйбиды – в прочее время сотрудника зарубежной референтуры ОУН(б). В целях соблюдения конспирации Центральный Провод бандеровцев решил не интересоваться судьбой убитого…

Вечером того же дня зазвонил мобильный, валяющийся в пивной луже на столике.

– Алло? – Пьяный Бузько нетвердой рукой поднес телефон к уху.

– Слава героям, хорунжий! – прозвучал голос Кульчицкого. – Спасибо за вашу революционную смекалку!

– Рад стараться, пане провиднык, – заплетающимся языком ответил Бузько.

Бузько шумно вздохнул.

– Вам плохо? – участливо спросил Кульчицкий.

– Да, признаться… Это мой первый… мой первый… – булькнул хорунжий.

– Немедленно возьмите себя в руки! – прикрикнул провиднык. – Вы же бывший офицер, а ныне солдат Самостийной Украины! Если вы не придете в себя, вами займется Служба безопасности организации! Придите в себя и отправляйтесь в Крым! Подхорунжий Хыст выдаст вам необходимую сумму. Всего доброго!

Кульчицкий поспешно отключился.

Перед глазами Бузько колыхался туман, и в этом тумане плыл мимо силуэт официанта с шестью кружками пива. Хорунжий поманил его пальцем. Пистолет, повешенный на спинку пластикового стула, больно врезался в поясницу.

«Яростным сопротивлением встречай врагов твоей Нации…»

– Не то! Не то! – мычал Бузько, следя за тем, как по поверхности пива скользят пенные морские барашки…

На следующий день с похмельной и словно распухшей головой он снова был в Севастополе.

Разгрузив тайник и навьючив рюкзак на плечи, Бузько всей кожей почувствовал свою уязвимость. Взрывчатка давила на холку. Он теперь похож на самодеятельного туриста. Не страдают ли севастопольские менты излишним любопытством? Обнаружат «мыло» – и серьезный тюремный срок готов. И Кульчицкий не поможет – ОУН отмежуется от неудачливого террориста… Хорунжий пожалел, что рядом нет Куйбиды – брезгливо-глумливого, бестолкового, не разбирающегося в военном деле, но все же помощника. Качнулась перед глазами картина: референт с пустыми глазами и пулевым отверстием во лбу. Чтобы прогнать жалость, Бузько вспомнил в деталях сцену на пустынной дороге, когда рука Куйбиды не дрогнула убить безоружного. Хорунжий ответил убийце тем же – и никому ничего не задолжал…

Вдалеке, над бухтой, гудели турбины и вскипали флажки: флот готовился к завтрашнему празднику. У шканцев строились нарядные матросики. Зеваки с берега наблюдали за бурным оживлением на нарядных свежеприбранных судах.

Бузько с наслаждением сорвал с себя пропотевшую футболку и джинсы, еще раз огляделся по сторонам и принялся натягивать акваланг. Солнце мгновенно нагрело прорезиненную ткань.

Море слегка волновалось, и это было на руку диверсанту: вода скроет следы. Приторочив контейнер к спине, хорунжий решительно погрузился в воду.

Прохлада и тишина окутали его. Солнце блеснуло сквозь воду.

Вчера и третьего дня Бузько еще раз проделал этот путь и теперь шел по памяти в сторону скопления судов. Хорунжему были больше не интересны медузы, рыбы и старые камни, выплывающие из зеленоватой мути, а желание избавиться от громоздкого контейнера было сильнее желания бросить все к черту и первым же поездом укатить в Киев, а оттуда домой.

Серые туши боевых кораблей. Качнувшаяся вода – двинулось одно из судов, сместилось на несколько сот метров. Аквалангиста толкнуло в сторону, но Бузько выровнялся и сильнее заработал ластами, распространяя за собой шлейф пузырей.

Громада «Москвы» высилась над бухтой, а основание этого стального айсберга покоилось под поверхностью воды.

Бузько стянул с плеча лямку контейнера, вторую, расстегнул «молнию» – сегодня он был без перчаток, и застежка поддалась легко. Сколько раз он в уме проигрывал эту ситуацию: поднырнуть под днище, отсчитать десять метров от кормы, установить первый заряд – не забыть активизировать взрыватель! Затем отсчитать еще двадцать метров и налепить на обшивку второй заряд – и опять не забыть про взрыватель. Третий заряд… «Слишком просто все…» – неотвязно думал хорунжий.

Загремел высоко над головой оглушительный марш, ударил всей медью духовых инструментов по зеленой воде.

Круто развернувшись, Бузько бросил контейнер и поплыл назад. Погасло в дымчатой зыби алое пульсирующее сияние взрывателей.

Хорунжий взглянул на запястье: подсвеченный изнутри циферблат показывал 13.30. «Да, я выставил 13.45, как велел Куйбида, – думал Бузько, торопясь к берегу. – Я не забыл ничего…»

Как ужаленный, хорунжий вдруг шарахнулся в сторону. Мысль, только что пришедшая в голову, ошеломляла, разламывала мозг, парализовала волю. Он не мог поверить…

«Дата! Текущая дата! – заметалась в голове сумасшедшая мысль. – 24 июля! Я выставил время, а текущая дата – сегодняшняя! Через семь минут взрыв…»

Инстинкт самосохранения подхватил Бузько и понес к берегу. Едва заметная тень скользнула откуда-то снизу.

«Дельфин?!»

Хорунжий слишком торопился, чтобы отмечать подробности. Тень увеличилась, скрылась на секунду, и вдруг диверсант почувствовал рывок – кто-то сильно дернул его за ногу. Бузько попытался вырваться. Как раз под ним парила в невесомости соленой влаги фигура аквалангиста. В пятне света мелькнула вооруженная ножом рука в темной перчатке. Резкая боль пришла с опозданием: мутное пятно крови заклубилось вокруг Бузько, голень будто кипятком обдало. Вода хлынула под рассеченный гидрокостюм. Борясь с удушьем, в последнем рывке он попытался всплыть, но его настиг второй удар ножа.

Розовое кровяное облако сделалось гуще. Аквалангист с ножом погружался, таща за собой в глубину труп хорунжего ОУН(б) Олеся Бузько.

Тарасов вспорол гидрокостюм уже окончательно мертвого диверсанта, орудуя ножом наподобие стамески, распластал тому грудную клетку и брюхо и, оттолкнув валящиеся наружу петли требухи, поплыл в сторону берега. «Теперь не всплывешь, касатик! – подумал Артем. – Как бы кровь сверху не заметили… А теперь…»

Взрыв под днищем линейного крейсера «Москва» прогремел в 13.45. Раздались три глухих хлопка подряд, и три огромных пузыря лопнули у борта судна. «Москву» чуть качнуло. Оглушительно заревела сирена.

Стальному телу крейсера не было нанесено ущерба. Гигантские воздушные пузыри едва толкнули корпус судна, что, однако, было замечено дежурной службой. По команде капитана была объявлена боевая тревога. Подразделение «лягушек» – боевых аквалангистов – уже через пять минут вышло на осмотр днища, воспользовавшись специальным люком ниже ватерлинии крейсера.

Судя по всему, это был учебный заряд – вроде тех, что закладывают в точки тренировочного разминирования…

Оглушенный звуковой волной, Артем заметался, но овладел собой и пошел на всплытие. Да, он быстро овладел собой, но произошедшее никак не хотело укладываться в объяснимую картину.

Что же случилось, сто морских дьяволов?!

Громада «Москвы» по-прежнему высилась над водой. Ревела не умолкая сирена. Рассекая бухту вспененной кормой, несся к крейсеру сторожевой катер.

Мысли в голове Артема роились, наталкивались одна на другую: «Почему диверсия сегодня – праздник ведь завтра, и наводка вроде была именно на завтра?! Почему, черт ворзьми, диверсант сразу активировал взрыватели?! Почему…»

Артем торопился к берегу – к потаенному месту, где ждал его майор Черкасов.

«Флотские аквалангисты должны быть уже в воде… Я рискую повторить судьбу неизвестного диверсанта… Какая чудна?я игра… Нет, все не могло быть спланировано так сложно… Что-то не сложилось…