Уразлы, сын хана, прознал, что отец пришел убить Богданку по повелению свыше. Он выдал отца, ибо видел в нем помеху самому стать ханом. Богданка приказал схватить Ураз-Магомета и бросить его в подвал. Он не замедлил бы с ним расправиться, да взроптали татары, и татарский князь Петр Урусов. В своих ночных размышлениях Богданка решил, по своему, развязать татарский узел: царевича Уразлы поставить ханом, а его отца убить. Будет Петр Урусов роптать, таки его засадить в подвал.
Во исполнение своего замысла, Богданка вывел Ураз-Магомета из подвала и в знак полного примирения устроил в честь хана царскую охоту. Выехали за Оку травить красного зверя. Загонщики с собаками ушли в лес, а Богданка с ханом Ураз-Магометом встали на гону. С ними царевы загонщики, дворяне Михаил Бутурлин и Игнатий Михнев.
Стояли на берегу Оки. Едва начался гон, и собаки и доежачие удалились, Богданка дал знак своим пособникам. Втроем они накинулись на Ураз-Магомета, и Богданка зарубил его. Хана и его лошадь утопили в полынье. Богданка прервал охоту и объявил, что хан бежал то ли в Москву, то ли к королю. Послали погоню, вернулись ни с чем. Касимовским ханом Богданка объявил Уразлы.
Татары спокойно приняли перемену хана, но Петр Урусов бросил Богданке в лицо обвинение:
— Лжешь ты, собачий сын! Ты убил хана!
Не горячность подвигла Петра Урусова, а был он одним из тех, кого достало повеление из Константинополя уничтожить самозванного Дмитрия.
Петра Урусова Богданка посадил в тот же подвал, где сидел Ураз-Магомет.
Свое возведение в ханы Уразлы отметил победой над польским отрядом подошедшим к Калуге. На радостях, Богданка по просьбе татар выпустил из темницы Петра Урусова, чтобы учинить над ним, как было учинено над Ураз-Магометом. 12-го декабря выехали на охоту. Богданка ехал в санях, Петр Урусов верхом. Поднялись на Ромодановскую горку. У Богданки в санях скатерть-самобранка. Водка и польские вина. Сам пил и другим подносил. Впереди ловчие, сзади гости, с ними и Петр Урусов. Богданка велел его позвать к саням, чтобы угостить из царских рук. Петр Урусов догнал верхом царские сани, осадил коня, взвизгнула сабля, выхваченная из ножен и опустилась на шею Богданки. Голова скатилась с плеч, кровеня снег. Петр Урусов зычно крикнул:
— Не топить тебе ханов, не сажать в темницу мурз!
Повернул коня и поскакал к своим татарам. Цариковы дворяне схватились за сабли, да где им рубиться с татарами, да и не догнать их в поле. Повеление мусульманского владыки из Константинополя было исполнено.
Марина донашивала последние дни. Около нее сидели повивальные бабки, утешая польскую княжну и московскую царицу, что на Руси дети и в избах рождаются, и в поле под телегой, а вырастают богатырями. Сказывали ей сказки, как мужичок с ноготок, а с бородой в версту побил Змея-горыныча, а Буря-богатырь, коровий сын, отрубил головы трехглавому змею. Марина привыкла к речитативам сказительниц, под их голоса ее клонило ко сну.
На спуске к Оке ударил церковный колокол на звоннице церкви Ильи Пророка, отозвались ему колокола в прибрежном монастыре, заголосили во весь голос все колокола в городе.
— Никак опять ляхи пришли! — всполошились бабки повитухи.
В городе поднялся сполох. Выстрелы, конский топот. Марина полулежала. Резко, как того ей было не положено, вскочила и подбежала к окну. За окном темень. Скачут с зажженными факелами конные. Накинула на плечи шубейку и простоволосая выбежала на крыльцо. Казак узнав ее, остановил коня и крикнул страшным голосом:
— Татары царя зарубили!
И ускакал в темень.
Не мало выпало испытаний на долю польской княжны, а заготовлено и того больше. Уже давно царик был ей в тягость, а тут вдруг охватил ее ужас, будто рушились все надежды. Она побежала по улице с криком:
— Хватайте убийц!
Не ко времени было ей бегать. Начались схватки. Она припала спиной к забору. Мимо бежали калужане кто с дрекольем, кто с оружием.Над толпой кри-ки:
— Бей татар, кто в Бога верует!
У забора ее нашел Заруцкий. Схватил на руки и отнес в хоромы. Укладывая на постель, спросил с усмешкой:
— Жалеешь своего царика?
— Войско не разбежалось бы... — ответила Марина.
За то и полюбилась польская шляхтенка казацкому атаману, что все ее чувства были подчинены неуемной жажде власти.
Калужане и войско тушинского Дмитрия хоронили своего царика, а у Марины в тот час начались роды. Явился на свет мальчик,сын Марины и атамана Заруцкого. Марина, увидев, что родился мальчик, едва слышно выговорила:
— Иван Пятый...
Князья Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Черкасский, да тушинские бояре Бутурлин и Микулин, и все другие «цариковы» придворные явились к хоромам царицы, не зная, что Марина родила претендента на престол, схватить ее и отвезти в Москву к боярскому синклиту и тем выпросить себе прощенние за службу самозванцу.
Во главе шел князь Дмитрий Трубецкой. У крыльца — казачья стража.
— Что за стража? — строго спросил Трубекой.
Казачий сотник ответил с насмешкой в голосе:
— Оберегаем царевича и царя всея Руси Ивана Дмитриевича!
Трубецкой восклинул:
— Что ты несешь несуразицу? Откуда еще такой царь?
— Из тех самых ворот, откель весь народ.
— Я тебя дело спрашиваю!
— А по делу шел бы ты боярин, откуда вышел!
— Хватит ерничать мы пришли взять самозванку!
— Кабы тебя и твоих сотоварищей, боярин, вас здесь не взяли бы мы на разделку!
Казаки, между тем, окружили пришельцев, хищно поглядывая на них, поговаривали:
— Шуба, глянь какая! И нам такие зипуны сгодились бы!
— А я шапкой бы завладел! Вот продуванили бы!
На крыльцо вышел Заруцкий.
— Уймись князь Дмитрий! — молвил он. — А то и вправду бы, как бы тебя не уняли мои казаки. Порадуйся вместе с нами, что у государыни Марины сын родился, царевич Иван, коему быть отныне царем всея Руси. Все вы иные прочие шли бы по домам, а тебя князь Дмитрий приглашаю. Взойди поглядеть на царевича!
Трубецкой оглянулся на спутников. Они пятились от крыльца.
— Взойду! — с вызовом ответил Трубецкой. — Забота не терпит!
Заруцкий провел князя в трапезную. Приказал стольникам нести хмельное и закуску гостю. Усадил князя за стол. Начал дружелюбно:
— Князь Дмитрий, в любви и дружбе клясться не станем. Боярин не любит казака за его вольность, казак не любит боярина сызначала своего казачества. На том, покудова, и сойдемся.
— Ну а сынок новорожденный у царицы Московской. Чей же сын?
— Царем на Московских государствах был Дмитрий Иванович, сын царя Ивана Васильевича, а Марина Мнишкова его венчаной на царство супругой. Сын царицы наречен Иваном, а по отечеству он Дмитрий. А ежели кто по месяцам начнет высчитывать, того достанет казачья сабля. Ты, князь, в Москву собрался. Ждут ли тебя там? Быть может, московские бояре простят тебе службу Вору, да ныне не они хозяинуют в Москве. Ныне в Москве хозяинуют Федька Андронов — кожемяка, Михайло Молчанов — колдун и Михайло
