— Нет, — резко возразил Георгий. — Сей-час мы ее быстро в чувство приведем.

Я почувствовала, как хватка со стороны Георгия слегка ослабла; он явно собрался что-то сделать. Через минуту я уже знала, что. Бывший мужчина моей мечты набрал полную ладонь снега и растер мне лицо. Колючий снег разбередил ссадину над верхней губой. Даже если бы я действительно была в обмороке, после такого немедленно очнулась бы. Я охнула, а этот негодяй удовлетворенно заметил:

— Вот видишь, я же говорил, что она придет в себя.

— Давай быстрее, — невежливо торопил Георгия прагматичный Васька, явно желающий как можно быстрее избавиться от меня. — Что ты с ней возишься? Какая тебе разница, соображает она или нет?

— Заткнись, — оборвал его Георгий. — Не надо было языком молотить. Она теперь слишком много знает…

Он не закончил фразу, но было и так понятно, что делают с теми, кто знает слишком много. Таким многознающим людям рады только преподаватели в университете в период сессии.

Я подумала, что, раз уж я все равно «пришла в себя», не худо было бы попробовать договориться. Не особо надеясь на успех задуманного мероприятия, я все же начала разговор:

— Ребята!

Это обращение — в меру дружелюбное, в меру нейтральное — показалось мне самым удачным. От неожиданности «ребята» слегка остолбенели. Георгий промолчал — я, впрочем, и не рассчитывала, что он ответит, — а вот Васька прореагировал самым предсказуемым образом. Он остановился и удивленно спросил:

— Чего?

Я попыталась добавить бархатистости тембру, что после долгого пребывания на морозе оказалось совсем не просто. Связки не модулировали, поэтому вместо проникновенной речи из моего горла вырвался хрипловатый клекот, очень развеселивший Василия. Говорят, даже с маньяком можно попробовать договориться; главное, чтобы он, маньяк, перестал видеть в тебе анонимную жертву, а увидел личность, человека. Мне вот с ходу удалось вызвать позитивные эмоции — смех. Сочтя это хорошим знаком, я решительно продолжила:

— Ребята, я вас очень понимаю. Мне бы тоже было неприятно, если бы кто-то со стороны узнал про все мои скелеты в шкафу, а заодно и про тараканов, которые по тем скелетам ползают. Но уже так вышло. Я обещаю хранить в тайне всю полученную информацию.

Эх, плохо как-то получается. Не убедительно и очень уж официально. На мою фразу никто не откликнулся, они молча продолжали тащить меня к проруби. В совсем уж последнем приступе отчаяния я громко объявила, что не умею плавать. Это вызвало бурный, продолжи-тельный смех у присутствующих. После чего нетактичный Васька заметил, что так даже лучше для меня, потому что я утону сразу.

На самом деле я их обманула. С самого детства я категорически не дружу со спортом. Все, что я умею делать неплохо, — это зимой ходить на лыжах, а летом плавать. Правда, я не люблю, когда температура воды ниже плюс двадцати градусов по Цельсию. В проруби вода значительно холоднее, и мое умение держаться на плаву в течение сорока и более минут здесь не пригодится. В такой холодной воде люди долго не живут. Удивительное все же свойство у человеческой психики: в минуту страшной опасности мозг отключается и предлагает в качестве пищи для размышлений какую-нибудь, хотя и связанную с имеющей место опасностью, но относительно нейтральную тему. Вяло перебирая ногами, пока меня волокли к полынье, я пыталась вспомнить, сколько минут человек может продержаться в такой холодной воде без непоправимого ущерба для здоровья. Почему-то вспоминался совсем маленький интервал — минуты четыре. Правда, обученные боевые пловцы, при условии, что на них надет гидрокостюм, могут спокойно находиться в воде до получаса. Еще, говорят, помогает, если натереть тело жиром.

Я не успела хорошенько обдумать последнюю идею насчет натирания тела жиром, как мы уже оказались возле проруби. «Фольксваген», как ни странно, пока еще не утонул, намертво завязнув во льдах, как «Челюскин». Бывший мужчина моей мечты Георгий неожиданно отпустил мою руку, которую, однако, немедленно перехватил рыжий Васька. Похоже, у нас намечается развязка. Сейчас меня без лишних разговоров столкнут в прорубь. Но я ошибалась.

Руководи экзекуцией лишенный всяческих эмоций и не склонный к рефлексированию Васька, дело бы закончилось очень быстро. Он просто пнул бы меня в спину, а потом с удовольствием понаблюдал, как я, недолго побарахтавшись в ледяной воде, камнем иду на дно. Какое счастье, что не все убийцы эмоционально черствы. Такой относительно быстрый мой уход из жизни совсем не устраивал Георгия. Он решил поиграть в игру под названием «последняя жертва». И его можно было понять. Последние месяцы жизнь Гоши была крайне насыщенной и интересной. Практически все, кто так или иначе знал о происшествии в Верхней Яйве, успешно отправились с его помощью в лучший из миров. После того как к ним присоединюсь я, развлекуха закончится, начнется повседневная рутина. Подозреваю, что именно эта мысль огорчала и пугала его более всего. Именно поэтому желание насладиться последними минутами жертвы оказалось сильнее здравого смысла.

Так мы и стояли около проруби небольшой живописной группой. Стояли молча. Васька был не мастер разговаривать, Георгий, судя по всему, не придумал заранее хорошую напутственную речь, а экспромты выдавать тоже не умел. Я молчала, потому что единственный звук, который мне хотелось издать, — это вопль ужаса. Но я знала, что громкий крик быстро утомляет физически, а мне еще предстоит бороться за свою жизнь в холодной воде.

Скажу честно, в те мгновения, когда ты вдруг осознаешь, что через несколько минут тебя будут убивать, удивительно хорошо думается. У людей, впервые попавших в экстремальную ситуацию, перед глазами мелькает вся их жизнь (по крайней мере, нас в этом уверяют авторы приключенческих и детективных романов). Люди более опытные не тратят драгоценное время зря. Что толку просматривать свою прошлую жизнь и печалиться по поводу того, что некогда таскал варенье из буфета. Гораздо лучше попытаться переломить ситуацию таким образом, чтобы к уже имеющимся воспоминаниям добавились новые. Далеко не первый раз я оказалась лицом к лицу со смертельной опасностью, бывало и похуже… Позитивным я сочла то, что на этот раз «смертельная опасность» говорила не по-китайски, а по-русски, и, стало быть, можно попытаться завязать конструктивный диалог.

Правда, мои предполагаемые собеседники совсем не горели желанием со мной общаться. Но это поправимо. Я знаю, как заставить их слушать меня.

Полагаю, каждый человек, проверяющий утром почту, удаляет из папки «Входящие» кучу спама, среди которого встречаются «письма счастья», обещающие научить всего за три занятия нелегкому искусству переговоров с трудными клиентами. Такие письма все нормальные люди удаляют без сожаления, чтобы не подцепить вирус. Но в некоторых посланиях для затравки спамеры делятся «секретами мастерства». Так, к примеру, мне запомнился один совет — начинать «трудные» переговоры с темы, которая интересна не тебе, а клиенту. Какая тем а может быть интересна этим злодеям? Мое спасение? Это вряд ли… Пауза становилась уже неприличной, как вдруг я увидела перспективную тему. Тема эта просто лежала на поверхности, точнее — застряла во льдах. Машина! Машина и сидящий в ней третий. Самым непринужденным тоном я поинтересовалась, обратили ли они внимание на то, что их товарищ так и не выбрался из машины.

Конечно, никто не ждал, что, едва услышав мои слова, они рванут куртки на груди и, торопливо стягивая рубашки через голову, сиганут в прорубь, дабы вытащить своего приятеля, начисто забыв обо мне. На такой удачный поворот событий я не рассчитывала. Но все же надеялась, что хоть несколько мгновений они не будут смотреть на меня. В эти несколько мгновений я собиралась пуститься в бега.

Реакция Георгия на мои слова оказалась настолько неожиданной, что я потеряла дар речи. Он высказался в том духе, что да, они прекрасно помнят о сидящем в машине товарище. И что я этого товарища тоже прекрасно знаю и даже неоднократно пыталась вступить с ним в сексуальные отношения (он выразился более коротко и грубо, но я не буду повторять его слова). Далее Георгий отметил, что данного товарища он знает уже много лет и очень давно, в детстве, они были хорошими друзьями. Но события последних месяцев показали, что данный субъект как был в детстве рохлей и трусом, таким и остался. К тому же, продолжил Георгий, произошло слишком много совпадений, слишком много, чтобы списать это на случайность.

— Этот болван, — тут Георгий выразительно махнул рукой в сторону проруби, — мало того что таскал девок к себе домой, он еще и развесил по стенам фотографии, которые следовало бы спрятать как можно