— Я не мог до тебя дозвониться целый день. Телефон мобильный не отвечал, на работе сказали, что ты вроде неважно себя чувствовала и, возможно, заболела. Я испугался. Ведь ты вчера ходила на встречу с кем-то?

Я вздохнула и мрачно заметила:

— Теперь я точно уверена, что на небесах совсем не хотят, чтобы я вступила в брак второй раз. Иначе бы не произошло то, что произошло. Вчера все было слишком замечательно. Поэтому судьба внесла свои коррективы. Результат ты видишь. Мне сказали, что шрам будет заживать несколько месяцев. Боюсь, Георгий не станет ждать так долго.

— Погоди, — перебил меня Иван. — Он ведь с тобой уже знаком, видел тебя, и я не думаю, что его испугает такая мелочь, как ссадина над верхней губой. Кстати, ты в курсе, что она опять кровоточит?

Проклятая рана никак не желала затягиваться. При малейшем движении губ корочка запекшейся крови срывалась и все начина-лось по новой.

Иван сгонял в аптеку за перекисью, а потом обильно полил рассеченное место. Кровь остановилась. Ванька осторожно соединил края раны и налепил сверху пластырь.

— Говорить сможешь? — поинтересовался он.

— Смогу…

— Значит, завтра тебя вызывают к следователю?

— Они мне тут надавали номера телефонов, по которым я должна буду сама позвонить. Я же не подозреваемая, а жертва. Это подозреваемым и предполагаемым свидетелям они звонят сами. Жертвы же должны о себе позаботиться самостоятельно.

— Как ты думаешь, — осторожно начал Иван, — это просто ограбление или здесь есть связь с нашим расследованием?

— Не знаю. — Я задумалась. — С одной стороны, похоже на ограбление, с другой — грабителя ждал сообщник на темной «девятке». Получается опять два человека, и опять похожая машина. Хотя… Может быть, это совпадение.

— К тому же в данном случае ты не можешь утверждать, что их было двое. Ты же не видела, сколько человек сидит в машине?

— Не видела, — подтвердила я.

— В милиции будешь рассказывать о предыдущем случае? — осведомился Ванька.

— Там нечего рассказывать. В тот раз меня не ограбили, не избили. Может, правда, они меня наметили как жертву, а осуществили свой план через два дня.

— Тогда получается, что и предыдущее нападение никак не связано с убийствами, — резюмировал Ваня. — Но что-то мне слабо верится, что тебя вот так прицельно пасли. Район у вас тут далеко не миллионерский. Да и ты не на «бентли» ездишь, а на древней «шкоде». Что у тебя в сумке было?

— Да ничего особенного. Все, что там лежит каждый день. Ах да, я взяла с собой фотографию и улики, которые мы нашли в комнате Жени. Показала их Георгию. Он настроен скептично, считает, что из чека нам ничего не вытянуть.

Иван аж изменился в лице:

— Ты хочешь сказать, что фотография и наша единственная улика были у тебя в сумке в момент грабежа? И что они тоже украдены?

Я помотала головой:

— Удивительно, но я вытащила компромат из сумки. Сейчас он лежит у меня в машине, в атласе автомобильных дорог Москвы.

— Ну, ты даешь! — восхитился Иван. — Помнишь, в «Семнадцати мгновениях весны» Мюллер говорил, что совершенно невозможно понять логику непрофессионала? Твою логику тоже понять невозможно. Если эти люди все же имеют отношение к убийствам и хотели отобрать у тебя улики, то представь их разочарование, когда они раскрыли сумочку и ничего там не нашли.

— Стоп, — я постаралась охладить его пыл. — Мне, конечно, очень лестно слышать про свою дальновидность, но ты упустил кое-что весьма существенное. О том, что я вчера брала с собой улики, не знал никто, кроме меня и Георгия. А он узнал об этом только во время встречи. Хочешь сказать, что Гоша причастен к ограблению, а значит, и к убийству Евгении?

— А что? — парировал Иван. — Между прочим, вполне даже себе подходит. Был с ней знаком, лет ему сколько?.. Тридцать с хвостиком. Годится… Чем тебе не подозреваемый?

Я напомнила Ивану, что Георгий оказался втянутым в это дело случайно, а до того момента, как он застал меня в гостиной Вячеслава, он слышал — как, впрочем, все в тусовке — о смерти Жени, но ни сном ни духом не подозревал о существовании и последующей гибели брата Пети.

— Ну да, — нехотя согласился Иван. — Но все же я бы включил его в список подозреваемых.

— Он не знает, где я живу, — отрезала я. — И хватит возводить напраслину на человека.

Ванька надулся, а потом спросил, нужен ли мне мобильник, — он может отдать мне свой старенький «сименс». Мы договорились, что завтра он подъедет в поликлинику, где я буду консультироваться с различными врачами. В двенадцать часов, у входа. Иван собрался уходить, но тут зазвонил телефон. Это оказался джентльмен из страховой компании, ему только что позвонили люди, нашедшие мои документы. Джентльмен их забрал и теперь горел желанием вернуть мне права, ПТС и страховой полис ОСАГО. Он был готов через тридцать минут приехать ко мне домой. В итоге Иван задержался еще на час, потому что опасался оставлять меня одну. Он уехал только в половине одиннадцатого, выразив надежду, что до завтрашнего утра со мной больше ничего не случится.

До следующего утра действительно ничего не произошло, и я даже наивно понадеялась, что все худшее уже позади. Людям свойственно ошибаться. Ровно в двенадцать я подъехала к поликлинике на Большой Пироговской, Ванька ждал меня на ступеньках у входа. Он ласково чмокнул меня в щеку, сунул в руку мобильник, заявив, что аккумулятор заряжен и что мне сегодня же надо восстановить сим-карту. Я торжественно поклялась, что обязательно заеду в центр обслуживания, и похвасталась собственной предусмотрительностью: пару месяцев назад я, сама не знаю зачем, сделала копию сим-карты для хранения данных в центральном офисе моего мобильного оператора. Если бы не это, большую часть нужных номеров сейчас было бы трудно восстановить.

Хваля себя за мудрость, я доехала до офиса. Не скажу, что путешествие было из приятных: сидеть на левой половине задницы было очень больно, поэтому на светофорах я слегка подтягивалась на руках, дабы дать отдых многострадальной «пятой точке». Закончив все дела с телефоном, я позвонила Ивану — сообщить, что все в порядке, я опять на связи.

— Будь осторожна! — напутствовал меня друг. — Ты когда к следователю собираешься?

Я ответила, что сегодня уж точно не пойду, но позвоню и попробую договориться на завтра. Переговорив с Иваном, я набралась мужества и позвонила Георгию.

— О, Анечка, — обрадовался он. — А я сегодня не смог тебе дозвониться. Ты отключала телефон?

Я вкратце сообщила о вчерашнем нападении. Георгий долго молчал, я даже начала думать, что связь прервалась, но тут он включился в разговор:

— Это я во всем виноват. Надо было плюнуть на все и тебя проводить. Ведь один раз на тебя уже покушались. В конце концов, если бы я приехал на полчаса позже, это бы погоды не сделало. Ты сейчас дома?

— Нет, еду по Третьему кольцу. Минут через тридцать буду дома. Я сейчас в районе Комсомольской.

— Как только приедешь, сразу позвони. Дай мне свой адрес, я заеду вечером.

Я начала категорически возражать, что он, видимо, не совсем хорошо меня понял, что меня избили и следы избиения, к сожалению, есть и на лице. Сейчас я выгляжу далеко не лучшим образом и очень не