– Если свидимся, – обреченно взглянув на агентов, ответила девушка. – Спасибо тебе. Прощай...

– Сейчас соплю пущу, – негромко произнес кто-то из бойцов.

– Слезу...

– И слезу.

– Буер, разговорчики.

До самого выхода на поверхность Гордиенко шел молча. Лишь усевшись на жесткую лавку в «уазике», он невнятно выругался и ударил кулаком по ладони.

Кулик также молча сел впереди и заговорил, только когда машина выбралась на мокрую лесную дорогу. Правда, заговорил не с Евгением, а с шофером.

– Давай по верхней тропе, там должно быть более-менее сухо.

– Так ведь она не выходит на шоссе, – удивился водитель.

– А кто сказал, что нам на шоссе?

– Мы не на базу едем?

– На второй полигон мы едем.

– А-а, тогда понятно.

Услышав словосочетание «второй полигон», Гордиенко сразу же успокоился. Игра не закончилась. Арбитры подыгрывали соперникам, но пока не прозвучала финальная сирена, ничего не решено. Он вынул из кармана фотографии и передал их Кулику.

– Все, как мы предполагали. Это делают не агенты Управления и даже не внештатные сотрудники. «Крыша едет» у самых обычных граждан.

– Наркотики? – внимательно рассматривая снимки, предположил командир.

– В самолете? Заранее никто не знал, что он будет захвачен. А после сигнала тем более никто на борт не поднимался. Это что-то другое. Выяснить бы, что есть общего у всех, кто это делал.

– Ты думаешь, их несколько?

– А вы считаете, что пятерых головорезов порвал на части кто-то один?

– Если этот Марков прав, год назад твоя подружка справилась в одиночку. Ты, кстати, наблюдал затмение, какие выводы?

– Ее будто подменили.

– Ценный вывод, – Кулик ухмыльнулся. – Может, это она от тебя обалдела?

– Дмитрий связывает ее приступы с Системой.

– Он готов все с ней связать. От глобального потепления до собственного запора.

– А что, если он прав?

– Система «Водолей» – это компьютерная сеть с расширенными возможностями. При чем здесь сдвиги по фазе у отдельно взятых людей? Что, у твоей крали повышенная чувствительность к радиоволнам? Такая повышенная, что она теряет волю и трогается рассудком? Или приемник в башке зашит, который вместо серого вещества работать может?

– Точно! – Гордиенко хлопнул по спинке водительского сиденья. – Теперь все сходится!

– Что сходится-то? – удивленно обернулся к нему Кулик.

– Все! – Евгений засмеялся. – Приедем, расскажу. Сейчас пока рано. Надо эту версию еще раз обдумать.

– Ну-ну, – командир покачал головой. – Обдумай. Мыслитель.

После ужасной ночи полное ослепительного света и ярких красок утро казалось чем-то нереальным. Пронзительно синее, словно оно и впрямь хорошенько умылось, небо, насыщенная зелень леса и полированное золото солнца создавали ощущение беззаботности и покоя. Это было, конечно, иллюзией, но в нее так хотелось поверить...

Гордиенко и Кулик вошли в двухэтажное здание наблюдательного пункта полигона и поднялись наверх. Оттуда через широкие окна открывался отличный вид на освещенные ярким солнцем разливы. Вода постепенно уходила, оставляя после себя болото. Там, где почва была потверже, лежал толстый слой грязи, ила и мусора. И все-таки впечатление складывалось не слишком удручающее. Земля просохнет, дороги и столбы подремонтируются, дома подправятся, и жизнь войдет в прежнюю колею. Солнце в небе, значит, все хорошо...

– Товарищ капитан первого ранга... – с одного из продавленных диванчиков поднялся капитан Павлов.

– Отставить формальности, – Кулик махнул рукой. – Сразу к делу. Как там на дне?

– Проблемы. Три купола отключились от Системы. Мы кое-как в них пролезли. А когда тряхнуло, там еще и пожар начался. Автоматика справилась, но не сразу. Процентов тридцать помещений выгорело.

– А люди?

– А вот тут самое странное, – капитан замялся. – Когда мы вошли, примерно за пять минут до первого толчка, народ сидел по своим отсекам. Тихо так. Может, спали, может, медитировали. А после пожара все