Катер мчал к платформе. На подступах к ней вздымались над волнами огромные щупальца — Дан видел их без всякой оптики. Иметь дело с кракенами очень не хотелось. Если уж подводная лодка не справилась с атакой этих тварей, что говорить о торпедном катере, на котором нет торпед?..

Дан обернулся.

— Не верти головой, брат. Позади не лучше, — «успокоил» его Ашот. — Косатки и белухи. И тюлени еще.

— Много, — зачем-то уточнила Мариша. — Всех много. И тюленей, и косаток, и…

— Да я уже понял. И вот еще… Батю сберечь надо. Только он может достать и запустить вирус в пси-сеть. Вопросы? Пожелания?

— Обижаешь, брат.

— Даня, любимый, только не надо пафоса. Тебе не идет.

«Большевик» то и дело зарывался носом в свинцовую тяжесть вод. Ветер швырял в лицо ледяные брызги. Небо сливалось с водой, клочковатые облака так и норовили окунуться в волны. Если сейчас тут такое творится, что же тогда зимой?..

И было невесело, а тут еще погода подбросила сюрприз: ветер вдруг стих, и катер врезался в стену тумана, возникшего сразу, из ниоткуда, — не было ее, стены этой, и появилась. А зомбаки-то рядом!..

Теперь плыли наобум, ничего не видя перед собой дальше пары-тройки метров — и все же Данила не сбавил скорость.

Бегом, но без суеты Мариша с Ашотом сняли ленту с КПВ на корме и зарядили пулемет на носу. Это немного обнадежило. Не все еще потеряно! Они еще повоюют!

Словно в поддержку людям, опять налетел ветер и разогнал молочную пелену. Дан и представить не мог, что так обрадуется его пронизывающим порывам.

Открывшееся впереди сооружение поражало своим величием. Платформа состояла из двух площадок на остовах из толстых труб, соединенных между собой довольно длинным мостом — метров семьдесят, наверное, точнее определить трудно. Одна площадка высотой метров сто, вторая вдвое ниже. Секции сварены. И тянутся к небу фермы буровой вышки!..

— Ого, — только и сказал Дан, глядя на искусственный остров посреди холодного моря.

А в следующий миг загрохотал КПВ — это Ашот открыл огонь по кракенам.

Пули били по массивным тушам, всплывшим на поверхность из океанских глубин, вырывали из кракенов куски плоти, похожей больше на резину, чем на мясо. Щупальце размером с хорошее дерево вынырнуло у самого борта «Большевика», вцепилось в поручень ограждения, из-за чего катер резко вильнул в сторону, описав дугу. Ашот продолжал долбить из пулемета — ему можно было вообще не целиться, ибо море вокруг катера буквально кишело зомботварями. Огромные глаза, присоски, когти, пятна слизней на головах… Катер пошел на второй виток вокруг кракена, его «заарканившего», когда Мариша сорвала с пожарного щита топор с длинной красной рукоятью и, подскочив к щупальцу, рубанула по нему изо всех сил. И еще, и опять!.. Спасибо начинающему хирургу, ампутация прошла удачно. Искалеченное щупальце, оставив часть себя на катере, скрылось в пучине.

Катер словно сорвался с привязи, да по сути так оно и было.

Наскочив днищем на неудачно подвернувшегося кракена, «Большевик» едва, что называется, не сел на мель. Живую мель. Едва — потому что четыре трехлопастных гребных винта неплохо справились с функцией мясорубки.

Пулемет замолчал. Мариша и Ашот кинулись его перезаряжать. Профессор хотел было спуститься с мостика, помочь им, но Дан не дал ему это сделать:

— Куда?! Назад! Держись крепче! — Он направил катер прочь от скопления кракенов, заметив небольшой проход, фарватер, по которому можно прорваться…

Как по команде, над проходом этим поднялись из воды щупальца, образовав подобие живой арки. А поворачивать-то уже поздно. Катер ворвался под своды «арки», и «своды» не замедлили обрушиться на него…

Страшной силы удар в корму придал ускорения «Большевику», швырнув его вперед на несколько метров. Дан упал на отца, Мариша с Ашотом покатились по палубе, скользкой уже не только от соленых брызг, но и от крови зомбаков. Вместо того чтобы навалиться на катер, увлекая его под воду, щупальца кракенов обвили два массивных тела, которые, так вовремя атаковав, ускорили плавсредство и вытолкнули его из «арки». Кракены вмиг разорвали зомбокосатку и зомбобелуху. С катером они бы тоже не замешкались…

До платформы оставалось каких-то метров сто, Данила уже видел стальную лестницу, к которой надо подвести катер, чтобы пришвартоваться и забраться наверх.

На палубу запрыгнул зомботюлень — возле Ашота и Мариши, в мертвой для пулемета зоне. Отпрянув от треноги, оба схватились за личное оружие.

Дан же лихорадочно соображал, что делать. Сбавить скорость и неспешно подойти к лестнице? На это не было времени. Поэтому он выбрал единственный возможный вариант — направил катер в зазор между лестницей и толстенным столбом-опорой, выкрашенной бордовой краской, не выцветшей за годы. Зазор незначительный, в общем-то, всего лишь метров пять, можно промазать, но если повезет…

— Батя, держись! — крикнул Данила за миг до того, как «Большевик» на всем ходу, со скрипом и визгом мнущегося и рвущегося металла втиснулся носом в щель.

Дан упал, больно ударился копчиком, потом его швырнуло обратно к штурвалу, рассекло кожу на лбу, глаза залило алым, он машинально вытерся рукавом, по лицу текло… Он поднялся и, пошатываясь, шагнул к отцу, который лежал на грязном полу мостика.

— Батя, ты как? — Данила рывком поставил худенькую девушку на ноги.

— Нормально.

Над морем вставали и с плеском опускались десятки, если не сотни щупалец. В том бульоне трепыхались плавники белух, всплывали и вновь погружались черно-белые косатки.

— Давай быстрее! — Дан потащил отца за собой. На катере нельзя оставаться, надо забраться на платформу. Это их единственный шанс. И не только на спасение своих никчемных жизней…

Одного взгляда хватило, чтобы понять: опоре, конечно, хоть бы хны, а вот лестницу погнуло, развернуло под углом, но, к счастью, не оторвало и не сломало ударом. Зато на нее нанизало того злополучного зомботюленя, что посмел подняться на борт «Большевика» без приглашения. Зомботюлень был еще жив — он вовсю размахивал ластами с солидными когтями на концах. Толчками выплескивалась кровь из его клыкастой пасти, щелкающей на Ашота и Маришу, что приближались к нему с оружием наперевес.

Живы. Лучший друг и любимая жена — живы! И похоже, не очень-то пострадали. Чему Данила обрадовался неимоверно. Он бы даже сплясал от возбуждения, но обстановка не располагала к проявлению чувств.

Первым к лестнице подбежал Ашот. Он чуть ли не в упор разрядил в голову тюленя магазин «винтореза» — от черепа зомбака мало что осталось. И хотя по жизни Ашотик выглядел внушительно там, где у многих талия, это не помешало ему допрыгнуть до первой перекладины лестницы, рывком подтянуться, перекинуть руку выше, потом еще… Он пнул обезглавленное тело зомботюленя, и оно удивительно легко соскользнуло вниз, едва не пришибив Маришу. И секунды не прошло, как толстяк оказался метрах в пяти над палубой катера.

— Любимая, давай! Не тормози! — рявкнул Дан, заметив, что супруга намеревается дождаться его и Сташева-старшего, который как раз умудрился поскользнуться и упасть на колено, серьезно, видимо, ушибив его.

Со лба лило в глаза. Данила, как мог, на ходу вытерся опять рукавом.

Вняв рыку мужа, Мариша примерилась прыгать, ноги ее чуть подогнулись и…

Мощный удар в корму вдавил катер в щель еще на метр, не меньше.

Маришу опрокинуло на Дана, который и так уже поддерживал одну даму, пусть таковую лишь по форме, но не содержанию. Втроем они каким-то чудом умудрились не упасть на палубу.

— Давай! Поможешь! — Дан буквально закинул Маришу на лестницу, а уж там ее подхватил Ашот, не дав ни малейшего шанса вернуться обратно.

Пока Данила подсаживал отца, а толстяк ему помогал, Мариша поднималась все выше и выше.