катер стремительно удалялся.
— Ты в своем уме?! — Он схватил Маришу за плечи и встряхнул. — Ты что творишь?!
Хохоча, она вырвалась, отстранилась:
— Любимый, ты бы себя видел! Такой милашка, волнуешься за меня, переживаешь. Чуть в море меня не уронил, пальцы чуть не сломал… И не ори на меня! Надо ж было что-то с этой сволочью сделать, она бы нас утопила, зомбокосатка эта.
— И ты решила ее накормить собой?!
— Накормить — да. Собой — нет.
— Дура. Какая же ты ду-у…
Она не дала ему закончить, запечатав его рот жарким поцелуем.
На секунду-две все вокруг — море, катер, небо над головой — перестало существовать для Дана. А потом губы Мариши стали твердыми — и волшебство момента развеялось.
— Никогда — слышишь? — никогда не смей называть меня дурой! — Жена стукнула Данилу кулачком в плечо.
Их идиллию посреди моря, кишащего зомбаками, нарушил толстяк Ашот:
— Эй, молодожены! Вы чего там, охренели совсем?! Жить надоело?!
«Точно, ведь еще минимум два зомбака в любой момент могут атаковать катер!» — спохватился Дан. Они с Маришей определенно не в себе. О чем думают вообще?! Он вскочил. Катер, не снижая скорости, заметно сошел с курса, теперь волны били его в правый борт.
И вот-вот в борт ударят две туши весом по десять тонн каждая.
Дан метнулся к треноге с пулеметом.
— Патронов нет, — устало сказала ему Мариша. — Вот и всё, любимый…
В вое девушки-зомби на мостике, как показалось Дану, прорезались торжествующие нотки. Наслаждаясь беспомощностью людей, зомбокосатка — расстояние между ней и катером стремительно сокращалось — перевернулась на спину, продемонстрировав снежно-белый живот.
И в этот момент ее подруга вцепилась зубами в опрометчиво открывшееся слабое место!
Это случилось так быстро и столь неожиданно, что Данила застыл на месте, глядя на битву двух огромных сильных существ. Катер уносило прочь, а зомбокосатки рвали друг дружку в клочья, соленая вода окрасилась кровью, алое пятно все увеличивалось, на волнах покачивались выдранные из распоротого брюха кишки, могучие хвосты вспенивали море…
Это отец помог. Больше некому.
— Может, я поведу? — Ашот тронул Дана за локоть.
И только тогда Дан понял, что девушка-зомби перестала выть.
— Пулеметом займись! — Он помчался на мостик.
Дорога каждая секунда. Кто знает, как долго отец задержится в теле внучки гремихинского лидера…
— Отец, расскажи, что нам делать, когда мы попадем…
— Веди катер! Потом. Всё потом! — Девушка смотрела на Данилу взглядом Сташева-старшего. Интонации в ее — его! — голосе тоже были правильные.
Вывернув штурвал, штыком-ножом от «калаша» Дан перепилил веревку, которой Ашот привязал зомби к поручню ходового мостика, затем также безжалостно он расправился с остальными путами. Некогда возиться с узлами, да и есть надежда, что «пеленать» зомби больше не понадобится и отец в этом теле задержится подольше.
Впереди, на фоне открытого моря, темнела громадина платформы.
— Отец, я знал, ты не оставишь нас. Почему ты так долго? Тебе не нравится это тело? Потому что женское?
Ашот и Мариша как раз поднялись на мостик. Недоверчиво покосившись на зомби, толстяк поднес к глазам бинокль, обнаруженный им в кубрике.
— При чем здесь пол? — сказал Сташев-старший. — Косаткой же я стать не побрезговал. Надо было сначала хотя бы мало-мальски обеспечить вашу безопасность, а уж потом…
— Профессор, вы с нами опять? — Ашот с предубеждением посмотрел на новую оболочку Павла Николаевича, недавно откусившую ему мочку уха. — Кусаться будете?
— Что?
Вмешалась Мариша:
— Не обращайте внимания, профессор, это у него юмор такой.
— Пошутишь тут… На-ка, Петрушевич, глянь в оптику. Веселье только начинается. Зомбаки, похоже, со всего Мирового океана собираются по наши души. Далеко пока, но скоро будут рядом, будьте уверены.
Мариша прильнула к визорам, покрутилась на месте и, побледнев, протянула бинокль Дану. Он не взял:
— Меньше знаешь, лучше катер направляешь. Все равно отступать уже поздно — теперь либо доплывем до платформы, либо…
За него, хохотнув немного нервно, закончил Ашот:
— Либо не доплывем, брат. — И вновь обратился к профессору: — Какими судьбами к нам? Мы прям и не ждали, сюрприз какой.
Тот сделал вид, что не услышал:
— У нас очень мало времени. И я должен… Там, куда мы плывем, всё контролируют компьютеры. Поддерживают необходимый уровень температуры и влажности, управляют системой охраны и…
— Отец, ты хотел сказать — «управляли»? Ведь вся электроника на планете вышла из строя. Кое-что, конечно, восстановили, но… Я так понимаю, на платформе давно нет людей, там некому этим заниматься.
Лицо девушки-зомби исказила узнаваемая улыбка отца — так же он улыбался, отвечая на каверзные вопросы маленького Дани:
— Это объект Министерства обороны. Да, в России процветала коррупция, бюджетные деньги разворовывались, но вояки соображали, где можно урвать, а где не ст
— Этот момент мы прояснили, — опять вмешался толстяк. — Но, профессор, я бы хотел…
— Ашотик, помолчи, а? — приструнила его Мариша. — Не перебивай старших.
Толстяк натужно засопел — обиделся типа, — но таки замолчал.
— Наша задача, — вновь заговорил профессор, — проникнуть в главный лабораторный блок, отключить охранную систему, извлечь емкость с вирусом и запустить вирус в пси-сеть. Всё.
— Типа это плевое дело. — Недолго же толстяк держал рот на замке.
— Если бы. Все предельно просто, верно. Но лишь для того, кто знает, что и в какой последовательности делать.
— Так научите нас, профессор. На всякий случай. Мало ли…
За это «мало ли» Дану захотелось врезать Ашоту. Пусть даже не думает о плохом. Хотя… Верно толстяк подметил. А Дан пусть не забывает: каждый из «варягов» — ничто, давно уже ничто. И они в ответе за всех людей.
— Я — ничто, — прошептал Данила.
— Что ты сказал, сынок?
— Мы — ничто, отец. — Лицо Дана окаменело. — Расскажи нам, что делать в лаборатории.
Сташев-старший покачал головой девушки-зомби:
— Охранная система имеет динамический пароль, рассчитанный на спецов очень узкого профиля. Таких во всем мире до Псидемии было несколько человек. Я не знаю, какой вопрос задаст система. А за пару минут не смогу растолковать вам всё, что знаю сам, о чем писал диссертации.
