дыхание.

Макс подобралась еще ближе. От нее пахло мятой. Он мог бы отвернуться, действительно мог бы. Если бы был сделан из камня. Но он не был сделан из камня, и он не отвернулся. Он лежал совершенно неподвижно, ненавидя девушку за то, что она двигается намеренно медленно, давая ему время отстраниться. Лу ненавидел себя за то, что дает ей понять — он жаждет этого поцелуя.

И всего остального.

Ее губы прижались к его губам, нежные и увлажненные, а глаза закрылись, и на щеках появились тени от длинных ресниц. Дыхание ее стало прерывистым, когда ее рот слился с его ртом; пальцы одной руки вплелись ему в волосы, а другой рисовали маленькие круги у него на груди.

Лу растаял, как кусок масла на солнцепеке, напрочь забыв о логическом мышлении. Все его чувства, кроме этого ощущения, пропали. Он знал только, что ее алчущие губы целуют его, ее тело распростерто на нем, а бедра совершают легкие, едва уловимые движения. Его ладони помимо его воли скользили по ее упругим бедрам, и он отвечал на поцелуй. Боже всемогущий, он отвечал на поцелуй!

Руки его скользнули ей в волосы, чтобы сделать слияние их ртов еще более полным… но тут он коснулся повязки на ее голове. Это напомнило ему о том, как Максин лежала без чувств на асфальте у офиса, о его собственном страхе и гневе, когда он заметил склонившееся над ней существо. Потом он взял ее на руки, всеми силами стремясь защитить, оградить от опасности.

Это была Макси, его обожаемая, отважная, любящая причинять беспокойство лучшая подруга. Какого черта он сейчас творит?

Открыв глаза, он нежно обхватил руками ее лицо и отстранился, прерывая поцелуй. Ее глаза широко распахнулись, такие манящие, полные зеленого пламени…

— Ох, Лу!

— Не надо, Макс. Это… плохая идея.

Девушка надула губы, но откатилась в сторону.

— По крайней мере, теперь я знаю правду.

— Какую еще правду? — Он сел на кровати, спустив ноги на пол и повернувшись к ней спиной.

— Это взаимно. И ты тоже это почувствовал.

— Я уже раньше тебе объяснял, малышка. Я живое существо, мужчина. Когда хорошенькая девчонка целует меня, мое тело определенным образом на это реагирует, захватывая контроль над разумом. Любой парень меня бы понял.

— Ах вот, значит, в чем дело. Чисто физическое влечение.

— Вот именно.

Она вздохнула:

— А я думаю, что ты лжешь.

— А я думаю, что лгунья ты, — парировал он, стремясь сменить тему разговора. Он поднялся, ощущая между ног каменную твердость и намереваясь не поворачиваться к Максин полностью, разговаривая с ней только через плечо. Больше всего на свете он хотел поскорее нырнуть в ванную.

— Я лгунья? О чем же я солгала?

— Об утреннем дыхании.

Она загадочно улыбнулась:

— Я нашла мятную конфетку, которые они оставляют для клиентов на подушке.

— Ты адски коварна!

— Зато на вкус — как ангел!

Взгляды их встретились, и Лу принудил себя отвернуться и пойти в ванную, где он немедленно встал под сильную струю холодной воды.

Ему приходилось напоминать себе, что ему сорок четыре года, потому что рядом с Максин он всегда чувствовал себя семнадцатилетним юнцом, не способным совладать со своими желаниями. Проклятье!

Лу все еще находился в душе, а Макс продолжала прижимать к груди подушку, глупо улыбаясь, когда в дверь постучали. Невзирая на головную боль, она соскочила на пол и протанцевала к двери, чтобы посмотреть, кто пришел. На пороге стояла Сторми с ноутбуком под мышкой и целой связкой разноцветных проводов в руках. За ее спиной виднелся Джей, нагруженный подносом со стаканчиками кофе с шапкой пены и большой коробкой выпечки. Макс подумала, что булочки, должно быть, еще горячие.

— Одну секундочку! — крикнула она. Быстро натянув джинсы, она распахнула дверь.

— Так как я понятия не имею, есть ли в моем номере или номере Джея жучки, — провозгласила Сторми, устанавливая компьютер на первую попавшуюся ей на глаза горизонтальную поверхность, которой оказался круглый столик у стены, — мы решили, что завтракать будем здесь.

Собрав журналы и рекламные проспекты, она бросила их на кровать. Джейсон водрузил на столик коробку и поднос с кофе.

— Мы уверены, что прослушиваются только телефоны, — сообщила Макс. — В любом случае лучше перестраховаться, чем сожалеть потом.

Сторми принялась присоединять провода, затем выпрямилась и осмотрелась.

— Нам нужны еще стулья. Джей, сходи, пожалуйста, принеси парочку из наших комнат.

Она бросила ему ключ, и он поспешил выполнять поручение, в то время как сама Сторми присоединила к компьютеру шнур модема. Бросив взгляд сначала на входную дверь, словно желая убедиться, что молодой человек ушел, затем на дверь в ванную, откуда все еще доносился шум льющейся воды, затем на смятую постель, она, наконец, встретилась глазами с подругой.

— Как успехи?

— Не очень. Но мне удалось поцеловать его.

Сторми ухмыльнулась:

— И он после этого не сбежал от тебя без оглядки?

— Нет. Он ответил на мой поцелуй.

— Подробности, дорогая, расскажи мне подробности.

Максин потянулась за стаканчиком кофе, пододвинула себе стул и старалась не слишком победно улыбаться, посвящая подругу в детали. Она как раз начала рассказывать о том, как Лу все испортил, пытаясь свести происходящее к простой физиологии, когда шум льющейся воды стих. В тот же самый момент Джейсон внес два стула.

— Позднее, — прошептала Макс одними губами. — Так что вы принесли?

— Выпечку. В Эндовере есть пекарня, которая открывается в пять часов утра. Я позаимствовала твой «фольксваген» и немного поездила по городу, чтобы проветриться, — ответила Сторми.

У подруг были ключи от автомобилей друг друга. В действительности у них почти все было общим.

— В следующий раз поступи по-другому, — посоветовала Макс.

— То есть?

— Хочешь проветрить голову, поезжай прочь из Эндовера, — посоветовала Макс. — Туда, где воздух почище.

Сторми кивнула:

— Да, я тоже это заметила.

Максин открыла коробку, рассматривая богатый выбор кексов и булочек.

— Я также заказала пиццу на завтрак, — добавила Сторми. — Ее доставят через десять минут.

— Черт, а ты, кажется, голодна.

— Я всю ночь глаз не сомкнула.