пересек комнату, желая повнимательнее осмотреть окно. Решетка закрыта плотно. Судя по пыли на подоконнике, створки давно не распахивали. Когда Криспин решил подойти к двери, чтобы изучить засов, один из людей шерифа преградил ему дорогу.

Шириной плеч стражник мог бы помериться с дверью, и его массивный корпус почти полностью перекрывал свет из коридора. Расплющенный нос давал понять, что в свое время его хрящики размололи помимо воли хозяина. В памяти Криспина всплыло имя… Уильям — вот как зовут этого молодца.

Суматоха у входа заставила всех оглянуться. В комнату ворвалась Филиппа Уолкот в сопровождении перепуганной челяди, тщетно пытавшейся удержать свою госпожу. Женщина прижала ладонь к шее и широко распахнутыми глазами уставилась на мужа, после чего закричала.

Уинком взглянул на Криспина, и тот мгновенно обхватил хозяйку дома за плечи и вывел прочь из комнаты.

— Ну-ну-ну, миледи, успокойтесь, — принялся увещевать Криспин, но женщина упорствовала.

Тогда он хлестнул ее по лицу. Филиппа выпрямила спину и поджала губы. На бледной коже расцвело пунцовое пятно.

— Приношу свои извинения, — тут же сказал Криспин и снял руку с ее плеча.

Женщина потерла щеку. Она удивленно смотрела на незнакомца, пытаясь вспомнить его имя. Когда старания не увенчались успехом, она глубоко вдохнула, и к ней вернулся прежний румянец. Филиппа на мгновение потупила взгляд, а потом еще раз оглядела Криспина. Он рассматривал ее с неподдельным интересом, подметив, что она немного расслабилась, но в то же время пыталась осмыслить ситуацию. С удивительным спокойствием она обратилась к Криспину:

— Я ничего не понимаю. Объясните же, что тут случилось?

Криспин ожидал услышать высокий и мелодичный голос. Его поразили хрипловатые нотки ее голоса. В нем было что-то возбуждающее. К тому же с неожиданным акцентом: что-то вроде придыхания, какая-то неуловимая особенность построения речи…

— Мы и сами не знаем. Его убили. Судя по тому, как он выглядит, я бы сказал, что это произошло прошлым вечером.

— Откуда вам это известно?

— Из-за крови. Она больше не течет и…

Ее лицо, застывшее от усилия выглядеть невозмутимым, пошло морщинами, которые Филиппа попыталась прикрыть ладонью. Криспин мысленно дал себе подзатыльник.

— Прошу прощения, — сказал он.

Хозяйка дома покачала головой и глубоко вздохнула. Криспин отметил, что на ней то же платье, что он видел вчера, но с крошечным надрывом в области ключицы. Надо же, какой у нее нетерпеливый любовник.

Филиппа оглянулась на томившуюся позади челядь.

— У вас что, работы нет? — резко спросила она.

Слуги прекратили шушукаться и один за другим побрели прочь по коридору, время от времени оглядываясь и перешептываясь на ходу. Филиппа зажмурилась, нервно выдохнула. Распахнув глаза, она вновь обратилась к Криспину:

— Что мне надо сделать?

Он мысленно зааплодировал ее самообладанию. А впрочем… может, ей просто хочется побыстрее со всем разделаться?

— Вы не знаете, ваш супруг кого-нибудь принимал прошлым вечером?

— Не знаю.

— Вы видели его вечером?

— Нет.

У нее дрогнул подбородок, и Филиппа прикрыла рот рукой.

— Когда он не пришел в спальню, вас это удивило?

— Он часто работает допоздна над счетными книгами.

— А может быть, это вы легли в постель очень поздно?

Она с интересом посмотрела на Криспина.

— А кто вы такой?

Нельзя сказать, что Криспин часто стушевывался из-за хорошенького личика, но на сей раз он испытал неловкость за собственный неряшливый вид.

— Меня зовут Криспин Гест.

— Вы шериф?

— О, нет-нет. Ваш муж меня нанял.

— Нанял? С какой стати?

Криспин гордо распрямился.

— Я известен под прозвищем Следопыт.

— Следопыт? — В ее голосе прорезались панические нотки. — Разве… что-то пропало?

— О нет, ничего не пропало, миледи. Меня наняли по делу исключительно приватного характера.

— Приватного? А ваше… поручение… оно уже выполнено?

— Почти.

— Могу ли я узнать, в чем оно заключается?

Криспин посмотрел в коридор, надеясь отыскать какой-нибудь предлог сменить тему разговора, но не увидел ничего, кроме зайчиков утреннего солнца, угольками горевших на половицах. Он решил прощупать ее реакцию.

— Миледи, мне было поручено следить за вами.

Филиппа бросила на него косой, подозрительный взгляд. «Неплохо играет», — подумал Криспин.

— Он нанял вас шпионить за мной?

— Да.

Филиппа не знала, куда деть руки: ее пальцы сжимались в кулаки, мяли подол, тянулись к лицу.

— То есть, — натянуто продолжила она, — «многие другие вещи», как вы выразились, подразумевают слежку за невинными женщинами?

— За невинными женщинами? О нет, ни в коем случае!

Он бы разочаровался, если бы в ответ на такое она не дала ему по лицу. И Филиппа не обманула его ожиданий. В ухе зазвенело, щека вспыхнула огнем.

— Госпожа, вы отрицаете собственную супружескую неверность?

— Отрицаю воистину!

— И все же я видел это прошлой ночью своими глазами.

— Значит, глаза вас обманули.

— Да как у вас хватает… — Он покачал головой. — У меня нет слов.

— Какая разница? Мой муж мертв.

Подбородок Филиппы вновь дрогнул, и она прикусила нижнюю губу.

Криспин нахмурился. «Так же как и моя надежда на грошовый заработок».

— Верно. Мое поручение, стало быть, на этом завершено.

— Нет-нет… — задумчиво промолвила она. — Мне может потребоваться ваша помощь.

Криспин вздернул брови.

— Для чего?

— Вы многого не знаете… — прошептала она и дернулась, когда в коридоре раздалось эхо чьих-то далеких шагов. Испуганными глазами Филиппа окинула тени по углам. — Не здесь. Где мы можем встретиться, чтобы поговорить?

— В моих чертогах. Дом жестянщика на Шамблз, верхний этаж. Вам любой покажет.

— Тогда через час.

Она пошла было прочь, но Криспин ее остановил, легко коснувшись рукава.

— Меня нанимал мастер Уолкот. Не думаю, что…

Филиппа поджала губы.

— Вот как? Вы, стало быть, настолько лояльны? Что ж, прекрасно. Преданный исполнитель мне пригодится. В особенности когда ему можно верить.

— Очень хорошо. А если говорить про оплату, я беру…

— Меня не интересует, сколько вы берете.

Она подарила ему надменный взгляд, повернулась и поспешила прочь, затерявшись в тени зыбких гобеленов с мерцающими солнечными зайчиками.

Криспин проследил за ее ладной фигурой, и перед глазами вновь встали увиденные прошлой ночью груди. Лицо тут же подернулось жаром. «Христе Боже, Криспин! Как ты можешь думать такое, когда в двух шагах от тебя лежит мертвое тело ее мужа?!»

Он вернулся в комнату и подошел к задумчивому Уинкому.

— Загадка, — сказал шериф. — Мезонин был заперт изнутри.

— Да. И оконные створки тоже никто не трогал.

— Тогда каким дьявольским образом убийца проник внутрь, а потом сумел выйти?

— Положим, внутрь его могли пригласить.

— А потом? Девался-то он куда?

— Хм, это и впрямь головоломка.

Криспин шагнул к очагу и даже залез в камин с головой, топча серую золу. Упершись руками в каменную кладку, вскинул голову, осматривая дымоход.

Шериф хмыкнул:

— Вы думаете, он летать умеет?

— Хватило бы и простой веревки. Но уж очень тут тесно… Подсадите-ка меня.

— Что-что?!

Криспин вздохнул. Он отвлекся, забыл, что уже с давних пор не стоит выше Уинкома по положению. Все ровно наоборот.

— Прошу прощения, милорд, — сказал он, едва заметно кивнув.

Уинком самодовольно ухмыльнулся:

— Эй, Уильям! А ну помоги-ка ему.

Поигрывая улыбкой на устах, стражник неторопливо приблизился к Криспину, который на всякий случай отступил на шаг, не выходя из очага.

— Ну что вы, что вы, — промолвил Уильям, медленно похлопывая квадратными, мясистыми ладонями. — Вам разве не требуется моя помощь? — Он присел на корточки и сплел кисти рук в подобие стремени. — Давайте, не стесняйтесь. — Сложенные вместе, его могучие большие пальцы смахивали на ступеньку приставной лестницы. — Или, может, вы меня побаиваетесь, а?

Криспину уже доводилось иметь дело с Уильямом, и он прекрасно помнил, что за сила кроется в этих лопатообразных ладонях. И кулаках. Криспин глубоко вздохнул, поставил ступню на предложенные руки и подпрыгнул, удерживая равновесие за счет кладки дымохода. Требовалось отыскать над собой некую ухватистую зацепку, опору, но пока что ничего нащупать не удавалось. От камней шло тепло, в носу свербело от сажи и дымной вони. Под пальцами обламывались и рассыпались в пыль кусочки подсохшей смолы, пахнувшей креозотом. Выяснилось также, что стоять в полный рост здесь не получается: на уровне плеч дымовая труба сужалась так, что в отверстии едва помещалась голова. Криспин посмотрел вверх, увидел небо и заодно понял, что человеку тут не пролезть.

Он спрыгнул обратно в комнату под довольный смешок Уильяма.

— Что тебя так развеселило?

— Вы, — ответствовал стражник. — Ни дать ни взять — арап заморский.

Криспин глянул на собственные вымазанные сажей руки и понял, что лицо вряд ли выглядит лучше.

— Эй ты! — прикрикнул шериф на Адама. — Не стой как чурбан, а принеси лохань с водой.

Адам молча повиновался. Тут Криспин обнаружил, что случилось с одеждой, и вполголоса чертыхнулся.

— Ладно, не важно, — сказал Уинком. — Лучше о трупе