двери.

Мужчина побагровел и был, по-видимому, готов обрушить весь свой гнев на Филиппу. Криспин решил вмешаться и кивнул Адаму, переступая порог.

Кастелян встревожено облизнул губы и объявил:

— Криспин Гест… э-э… Следопыт!

В этот момент обернулись все без исключения. Мужчина в зеленом направился к Криспину и с прищуром оглядел его ветхие одеяния.

— «Следопыт»? Да во имя Всевышнего, это что еще за выдумки?!

— Я изучаю преступления. Расследую их. Как, например, убийство вашего брата.

— Так вы, получается, шериф?

— Нет, но я часто работаю с ним.

— Вздор! Чушь! — вскричал мужчина. — И подумать только, нам даже не прислали весть о смерти Николаса! Узнали об этом из обычных сплетен! А эта его так называемая супруга… Да мы впервые слышим о ней!

— Да, вы правы, сплетни разлетаются быстрее любого гонца, — кивнул Криспин, хотя слова сердитого мужчины вызвали у него недоумение.

Мужчина недовольно фыркнул и что-то пробурчал себе под нос, рассеянно поигрывая крошечным золотым мощевиком, что висел у него на шее.

— Успокойся, Лайонел, — промолвила женщина.

Она плавно приблизилась к мужчине и взяла за руку. Ее багряное бархатное платье не отливало тем глянцем, к которому привык Криспин, когда сам носил драгоценные одеяния, однако подол был богато оторочен мехом. Впрочем, явно не лисьим. Возможно, беличьим.

— Ты пугаешь бедную девочку, — продолжила она.

Ее лицо было вытянутым и до того сморщенным, словно она только что уловила запах чего-то крайне неприятного.

 — Дай возможность хоть что-то сказать нашей дорогой родственнице. У нее такой восхитительный акцент. И я сгораю от любопытства узнать, как же так вышло, что они поженились.

Филиппа побледнела и поджала губы. Не помедлив ни секунды, она промолвила, намеренно четко выговаривая слова:

— Мы были женаты на протяжении трех лет. И я впервые слышу, что у Николаса имелись братья.

— Это уже слишком! — взревел Лайонел.

Болезненная улыбка женщины напомнила Криспину эдемского змея.

— Николас всегда был скрытен, о мой муж. Это лишь очередное подтверждение…

— Держи свое мнение при себе, Мод, — вмешался другой мужчина.

Ширина его ярко-красного плаща была настолько велика, что, несмотря на дородность, делала его карликом, в особенности подчеркивая непропорционально маленькую голову. Формой носа он был схож с Лайонелом, а цветом кожи походил на Николаса. Лицо, не столь широкое, как у брата, сужалось клином к раздвоенному подбородку, осыпанному пробивающейся щетиной.

— Приношу мои извинения, дражайший Кларенс! — процедила его невестка.

Подобрав полы, она вышла вперед, подчеркнуто повернувшись к нему спиной. Мясистый Кларенс задрал подбородок и отвернулся, чтобы налить себе вина из серебряного кувшина, что стоял рядом на серванте.

Лайонел набычился:

— Да уж, Николас всегда поступал как ему вздумается.

— А вас не удивляет, что его убили? — поинтересовался Криспин, желая прощупать их реакцию.

Результат оправдал ожидания.

— Ну вот что! — шагнул к нему Лайонел. — Будь вы хоть шериф или кто угодно, у вас нет никаких…

— Он не шериф, — напомнил его брат, пробурчав в кубок с вином.

Криспин надменно посмотрел на Лайонела, игнорируя его испепеляющий взгляд.

— Право же, это действительно заслуживает интереса. Николас Уолкот был настоящей загадкой для всего Лондона. Он всегда здесь жил?

Лайонел утихомирился и переглянулся с Кларенсом, хотя создавалось впечатление, что тот предпочитал играть вторую скрипку.

— Мы все здесь жили. Выросли в этом доме.

— Значит, ваша семья вела все свои торговые дела именно отсюда?

— Да. Когда умер отец, мы тоже было решили продолжить традицию. Однако не получилось.

— Почему же?

— С Николасом было совершенно невозможно работать! Он настаивал на своих собственных подходах, правилах и решениях.

— И тогда вы уехали.

— Да. Кларенс был первым.

Криспин обернулся ко второму брату. Тот, судя по всему, удивился такому вниманию и удивленно поднял брови.

— Да, я отправился в Уиттлси и открыл там собственное дело.

— А я к нему позднее присоединился, — добавил Лайонел.

Кларенс осушил остатки из кубка, подлил себе еще и буркнул:

— Повезло мне, что и говорить…

— Стало быть, вы вдвоем занялись общим торговым делом?

Кларенс расхохотался, но в голосе не было и тени веселья:

— Да я бы лучше Богу душу отдал, чем…

Все замерли. По наступившей тишине стало ясно, что мысли всех присутствующих обратились к мертвому телу, лежавшему в мезонине. Кларенс пожал плечами и отпил вина.

— Мой дорогой брат Лайонел перехватил бразды правления, так что мне пришлось уехать в Сент-Нит и начинать сначала. В который раз.

— Ты бы все равно довел дело до ручки, — заявил Лайонел.

— Не суйся, старина, или вполне можешь очутиться рядом с Николасом.

Тот взревел, сжал кулаки и ринулся на брата, однако Криспин вовремя влез между ними и умиротворяюще вскинул руки.

— Господа! В этом доме скорбят!

Кларенса передернуло. Ничем не выдавая смущения, он окинул взглядом комнату и направился к серванту за новым кувшином вина.

Багровый от злости, Лайонел слегка успокоился и повернулся спиной к брату.

— Почему бы нам не присесть? — предложил Криспин и сам подвинул стул для безмолвной Филиппы, затем принес еще один для Кларенса.

Лайонел с Мод уселись в кресла по соседству и переглянулись. Криспин остался стоять.

— Какими бы ни были ваши разногласия, — продолжил он, — сейчас речь идет об утраченной человеческой жизни. Полагаю, настало время отложить старые обиды в сторону.

— В этой семье, — заметила Мод, — старые обиды никогда не откладывают в сторону. Их просто копят, чтобы выплеснуть в более подходящий момент.

— Абсурд, — пробормотал Кларенс, опрокидывая в себя очередной кубок. — Я хочу знать, кто убил Николаса… и высказать ему мои поздравления.

Филиппа уставилась на мужчину, не веря собственным ушам.

— Так ведь никто не знает, кто он, этот убийца, — заметил Криспин. — Пока что.

Братья угрюмо сидели вдалеке друг от друга — Кларенс возле серванта, а Лайонел бок о бок с женой, — бросая насупленные взгляды на Филиппу.

Криспин повернулся к Лайонелу:

— Как я понимаю, прошло много времени с тех пор, как ваша нога в последний раз ступала в этом доме.

— Зато здесь мало что изменилось.

— Совершенно справедливо, — высказалась Мод, смахивая несуществующую пыль с подлокотника. — Однако отметьте, что весь разговор вращается вокруг нас, хотя у Николаса, как выясняется, была жена. Судя по всему. — Взоры всех присутствующих обратились к Филиппе. — Мы уж и не чаяли увидеть новую женщину в семье.

— Прикажете понимать как шпильку в мой адрес? — бросил Кларенс через плечо.

— О нет, любезный деверь, — сказала она. — Полагаю, что и для вас имеется какая-то надежда найти себе супругу. В конце концов, мир полон чудес и пути Господни неисповедимы.

— Пусть кто-нибудь наконец скажет этой старой карге не лезть в чужие дела, — пробурчал Кларенс в кубок.

Физиономия Лайонела вновь побагровела, однако не успел он взреветь, как вмешалась Мод.

— Дорогой, не обращай на него внимания, — небрежно помахала она рукой, лишенной каких-либо украшений. — Сейчас надо побольше узнать о нашей милой сестре. — Она всем корпусом повернулась к хозяйке дома. — Филлида…

— Филиппа!..

— Разумеется. Какое звучное имя. Вы ведь расскажете нам о своей семье? Они тоже торговцы?

Филиппа взглянула на Криспина с таким неподдельным отчаянием, что он тут же принялся изобретать способы отвлечь внимание, однако из этого ничего не вышло. Филиппа опередила его, выпалив нечто такое, что определенно не следовало говорить:

— Нет, они не были торговцами! Я происхожу из семьи слуг. И я была у хозяина… Николаса… горничной.

Мод взвизгнула, словно кошка, которую сбросили с крыши, и откинулась на спинку кресла. Лайонел тоже прокричал что-то нечленораздельное, зато Кларенс разразился хохотом.

— Святая Дева Мария! — насилу проговорил он. — Вот так штука! Черт меня раздери, это лучшая выходка Ника, ей-богу! Ах, я бы с удовольствием пожал ему руку!

— Замолчи, глупец! — заорал Лайонел. — Эй, кто-нибудь! Скорее вина моей жене! Ты! Живее!

Он ткнул пальцем в сторону Адама, чей цвет лица мог бы посоперничать с белизной штукатурки. Кастелян помчался выполнять распоряжение, а Криспин остался наблюдать, как в комнате постепенно воцаряется хаос. Ну зачем Филиппа это сделала? Ведь она же знала, к чему приведет столь неожиданное объявление. Он уставился на нее, силясь разгадать выражение лица, но ничего, кроме ужаса и растерянности, не видел.

Вернулся Адам и передал Лайонелу чашу вина, которым тот принялся отпаивать супругу. Мод сделала несколько глотков и в изнеможении коснулась лба, издавая слабые стоны.

— Так вот оно что! — зло бросил Лайонел. — Ты всего лишь горничная!

Филиппа сжала кулачки. Руки у нее дрожали.

— Я жена Николаса. И была ею три года!

Сейчас она отбросила все попытки подражать утонченному произношению, вместо этого глотая звуки и произнося слова так, будто у нее был набит рот.

— Не моя вина, что он выбрал служанку или ничего не говорил мне про вас! Он вообще мало что мне рассказывал.

— Господа, — Криспин попытался унять страсти, — разве сейчас это